Кот знал, что высокий светловолосый верзила взял на себя право вожака. Он им и был. Настоящим вожаком, подчинившим себе Зов Зверя и вон ту призрачную башню с бритым черепом. Тепло Крови и голоса предков успокаивающе действовали на котяру. Подумав немного, он втянул свое оружие в мягкие подушечки лап и зажмурился, когда тяжелая ладонь заскользила между ушей, почесала шею под бантом и пригладила встопорщившуюся шерсть на спине.
— Царап тебя признал, — деловито произнесла Дарёна, поправив красный бант на груди подросшего котенка.
— А как ты об этом узнала? — поинтересовался Никита.
— Он никого не признает, — болтая ногами в воздухе, пояснила маленькая княжна. — Сразу когтями режет. Папу царапает, маму Лиду царапает, маму Свету… Да всех, кроме Алмаза и Марьяны.
— И меня тоже, — пробурчал Афоня, показывая загорелые руки с застарелыми длинными царапинами, покрытыми коричневыми корочками. — Я хотел его Злобой назвать, а Дарёнка с кулаками полезла. Царап он, говорит!
— Болотные коты — существа вольные, дрессировке не поддаются, — улыбнулся Никита, сидя в окружении малолетних княжичей и княжон. Тут, помимо Дарёны и Афанасия, были Катя и Мила. Они опасливо косились на безмятежно-наглую морду Царапа, предусмотрительно примостившись на противоположной лавочке открытой летней беседки.
Никиту доставили в Никольское для встречи с Великим князем ближе к полудню, но потом извинились и попросили подождать, так как Главный сейчас проводил утреннее совещание со своими министрами. Алмаз Темрюков, взявший на себя роль проводника, предложил на выбор прогуляться по саду или подождать вызова в гостевой зале. Никита выбрал летнюю беседку в утреннем теньке, в прохладе уходящего лета.
А потом сюда прибежала княжеская поросль. Три девочки разных возрастов и мальчонка. Самая младшая несла на руках полосатого котенка с мощной лобастой башкой и толстыми лапами. Никита сразу узнал породу и удивился, как камышовый кот попал сюда, да еще спокойно дает нести себя. А этот бесподобный красный бант на шее вызывал улыбку.
Увидев незнакомца, ребятишки первое время обходили беседку стороной, хотя причин бояться не было. За ними всеми приглядывали люди в гражданской одежде, по аурам которых Никита определил младших чародеев-бойцов. Они делали вид, что сидящий на лавочке юноша вообще их не интересует, но кто-нибудь обязательно сканировал намерения гостя по ауре. Вдруг стукнет в голову детишек обидеть?
Никита понаблюдал за возней ребятишек и ради забавы сотворил иллюзорную толстую мышь, и котяра, смешно прыгая на четырех лапах, начал носиться за ней по лужайке, после чего малые перестали испытывать опасение. А чего бояться, в самом деле? Вон, и Алмаз с телохранителями неподалеку, и маги тут же.
Через несколько минут они гурьбой окружили Никиту, доверчиво признаваясь, кто есть кто. Оказывается, Афоня и Мила — родные брат и сестра, их мама — наложница при Великом князя. Сказано это было таким тоном, словно ребятня гордилась положением матери, считая ее таким же членом княжеской семьи, как и самих себя. Правильная позиция. Великокняжеская кровь — не водица. Злопыхатели могут удавиться.
А вот Дарёна и Катя — молчаливая девочка с длинной косой до талии и удивительно выразительными голубыми глазами — были единокровными сестрами от «младшей мамы», как они сами сказали.
— А что ты еще можешь наколдовать, Никита? — в нетерпении спросил Афоня, глядя, как уставший, но довольный Царап свернулся на коленях Дарёны и застыл в неподвижности.
— Много чего, кроме мороженого, пирожного и сладкой газировки, — усмехнулся Никита. — Обычно я дарю девушкам цветы. Им нравится.
— Ну, цветы — это скучно, — выпятил губу мальчишка. — Можешь кинжал с магическими заклятиями?
— Могу. Но не буду. Потому что не знаю, как на это посмотрит твой отец, — поспешил пояснить Никита. — А вообще, могу и грозу вызвать, и дождь. Владею стихийной магией.
— Хочу посмотреть, — заявил Афоня.
— Ты что? — возмутилась вдруг Катя. — Да Никиту сразу в кокон упрячут! Нельзя здесь колдовать! А цветы можно!
Никита подивился разумности одиннадцатилетнего ребенка. Действительно, после произошедшего ужаса на Волге волхвовать на дождь со снегом равносильно угрозе княжеской семье.
— Цветы — скукотища, — повторил мальчишка.
— Давай, я узнаю, есть ли в тебе Сила?
— Говорят, что слабая, — отмахнулся Афоня расстроенно.
— Попробуем, — не согласился Никита и пристально взглянул на него, проникая через аурный контур. Стихийник слабенький, действительно. Но почему-то государь позволил своей наложнице родить детей. Значит, какой-то потенциал селекционеры разглядели? Искорки голубого цвета затаились в солнечном сплетении, яростно колотясь друг о друга, словно стремились отвоевать себе жизненное пространство. Ясно, Водная Стихия преобладает. Мальчишку инициировали наполовину, раскрыв только парочку каналов, чтобы энергия не сожгла потенциал. Остальные чакры — энергетические точки — закупорены. Выхода Силы нет.
С трудом удержав себя от желания помочь Афоне, Никита призадумался. Надо бы с государем на эту тему переговорить. Не хочет же он своему сыну вреда? Или с его ведома маги не стали прокачивать возможности подопечного?
— Хочу обрадовать, — спокойно ответил волхв, — не все так плохо у тебя. Потенциал хороший.
— А Иерарх Потап сказал, что меня не стоит подвергать опасности, чтобы усилить слабый Дар. Может навредить организму.
«Пожалуй, князь сам подстраховался, — понял Никита. — Дети все-таки от наложницы, а не от чистокровной носительницы Дара. Не хочет взращивать конкурентов наследнику».
— Хм… Ну, Иерарху виднее, — кивнул Никита, не собираясь оспаривать авторитетное мнение человека, приближенного к Великому князю. А мальчишке надо дать шанс. Разве Семья откажется от стихийника?
— А нас посмотрите? — лукаво спросила Катя, наклонив голову.
Ведь сообразила, что сейчас делал Никита.
— Да я уже давно заметил, княжна, — улыбнулся волхв. — Дар Огня и Воздуха. Довольно сильная комбинация. Инициация проведена правильно. Осталось только развить способности.
— Точно! — девочка плавно провела рукой по воздуху, словно приглаживая невидимого зверя, и по верхушкам деревьев с шелестом промчался теплый поток.
Листья встрепенулись и потянулись вслед ветру. А на лужайке из невидимых глазу пылинок и частичек песка соткалась фигурка молодой девушки в белом платье и с венком на голове. Она изящно крутилась на одном месте, и удивительно тончайший хрустальный звон разнесся вокруг.
— Ай, Катька опять свою Диву вызвала! — махнул рукой Афоня. — Каждый раз показывает. Надоело!
— Много ты понимаешь! — фыркнула Катя. — Без тренировки нельзя. Надо Дар развивать.
«Элементали воздуха подчиняются приказам девочки, — сообразил Никита, — и могут принимать разнообразные формы. Получается, что стихийники могут не только использовать силу природы, но и придавать ей разнообразные формы. А я стараюсь облечь все в скрипты. Кстати, не отсюда ли проистекает звериная магия Анциферовых?»
