Ответить нет сил. Просто кивок. Едва заметное шевеление головой. Мужик дергает ручки борта, откидывает его с лязгом, забирается в кузов, проверяет здоровяка, делает контрольный выстрел. Первым, что бросается в глаза, необычная одежда. Длинный серый балахон с огромными рукавами и таким же капюшоном, скрывавшим лицо спасителя. Вторым, на что обратил свое ускользающее, находящееся на самой грани внимание, это оружие. Опа! Знакомый автомат! Еще как знакомый, падла! С нестандартными, сука, магазинами! Под которые так нужны сраные подсумки! Его, Домового автомат!
- Уходим, - все также коротко командует незнакомец, взрезая веревки в одно движение и подхватывая израненного наемника.
- Ты кто? – хрипит Сашка, держась за плечо незнакомца.
Тот оттаскивает его к обочине, усаживает на мокрую землю и, наконец-то, скидывает накидку.
- Не узнал? - улыбается ему «нечто» безгубым ртом…
Лицо незнакомца опалено жутким огнем, морщинистое, без бровей и ресниц. Домовой отрицательно качает головой. Меньше всего ему сейчас хотелось бы играть в шарады или пытаться вспомнить того, кого не помнит.
- Ну вот, - с укором проговорил незнакомец. – Сашка, Сашка… А ведь раньше в одном дворе играли… Ты меня Петькой называл…
Наемник непонимающе покачал головой и сознание вновь покинуло его.
Кочевник вздохнул, поднялся, прикинул, сколько ему придется тащить эту тушу до автомобиля и, печально вздохнув, взвалил бессознательного друга на плечи.
- У, кабан, разъелся, - пробухтел Номад, тяжело шагая, скрываясь в придорожных кустах.
Глава 10. "Черные кресты"
Очнулся Домовой в незнакомом месте, судя по всему в кузове какого-то грузовика. Простонав что-то не членораздельное, но явно матерное, он заставил темноту в углу шевельнуться. Темнота засопела, зевнула и в небольшой круг света, создаваемый маленькой, едва горящей диодной лампочкой, сунулась морда. Если бы у наемника были силы, он бы, наверное, уже бежал, «волосы и борода назад», куда глаза глядят, проломив металлический борт, крича и вереща на всю округу, но сил не было, и все что осталось наемнику, это лишь выругаться от удивления
- Ептыть! Ты еще что такое?
Морда ухмыльнулась, качнулась обратно в темноту. Раздался тихий щелчок и под потолком зажглись еще несколько диодов, разгоняя мрак.
- А в глаз? – вновь ухмыльнулось существо. – Тресну, и не посмотрю, что друг старинный…
- Друг? – нахмурился Домовой, вглядываясь в черты обожженного лица. – Ты это… ни с кем не путаешь? Я вроде с уродцами из пустоши не корешился.
Наемник бросил по сторонам короткий взгляд, не плохо бы иметь представление что вообще вокруг за обстановка. Нутро грузовика было обустроено в типичном кочевничьем стиле: откидной столик справа с пакетами еды и посудой в специальных резиновых сетях, чтобы не рассыпать и не растерять в пути, чуть дальше раковина, за ней видимо, толи душевая, толи туалет. Слева металлический шкафчик с тремя вертикальными дверями, судя по всему, оружейный. У дальней стены внизу стол с инструментами, над ним, вроде как кровать. За спиной наемника сетчатая перегородка, ведущая в кабину. Обустроено жилье было скромно, но при этом со вкусом.
- Ты меня, правда, не помнишь? – вздохнул незнакомец, склонив голову на бок.
Домовой еще раз осмотрел незнакомца. Высокий нахмуренный лоб, глубоко посаженные глаза, широкие скулы. Кожа вся какая-то коричневая, в шрамах и язвах, похожая на кору дерева. Ни бровей, ни ресниц, ни волос на голове не было. Складывалось впечатление, что человек побывал в пожаре, но морщины на лице, скорее всего, говорили о химическом поражении. Насмотрелся наемник на обожженных в кислотном море мертвяков, что на севере от Мончегорска. Там в небольшую бухту, в день «З» пришел некий танкер, доверху набитый бочками с какой-то кислотой. Никто из местных тогда не придал тому значения, а через какое-то время, прохудившиеся тары протекли и заразили окрестные воды. Вот тогда-то и начались у местных метаморфозы…
- Ты из кислотных морей? – поинтересовался Домовой, пристально глядя в лицо спасителя.
Незнакомец отрицательно покачал головой, улыбнулся.
- Значит, правду говорят, - задумчиво вздохнул кочевник и, поднявшись, подошел к столику. – Чай будешь? – Домовой кивнул. – Раньше мы жили в одной деревне. Твой отец, который Леший, крепко дружил с моим отцом. Меня Петькой раньше звали, теперь я Номад, или Кочевник…
- Извини, но, я, правда, ничего практически не помню… - кивнул Сашка с благодарностью принимая мятую металлическую кружку с какими-то травами. - Что с тобой случилось? – он обвел пальцем свое лицо, намекая на внешность Кочевника.
- Кислота, - горько ухмыльнулся тот. – Когда на остров напали мародеры, наши отцы пустили газ в озере, превратив его в кислотную кашу, чтобы враг не подошел… Но вышло так, что когда я сопровождал жителей, прошлось искупаться. Вот, с тех пор я такой красавчик…
Домовой отхлебнул горячего напитка. Вкусно. Слегка отдает полынью, но в целом, приятно. Этот человек… Он утверждает, что знает его, его семью и все то, что так долго пытался Сашка вспомнить! Это было невероятно! Через столько лет встретить живого свидетеля свой забытой истории!.. Сердце начало биться все быстрее, разгоняя по жилам кровь. Наемник попытался взять себя в руки. Сколько раз уже подобное случалось? Один? Два? Десять?.. Приходил какой-то мутный чел и рассказывал очередную «правдивую» историю о нем в надежде по легкому сорвать бабла… Несмотря на то, что сейчас Домовой всей душой ощущал, что на этот раз все не так, настороженность все же взяла верх. Это, вероятно заметил и сам Кочевник, улыбнувшись.
- Вижу, не веришь, но что я сделаю, - мужчина развел руками. – Твое право. У меня тут есть кое-что для тебя… Может тогда поверишь…
Кочевник отставил кружку, поднялся, прошуршал своим плащом куда-то в сторону стола с инструментами и вскоре вновь вернулся, неся в руках какую-то папку.
- Вот, - протянул он Сашке старую серую папку-скоросшиватель.
Наемник, уже не скрывая дрожи в руках, взял ее, развязал две посеревшие от времени веревочки. Первым, что бросилось в глаза, было фото, точнее два. Молодая, улыбающаяся девушка слева, на фоне озера, а справа, черно-белое изображение, из какого-то личного дела сурового мужика с тяжелым взглядом. Всматривался в лица, наемник несколько минут. Память, упрямая тварь, молчала. Наконец-то сокрушенно качнув головой, вздохнул.
- Это твоя сестра и мой отец. Они любили друг друга… - Кочевник хмыкнул. – Ей было восемнадцать, ему тридцать пять… Мне тогда было пятнадцать, она всего на три года старше меня была. прикинь, а тебе семь…
Пальцы скользнули по фотографии девушки. Милая открытая улыбка, огромные зеленые глаза, черные, как смоль короткие волосы. Стройная, можно даже сказать, худая. Наемнику до боли хотелось сейчас вспомнить ее. Вспомнить, каким был голос, как она смеялась … Он бессильно зарычал, но рык, так и не вырвавшись, остался внутри.
