Никита снисходительно улыбнулся. Вечная женская уловка: показать, как важно быть одной-единственной, и не допустить упоминания соперницы при разговоре.
— Сестра моя, — успокоил он княжну. — Неужели забыла? Ты должна была видеть и Олю, и Настю. Тоже сестра, — быстро добавил он. — По линии Барышевых. Ладно, продолжай. Что хотят иерархи?
— Побеседовать с тобой, выяснить механизм перехода сознания из реального состояния в виртуальное, или как это все по-научному называется, — махнула рукой Тамара. — Они же прицепятся и будут сосать до конца, я тебя вообще не увижу… Гриша, мне совсем не по себе, честное слово. Ты не принимал кристаллы после этого?
— Нет, не принимал, — Никита накрыл ладонью руку девушки и погладил ее, отметив, что Тамара не пытается препятствовать такому тактильному приему. — Честно. Если волхвы снова появятся на горизонте, скажи им, что я приеду в Коллегию, как только появится время. Но не раньше Коловорота. Боюсь, там столько всего навалится…
— Что именно? — с подозрением спросила княжна. — Ты имеешь в виду то, что я тебе ночью наболтала?
— Полагаю, весело будет, — стал увиливать Никита, и увидев, как сошлись брови на переносице девушки, поспешил пояснить. — Честно, не знаю. Но твой отец — а я с ним поддерживаю связь — слишком таинственный был, взял с меня слово вообще ничего не болтать. Получается, я в этом действии как-то участвую, раз такие тайны вокруг.
— Мне не нравится, — нахмурилась Тамара. — Ничего не нравится, что в последнее время делает отец. Увиливает от разговоров, делает непроницаемое лицо, как только я собираюсь спросить о таинственном Назарове, ругает за университет. Можно подумать, я до сих пор маленькая девочка, которой можно понукать.
— Все, что я могу сказать точно: старик Назаров не тот человек, с которым тебе придется жить, — улыбнулся Никита, а сам с трудом гасил в себе вспышку откровенности. Ему хотелось все честно рассказать княжне, признаться ей в маленьком обмане. Если бы не Великий князь Константин, запретивший до поры до времени открывать свое настоящее имя даже Тамаре, и присоединившийся к нему в этой просьбе дед — Никита давно сбросил бы с себя тяжкое бремя. Выходит, он до сих пор лжет девушке, и прекрасно понимает, к чему приведет правда. Самое легкое — надает пощечин, спрячется в свою раковину на пару месяцев, тяжело переживая обман, а потом простит. Или нет? Ведь только сейчас у них что-то начало получаться. Волхв понимал Меньшикова. Сейчас, когда шло следствие по делу барона Китсера, и Великий князь вынужден был пересматривать лояльность своего окружения, лишняя огласка по Назарову могла раскрыть истинную подоплеку событий. Никита был тайным оружием Константина Михайловича, а через него — существенной поддержкой клана Меньшиковых вообще. Мощный технологический потенциал, выстроенный Анатолием Архиповичем на пустом, практически, месте, финансовая независимость и отдаленность от аристократических кругов столицы делали фамилию Назаровых потенциальным союзником для одних, и опасным врагом для других. Самое интересное, что услышал Никита от самого Константина Михайловича, он всерьез опасался за жизнь молодого волхва. И не побоялся признать своих страхов.
Всего лишь личная корысть, а не боязнь за чью-то жизнь, — понял Никита, уже давно разобравшийся в характере Меньшикова. Великий князь был в своем праве, тщательно сохраняя баланс сил между лояльными кланами и аристократами, жаждущими посадить на императорский трон своего человека. Значит, нужно торопиться усилить свое влияние, думал волхв, и в чем-то отец Тамары прав.
— Ты куда уехал? — с тревогой спросила девушка. Она не в первый раз замечала, что парень неожиданно отключался от реальности, и в этот момент зрачки его наполнялись чернотой. Неужели последствия «радуги» дают о себе знать?
— Я уже здесь, — очнулся Никита и беззаботно заулыбался. — Извини, что отвлекаюсь. Мне предложили дипломную работу, вот и обдумываю концепцию.
— Уже? — поразилась Тамара. — Ты же только начал учебу. Обычно начинают с третьего курса готовиться к диплому.
— Так и есть. Только научный руководитель посчитал, что в моих задумках есть рациональное зерно. Извини, не могу сказать, чем занимаюсь. Военная разработка.
— Да, конечно, — пожала плечами девушка. — Я и не настаивала на откровении. И прошу тебя — съезди в Коллегию, поговори с опытными волхвами. Я беспокоюсь о твоем здоровье.
— Точно? — Никита протянул свои руки и взял в них теплую ладошку княжны. — Неужели нашелся кто-то, кто переживает за меня?
— Я действительно за тебя переживаю, — кивнула Тамара и вдруг почувствовала небывалую теплоту нежности, затопившую ее грудь. Аура стала изменяться и деформироваться, соединяясь с энергетикой поля Старицкого; ход абсорбции был настолько мощным, быстрым и весьма неожиданным, что княжна переключилась на магическое зрение и зачарованно смотрела на процесс слияния. Бирюзово-розовые всполохи ее ауры вплетались в алые искрящиеся пятна ауры Григория, выстраивались в непроницаемую защитную стену. Захоти сейчас кто-нибудь нанести вред волхву — у него ничего бы не вышло. Защита обретала стройность по образу плетеной кольчуги, нанизываясь колечком на колечко, слой за слоем. И это было так завораживающе и прекрасно, что Тамара потеряла счет времени и пропустила сигнал о чужеродном плетении в ауре Никиты на глубинном уровне.
— А теперь ты куда-то отплыла, — донесся до нее голос Старицкого. — Я уже две минуты смотрю в твои прекрасные глаза, и вижу в них странный туман.
— Что ты сказал? — очнулась Тамара.
— Говорю, может прогуляемся? Смотри, солнце светит, снег уже растаял. «Погодники» передали, что сегодня тепло будет. Через неделю-две зима придет.
— А ты ничего не почувствовал? — вставая из-за столика, с подозрением спросила девушка.
— Я почувствовал, что кто-то обо мне беспокоится, — Никита достал бумажник и заплатил подошедшему официанту нужную сумму. Он не хотел признаваться, насколько ему было хорошо от мягких, пушистых и таких приятных прикосновений ауры Тамары. Наверное, так себя чувствует ребенок, которого ласкает мама своими нежными и сильными руками, и осознает, под какой сильной защитой он находится. Наверное, его приемная мама Лиза так же обнимала Никиту, только все это было каким-то чуждым. Да, была благодарность, но привязанности и счастливого ощущения родства не хватало. А вот сейчас произошло то, чего он жаждал всю жизнь.
Они вышли на улицу, щурясь от яркого солнца, и Никита уверенно направился в сторону яхт-клуба, увлекая за собой задумчивую княжну. Следивший за ними молодой парень в светло-зеленой дутой куртке с капюшоном на голове, сел на одну из многочисленных скамеечек, расставленных вдоль аллеи, вытащил телефон и приник к нему.
— Алло, госпожа, — сказал он негромко. — Назаров действительно находится на территории яхт-клуба. Ваша подсказка была точной. Но он не один. Да, с девушкой.
— Кто она? Ты ее знаешь? — женский голос в трубке стал напряженным.
— Я могу ошибиться, но это княжна Меньшикова. Старшая.
