В третий раз приходить в себя оказалось даже неприятнее, чем в первый. Да сколько ж можно-то? Сотрясение мозга это вам не игрушки, тут и дурачком остаться можно! Благо, что в голове у наемников, по предположению некоторых, вакуум и отбивать там нечего, да и сама голова кость и болеть не может, а вот пойди, да объясни ей, мол, эй, голова, а ну, не боли, ты ж эта, коз-з-зь!..
Пришел в себя Домовой на этот раз уже не в камере и даже не в допросной комнате. Очнулся он, сидя и надежно привязанный к боковому креслу какого-то грузовика. Судя по характерному брезенту, на противоположной стене, это старенький УРАЛ или «газик»… На лавке напротив сидит все тот же верзила. Глазки злющие в руках автомат, вся поза говорит, о ненависти, сконцентрированной на наемнике.
- Драсти, - улыбнулся Домовой окровавленными и разбитыми губами. – Ну, скажи, что к девочкам едем?!
- Щас тебе такие девочки будут, - рыкнул охранник, – не обрадуешься!
- Страшненькие, что ли? – притворно скривился Домовой, украдкой осматриваясь по сторонам.
В кузове было пусто: единственная старая, мигающая лампа, висящая где-то примерно над водительской кабиной две лавки вдоль бортов да, пожалуй и все…
- Шути, шути, - оскалился охранник. – Сейчас приедем на место, увидишь… Жаль, что заказчик тебя живым потребовал… Но ведь если яйца тебе сейчас отрезать, то наверняка, еще доедешь…
Здоровяк вынул огромный нож, под стать себе. Хромированный, с широким лезвием… типичный понторезный, малоэффективный клинок, предназначенный только для запугивания жертвы. А вот жертва вовсе и не боится. Скалится, улыбается.
- Что вам всем мои яйца сдались? – притворно закатил глаза к потолку наемник. – Своих что ли нет?
Здоровяк разъяренно вскочил с места, занес кулак с ножом для удара, но в последний момент, зло вращая глазами и дыша, словно бык перед атакой, справился с собой и сел обратно.
- Сейчас дошу-у-у-утишься! – наконец-то бросил он. – Знаешь, что тебя ждет?
- Долгое и безбедное существование?
- Там пацаны на поляне… жутко на тебя злые… Говорят, даже ставки делают, за машины растянуть и руки-ноги выдернуть или на кол посадить… - здоровяк оскалился. – Я за кол. Хоть немного помучаешься перед смертью…
- Поставь тогда и от меня пару тыщ, - не менее дружелюбно улыбнулся наемник, незаметно пытаясь развязать путы на запястьях.
Внезапно где-то впереди раздался оглушительный взрыв и машина, в которой ехал наемник, дернулась, резко останавливаясь. Здоровяк, не ожидая такого маневра, покатился по лавке вперед, выронив свой тесак, а привязанный к скамейке Домовой лишь скривился от врезавшихся в больное тело пут.
В прорехи в брезенте было видно, как где-то впереди что-то ярко полыхает, оттуда, кстати, и автоматная очередь раздалась. Одна, вторая, третья. Кто-то закричал, что-то снова глухо бамкнуло, по кузову загрохотали осколки. Здоровяк еще не успел остановиться, а Домовой уже вытянулся в струну. Насколько это было возможно, и попытался нанести ему удар ногами куда-нибудь в болевую точку. Точкой, до которой он смог дотянулся оказался лысый череп амбала. Унизительно «Шлеп», да и всего-то, что вышло из атаки. Такой лоб дубиной надо брать, причем стальной, а лучше кувалдой, а что тут о голых пятках-то говорить? Зато сам здоровяк, обиженный тем, что его череп трогают чьи-то грязные, не мытые ноги, видимо оскорбляется. Причем оскорбляется очень сильно. Рык, прокатившийся по кузову, сравнимый по мощности со взлетом самолета чуть было не оглушил. Амбал пригнувшись, растопырил руки, кинулся на Домового. Попытавшись встретить ударом ноги, наемник лишь скользнул по груди здоровяка, царапнув того отросшими на ногах ногтями… Зато здоровяк так хлестнул его наотмашь, что показалось, что голова у наемника оторвется и улетит, пробив брезент.
