Надя, поглощенная ароматом, исходящим от аппетитно парящей мясной похлебки, не заметила странного взгляда, брошенного через ее плечо куда-то во двор. Бабка видела, как Сашка вывалился из сарая, но старалась не подавать вида. Пришлые никак не хотели принимать настойку, которую она так старалась им выпоить… Ух, шельмы! Прочуяли, видать, что-то… Ну ничего, вон, Прохор с детьми уже вернулся, теперь-то они с ними точно справятся…
Надя ощутила странную тревогу в душе, когда двери в избу открылись, а в избе появился высокий широкоплечий старик с длинной седой бородой и стальным прищуром серых глаз.
- Прохор, - улыбнулась бабка. – А я тут.. видишь…
- Вижу, бабка, вижу…
Следом за стариком в комнату ввалились еще два мужика, наверное, те самые дети. Катька пискнула, разглядев их придурковатые, если даже не сказать дебиловатые улыбки. Дед досадливо потряс рукой, на которой виднелось красное пятно, словно… Надя подскочила… Укус. Это был укус!.. Бабка тоже всплеснула руками.
- Прохор, это Васька?! Как же так, Прохор?!
- Да нет, - скривился старик, наставляя двуствольное ружье на женщин. – Сучоныш ейный укусил. Волчонок дикий…
- Что? – вскрикнула Надя, прижимая к себе дочь, закрывая собой, нащупывая за спиной деревянный нож. – Опустите ружье! Мы сейчас уйдем, мы просто хотели немного отдохнуть, мы ничего не хотели вам…
- Заткнись! - ощерилась бабка. – Эта гнилая, у нее на спине язва, придется отрезать, а то храниться не будет…
Надя при этих словах облилась холодным потом. Людоеды! Так это они тех сельчан всех… Она ахнула, судорожно пытаясь что-то придумать, но в голове стояла гулкая пустота. Движения были какими-то слишком плавными, а мысли никак не могли сконцентрироваться на побеге. Рука потянула деревяшку, но та выскользнула из внезапно ослабевших рук и упала куда-то под лавку.
- Вы-ы-ы-ы-режим, - отставив ружье в сторону, прокряхтел старик, пройдя к умывальнику.
- Ты их травками напоила?
- А как же! – снова всплеснула руками бабка. – Но мало выпили… Надо бы долить…
- Мать, - пробасил неожиданно низким голосом один из сыновей. – Костлявые какие-то…
- Жри, чо дали! – сурово поглядела та на парня. – Сами сходите, наловите. Пацана и того упустили!..
- Шустрый, гаденыш, - умыв руки, проговорил дед и достал с печи большой длинный нож.
Катя ойкнула, сильнее прижимаясь к матери.
- Отпустите нас! – заплетающимся языком начала было Надя, но понимая, что так не пойдет, потрясла гудящей головой. – Отпустите детей!.. – уже более твердым голосом потребовала женщина.
Внезапно в сенях что-то громко стукнуло. Один из детин обернулся и тут же на него навалился какой-то старик в рыбацких сапогах. Детина запнулся за порог и упал спиной в хату, громко ударившись затылком. Бабка подскочила первой, нанесла яростный удар по мертвяку тем, что под руку подвернулось, а подвернулось старое кухонное полотенце, висевшее у нее на плече. На секунду зависнув, понимая, что тряпка не лучшее оружие против мертвяка, она неожиданно резво отпрыгнула назад. Дед занес нож над головой, выцеливая затылок рыбака, который уже жадно урчал, вгрызаясь визжащему на полу детине в руку. Чавкая, он пускал кровавые пузыри, обсасывая пальцы парню, а тот лежал, словно в ступоре, лишь выпучив глаза, не в силах что-то поделать, тупо переводя взгляд со старика, жующего его руку, на саму руку и на отца.
- Ах, ты! – взвился дед, но в этот момент громыхнул выстрел.
Дед схватился за живот, выронил нож, покачнулся, упал на колено, повалился на бок, сдвигая массивный стол, прижимая столешницей женщину с дочкой к стене. Крышка стола больно врезалась в ногу Наде, и боль стала отрезвлять ее. Нужно было действовать. Она схватила покатившийся по столу огромный кувшин, оттолкнула от себя мебель и со всей силы врезала посудиной в окно. Раздался звон битого стекла.
- В окно! – крикнула мать, видя, как в закрывающейся двери в сенях мелькнули пятки сына, улепетывающего прочь со всех ног.
Катя рыбкой прыгнула в окно, оттолкнувшись ногами от лавки, зацепившись за разбитую раму грязным халатом. Следом вывалилась Надя. Дочка зашипела при приземлении, вскрикнула. Видимо, снова раны на спине разошлись. Помогая ей подняться, мать, сама чуть не падая от боли в простреленном плече, потянула ее за собой. Из-за угла показался Сашка.
- Мама! - выкрикнул он, завидев их.
Пацан тащил за собой по земле то самое дедовское ружье.
- Саша! – обняла сына Надя, забирая оружие. – Бежим!
Снова бег, снова они от кого-то удирают. Да сколько же можно! Надя подталкивала детей, удерживая двустволку здоровой рукой, а в спину им уже неслись бабкины проклятия и рев одного из детин.
- Догони их, иродов! – кричала старуха. - Уби-и-и-и-ли! Прохора уби-и-и-и-ли! Ироды проклятые!!!
Проломившись сквозь высоченную сухую коноплю, потом по колено провалившись в ручей и чуть не сломав ногу, Надя вытянула детей на небольшой холмик, и они вновь устремились в чащу.
Лес опять спас их. Пробежав еще несколько метров, семья затаилась за гнилым пнем. Сашка лежал, всхлипывая, прижимаясь к сестре. Катя гладила брата по голове, что-то шепча тому на ухо, а Надя, уложив ствол винтовки на пень, в прогнившую ложбинку, чтобы ружья издалека не было видно, вглядывалась в просвет между деревьями.
Детина проломился через кусты, словно собака помотал в разные стороны косматой головой. Рыкнув от досады, что потерял беглецов, принялся топтаться на месте, выискивая следы. Надя взмокла от напряжения. У нее был всего один патрон, и тратить его попусту ей не хотелось. Если урод найдет их и кинется, тогда она будет стрелять, а нет, так лучше пусть он сбережется.
Детина порыскал по полянке и кинулся куда-то в сторону, скуля, словно зверь. Из деревни доносились причитания бабки и глухой вой второго сына, который вскоре перерос в быстро затихший хрип. Через какое-то время из деревни донесся звон топора о дерево или что-то твердое, похожее на него…
Надя выдохнула, когда поняла, что им вновь удалось избавиться от погони, и скатилась с кочки к детям.
- Как вы?
- Нормально, - всхлипнул Сашка. – Я убил его?!
- Нет, - поцеловала Надя сына в макушку, принялась гладить и успокаивать его. – Нет, что ты, не убил… Ранил, ты его ранил, сыночек, не убил, просто ранил…
Мать прижала хлюпающего носом ребенка к себе, пытаясь представить, что же сейчас у него на душе… Сама она несколько ночей не могла спать после своего первого убийства, а что взять с детского неокрепшего организма. Ох, сколько всего разом свалилось на бедного ребенка…
- Жаль, - внезапно тихо всхлипнул Сашка, вытирая сопли, и Надя вздрогнула.
***
Глава 9. "Лихорадка"
- Мам, - обратился Сашка утром, вынимая из-за пояса запрятанный под рубашкой нож. – Я вчера его у мертвеца отобрал…
