Слова Патриарха как никогда точно перекликались с мыслями Никиты, и он был приятно удивлен своей прозорливостью. Оказывается, дед думал так же и нисколько не смущался, делясь жизненной стратегией.
— Ты не страшись трудностей, Никитка, — глаза Патриарха снова стали ласковыми. — На первое время тебя поддержат мои помощники. Они еще молоды, но уже очень опытные во всех сферах: экономической, финансовой, юридической. Держи их при себе, осыпай привилегиями, но не давай зажиреть. Тогда почувствуешь, какой в них еще потенциал! Чуток попозже познакомлю тебя с ними.
В наступившей неожиданно тишине слышался мерный бег секундной стрелки на часах, висевших над холодильником. За окном уже было темно, но уютный светло-зеленый абажур на кухне только усиливал уют и желание сидеть, слушать Патриарха. Это было похоже на сон, который Никита мечтал воплотить наяву, а не прокручивать в голове, страдая от недостатка семейного тепла. Барышев старался заменить ему старших родственников, но в силу своей неспособности любить по-отцовски, не заменил ему ни мать, ни деда….
— А что все-таки стало с Китсером? Как он умер?
— Нас каким-то образом вычислили турки. Тоже, видимо, охотились за манускриптами, и странный русский привлек их внимание, когда еще ходил в Персию. Мы поняли, что пора уходить. Как-никак — целый год прожили в Кашгаре, каждую собаку знали по походке. Обложили нас поздней ночью в доме барона. Пришлось отстреливаться. И не только. Применили боевые плетения, пожгли кучу идиотов, вздумавших нас одним автоматическим оружием взять. Даже на прикрытие мага не взяли. Барон отстреливался до последнего, а потом сам подорвал себя гранатой. Не хотел, чтобы с его памяти сняли огромный пласт знаний. В общем, вот такая история.
Анатолий Архипович покрутил кружку по часовой стрелке, задумался.
— Князь Шаранский к тому времени успел половину кишлака выучить русскому языку, даже школу открыл для ребятишек. Казаки помогали жителям в охоте, по хозяйству — многие плакали, когда мы уходили в Россию. Вот и вся подоплека событий, из-за которых ты остался без матери. Жертва ненужная, оттого и самая нелепая. Не умеют Китсеры играть открыто. Кишка против таких, как мы, тонка…
— Я хотел тебя спросить, дед, еще там… в Вологде, — Никита помялся. — Как так вышло, что наш Род потерял кровь? У нас же Дар, идущий от изначальных времен. Ты сам говорил, кто ты, кто я. Почему не убереглись?
— Думаешь, только нас прореживали? — нахмурился Анатолий Архипович. — Я скажу тебе откровенно: не все из нашего Рода являлись носителями изначального Дара. Он каким-то образом передавался только одному-двум представителям по прямой линии. Мой отец, прадед, прадед моего прадеда — вот кто нес Искру, Силу, Дар. Не важно, как ты ее называешь. Суть скрывалась в форме. Почему, спрашиваешь, Назаровы ушли в Небесные Чертоги, а враги остались живы? С чего вдруг? Мы начисто снесли немецкие роды Пфайферов, Браушвицев, значительно потрепали старые московские семьи Курбатовых, Курлятевых, вздумавших влезть не в свои сани. Да проблема-то была в разобщенности Ордена, пытавшегося взять под свое управление процессы, происходящие в Европе и в России триста-четыреста лет назад. Поэтому и стали пропускать удары. Мой отец поздно понял, что против Семьи стал играть кто-то могущественный, стоящий у власти, рядом с престолом, кто имел неограниченные ресурсы для давления на Назаровых. Ну и Китсеры вовремя оскалились, якобы за своего родственника.
— А Меньшиковы здесь ни при чем? — нахмурился Никита.
— Опасные выводы, — качнул головой старик. — Вот и попробуй это выяснить. У тебя есть что одеть на Ассамблею?
Смена темы была настолько неожиданной, что Никита не сразу понял, что спросил Патриарх.
— Нет, как-то не думал, — смущенно ответил парень. — Может, в военном кителе пойду…
— В военном кителе будешь сельских девчонок смущать, — фыркнул Анатолий Архипович, — а на таких собраниях принято щеголять в цивильной одежде. Не забывай, что там будет много девушек, знающих толк в моде. Будет громкое «фи». Нет, это плохая идея. Завтра поедем с тобой в город заказывать костюм. А послезавтра будем смотреть цирк. Жду не дождусь этого представления.
— Это ты про акции?
— Ага! — по-детски заулыбался Патриарх. — А самое главное: увидишь, как вертится флюгер аристократических предпочтений.
Глава девятнадцатая
Окончание последнего учебного дня перед каникулярными выходными Тамара с Дашей Ташкевич решила провести в кафе неподалеку от университета. Уютное местечко, украшенное еловыми веточками, гирляндами по периметру, тихая музыка — все настраивало на праздничный лад. Дашка с грустью сказала, что уедет домой, а так хотелось побывать на Ассамблее. Вот если бы какой молодой дворянин обратил внимание на бедную скучающую девушку, намекала подруга, то она бы осталась, пренебрегая просьбой родителей провести каникулы в кругу семьи.
Тамара усмехнулась, и открыв сумочку, выудила из ее недр помаду, чтобы подкрасить губы. Заказ в виде двух коктейлей пока готовился, и можно было поправить макияж. Народу немного, и это хорошо. Над барной стойкой включен телевизор, там мелькают кадры какой-то передачи.
— А твой знакомый, этот… Старицкий там будет? — Дашка иногда невыносима. Похожа на рыбу-прилипалу. Вцепится своими вопросами, хоть дубинкой отгоняй.
— Скорее всего — нет, — с досадой ответила Тамара. — Он дворянин, но в столице не имеет веса, позволяющего ему присутствовать на таком мероприятии. Ты же знаешь, что на Ассамблею попасть можно по пригласительному билету или по протекции.
— Попросила бы отца, — Дашка захлопала длинными ресницами. — Неужели так трудно воспользоваться статусом?
— Пустое. Намекала на это, — Тамара махнула рукой в досаде. В это время молоденькая официантка принесла заказ и расставила бокалы на столе. — Сдается мне, папенька очень сильно мутит. В последнее время избегает разговоров со мной. «Как дела? Что нового в университете? Тебя ничего не беспокоит?» Вот как мне пробить эту стену?
Княжна с досадой присосалась к коктейлю через трубочку. Если бы не Гришка, то праздничное настроение вообще было бы испорчено. А так — звонит почти каждый день, шутит, не особо огорчается от того, что не попадет на Ассамблею. Может, и не стоит особо накручивать себя. Почему-то она хотела верить молодому волхву, и предстоящая помолвка со страшным и неизвестным Назаровым всего лишь очередная папина проверка? Только для чего?
— Ой, а что это твой знакомый мальчик делает в телевизоре? — удивилась Даша, прерывая задумчивое размышление Тамары.
Княжна подняла голову и уставилась на экран, где мелькали фотографии старика Назарова, чье лицо она выучила наизусть, и Гриши Старицкого вперемешку с графиками биржевых операций. Звук был тихий, и Тамара громко попросила парня, стоявшего за барной стойкой прибавить его.
— Девушки интересуются биржевыми новостями? — улыбнулся бармен, протирая бокалы.
— При чем здесь биржевые новости? — прошипела Дашка. — Вы прибавите звук?
