- Открывай калитку, барин, – донесся усталый голос Лешего.
Доктор выдохнул с облегчением. Перед ним стоял весь перемазанный кровью его старый друг, устало привалившись к косяку.
- Будет жить, – ответил врач на немой вопрос Лешего.
- Вот и здорово, – донесся слабый голос откуда-то снизу.
Леший скатился по стене, пачкая ее красным, уселся на пол, взял за руку такую же перемазанную кровью Надю. Они сидели посреди кровавой лужи, среди мертвых тел и улыбались. Ногой Леший пихнул доктору заляпанную кровью белую коробку-холодильник. Доктор скользнул взглядом по нарисованному маркером логотипу, так издалека похожему на логотип компании, производившей нужные его внучке лекарства, наклонился и откинул крышку. Внутри лежала пара пустых банок из под пива и обертки от каких-то бутербродов. Сжав кулаки, доктор скрежетнул зубами.
- Не собирался он тебе ничего привозить, Юрьич, - тяжело проговорил Леший, запрокинув голову и закрыв глаза. – Такие люди, как Кабан, редко платят по счетам… Тем более за что тут отдавать такие ценности, а, Юрьич? – Леший открыл глаза и медленно поднялся. - За то, что слил своего друга, какого-то там Лешего?..
- Леший, я … - попятился врач, поднимая пистолет.
- Успокойся, - отмахнулся парень. - Я понимаю, внучка важнее. – Он прошел мимо, не обращая внимания на дрожащий в руках врача пистолет, подошел к дочке. Нежно погладил ее по лицу, всматриваясь в его черты. – Надо же… А я и не знал, - тихопрошептал он. – Красивая…
Мимо врача прошла тихо поднявшаяся Надя, встала рядом с Лешим, обняла его за руку.
- Это получается… - Леший задумчиво глянул на подругу. – Ты была беременна, когда мы с тобой тогда расстались?! Но почему ты не сказала???
- Я и сама не знала, - скромно улыбнулась девушка. – Я была зла на тебя, ты уехал в командировку, там мы с тобой еще больше поругались, а через месяц я узнала, что беременна. Не хотела тебе говорить… Очень разозлилась
- А Сашка?...
- Сашка… - Надя печально вздохнула. – Как-то так вышло, я уже потом поняла, да и то не до конца… Он ведь друг твой, вы постоянно общались, он к нам приходил… И как-то незаметно стал про тебя какие-то сказки рассказывать, а я на взводе была, может из-за беременности, хотя вряд ли, срок-то маленький был, может еще из-за чего… Ну, в общем, ты уехал, мы расстались, и Сашка нарисовался, активно и настойчиво так стал ухаживать… Потом, когда я узнала, что беременна, подумала, что это от него. Катя родилась чуть раньше сроков, которые мы высчитывали, и тогда я поняла, что она твоя, но не стала ему говорить. Потом у нас родился сын…
Леший молча слушал историю, продолжая поглаживать девочку по щеке, лбу, волосам. Он слушал и злился. Злился на себя. Если бы тогда он остался, если бы не психанул… Все могло бы сложиться иначе… Но сложилось так, как есть.
Через час Катя пришла в себя. Она пожаловалась на боль и жажду. Доктор поставил ей еще укол и капельницу. Сашку с бабушкой перевели из БРДМа в операционную, и сейчас паренек мирно посапывал в углу на сдвинутых креслах. Надя с мамой о чем-то шептались в углу. Она смотрела на сына и мать печальными глазами, склонив голову. Ее мама что-то бормотала, прикрыв лицо руками. Надя отрицательно покачала головой на очередной вопрос и кивнула на сына, поцеловала их обоих и отошла к Лешему.
- Надо ехать, - печально проговорила она. - У нас есть незаконченное дело.
Леший грустно взглянул на ничего не понимающего доктора, перевел глаза на плачущую бабушку. Кивнув, он снова грустно вздохнул.
- Мы проверим, как там Кабан, орда уже наверное ушла. Съездим на «бардаке» и скоро вернемся…
- Но Леший!.. – возразил доктор, глядя на белую как стена Надю. – Она устала, пожалей девочку!..
- Мне нужно! - тяжело сказала Надя и медленно, поддерживаемая другом, двинулась к выходу.
- Но куда?!.. – снова взвился врач, но Леший оборвал его жестом.
- Так надо, - тихо произнесла из угла бабушка, поглаживая внука. Ее голова была абсолютно седой, хотя Алексей Юрьевич мог поклясться, что еще совсем недавно, какой-то час назад, что помнил ее густые черные волосы с небольшим вкраплением серебра…
Врач стоял посреди операционной, непонимающе хлопая глазами, а Леший уже аккуратно помогал усесться своей подруге на сидение БРДМа рядом с собой. Надя сжимала правой рукой левое предплечье, прокушенное в двух местах, и тихо постанывала от боли…
«Бардак» выкатился на лесной пляж возле моста как раз в тот момент, когда где-то впереди взревел двигатель старого пикапа. Утренний туман опустился на местность, окутывая ее непроглядной мглой. От прошедшей здесь буквально час назад орды остались лишь следы на раскисшей земле. Тысячи, десяток тысяч ног превратил глинистый берег в болото. Широкие колеса БРДМа легко месили ее практически новеньким протектором.
Кабан завидел приближение стального монстра и потому лихорадочно пытался отыскать ключи от зажигания. Они нашлись под водительским сидением. Пикап рванул с места в тот момент, когда тупоносая махина выбралась на берег и приблизилась к лесу.
Леший сразу заприметил движение и, нажав на рычаги, кинул своего бронированного коня вперед.
Легкий пикап ловко маневрировал среди молодого подлеска, уходя на юг, к дороге, по которой приехал сюда несколько часов назад. Тяжелый «бардак» нехотя набирал скорость, быстро теряя ее на поворотах, зато срезал расстояние до машины, где мог, прямо через молодой лес.
* * *
Вернулся Леший ближе к закату. Катя к тому времени пришла в себя и уже могла ходить. Ее младший брат с бабушкой, впрочем, как и сама она, не находили себе место. Заслышав рев стальной машины, они выбежали на берег, где уже кипела работа по восстановлению обломков моста.
«Бардак» застыл на берегу, тяжело пыхнув компрессором. С лязгом опустилась задняя аппарель. Из чрева машины тяжелой, покачивающейся походкой перемазанный кровью с ног до головы показался Леший… Больше из машины никто не вышел…
Кабана они догнали через несколько километров. «Бардак» смял пикап своей многотонной тушей, когда легкий пикап занесло и кинуло на обочину. Леший собственноручно вытащил окровавленного, но еще живого Кабана из салона и бил до тех пор, пока не превратил в кашу голову ненавистного врага, из-за которого сейчас в салоне тихо умирала его по-настоящему первая и единственная любовь.
Надю он похоронил на обратном пути. Собственноручно, молча выкопал глубокую яму, опустил в нее обмякшую девушку, с простреленной головой...
Он молча присыпал ее тело так, чтобы ни один зверь, ни один мертвяк не смог потревожить ее вечный сон.
Он долго молча рыдал над холмиком земли у деревянного креста сделанного из молодого деревца, рвал траву вокруг, срывая ногти, бился о него головой, не понимая, за что ему все это…
Потом он так же молча вел «бардак», не видя и не разбирая дороги. Машинально. Тупо. Словно робот…