- Ах ты тварь! – рычал здоровяк, нанося яростные удары по связанному телу, а тело, как могло, крутилось, пытаясь подставлять колени под нижние удары и плечи под верхние.
Снаружи все грохотало и гудело, там явно завязался бой. Первым взрывом, судя по всему, оказался фугас. Головная машина, по классике, налетела на мину, затем засада по обочинам открыла огонь по второй машине, оттуда ответили, на эту ответку прилетела граната, ну и пошло-поехало…
- Сука, - ругался наемник, пытаясь разорвать путы. – Да что я тебе, уродина, тупорылая, сделал-то?!
Очередной удар по затылку и перед глазами у Домового появились искорки. Э не, еще пару таких ударов и он снова мозгом двинется, а это уже перебор. Ему наконец-то удалось освободить одну руку, и, не долго думая, этой же самой рукой, что было сил он схватил противника… а за что еще было хватать? Правильно, за яйца! Мрезко, противно, а что делать? Сжав кулак, что было сил, он дернул мошенку врага на себя, подставляя лоб под удар, целясь им в раззявленный искривившийся от боли рот. Второй раз мужику такого явно уже не пережить! Давил наемник сильно, ощущая, как плоть под пальцами трещит, сминаясь. Секунда и здоровяк упал на колени, воя и зажимая, раздавленное в кашу наследство. Поджать колено к груди, ударить ногой в грудь, опрокинуть амбала на спину и можно выдохнуть. Верзила с хрипом падает на спину, пуская изо рта пену. Домовой же, тяжело дыша, пытается сам не плюхнуться от усталости рядом, хотя даже захоти он этого, ничего бы у него не вышло, перехваченный в районе пояса веревкой он по-прежнему сидит удерживаемый на скамейке.
Снаружи стрельба вроде бы затихла. Слышно, как горит техника, стонут раненные, как начинают ворочаться и кряхтеть убитые… Среди всего этого многозвучия, проникавшего в кузов снаружи, Домовой расслышал тихие, аккуратные шаги, приближавшиеся к нему по противоположному борту…
Сил на сопротивление уже просто не было. Сашка посмотрел в сторону тента, закрывавшего заднюю часть борта грузовика, с трудом сфокусировал внимание. Шаги затихли прямо за этой ненадежной преградой. Рывок и брезент распахивается. В дыму, затянувшем поляну, виднеется человеческая фигура. Фигура быстро оценивает ситуацию, осматривается, пропадает из поля зрения, шаги по гравию, звук потасовки, выстрел, снова шаги, стон, и, до боли знакомый звук выдираемой чеки из гранаты. Ну, вот и все… - обреченно подумал Сашка, глубоко вздохнув. Сейчас в кузов залетит стальная чушка и привет родители, привет сестренка… Он так сильно устал, что сейчас готов был умереть просто с радостью, лишь бы не испытывать больше этих мучений. У каждого есть предел и вот-вот он достигнет своего… «Чоньк», сказал отлетевший в сторону рычаг гранаты и Домовой закрыл глаза.
Взрыв разметал кузов грузовика, уничтожая всех, кто в нем укрывался. Никакой световой вспышки, искр или иных эффектов, которые раньше показывали в старых фильмах. Грузовик просто вздрогнул, загудев, и из кузова донесся короткий предсмертный стон…
Сашка вздрогнул. Хм. Интересно. Он еще жив. Мама, папа, сестренка, простите, но еще видимо, не сейчас встретимся… Снова осторожные шаги к его грузовику. Опять фигура в капюшоне.
- Жив? – доносится хриплый мужской голос.
