Танк прокатился немного дальше, загудел холостыми оборами, остановился. Задняя дверь откинулась, из нее выполз чумазый водитель. Он поковырял в ухе мизинцем и поковылял обратно к ангару. В момент, когда водитель проходил мимо наемника, он планировал уже было пристроиться за ним, чтобы войти в помещение под его прикрытием, но планам сбыться было не суждено. Из ангара донеслись мужские, приближающиеся голоса.
- Ты говорил, здесь целая дивизия стоит! А это что? Два десятка! – ругался первый.
- Но, я же здесь не был! – отвечал второй. – Это же были толькослухи… Тебе ведь и этого хватит! Курд! Ты обещал отпустить!..
- Пиздуй, давай, - снова выкрикнул первый голос и в поле зрения наемника показались несколько человек.
Сам Курд, а Домовой узнал этого урода, какой-то мужик, по описанию Макарыча, тот самый Сашкин отец и несколько вооруженных охранников, среди которых Домовой с удивлением узнал одного знакомого по наемническому делу коллегу. Судя по единообразию снаряжения и вооружения, остальные члены группы также являлись наемниками. Всего из под свода бункера вышло семь человек: Курд, писатель, четыре наемника и мужик в грязной спецовке, по-видимому, очередной техник.
Бывший глава бывшего Железногорск вел Сашкиного отца за шиворот, тыча тому пистолетом в бок, подталкивая и подпинывая.
- Блядь, - негромко выругался Домовой в рацию.
Расстояние до группы было совсем копеечным и он бы мог открыть огонь, но при таком раскладе наверняка бы и его самого быстро нашпиговали пулями, потому он решил менять план на ходу.
- Видишь их?
- Вижу, - отозвался Кочевник.
- Работать можешь?
- Могу, но не прицельно. Слишком далеко.
Наемник замер, пригнулся еще ниже, вжимаясь в песок. Один из охранников Курда насторожился, видимо, что-то услышал, хотя что? Танк все еще молотит движком в холостую, а это, надо вам сказать, тоже не тихо.
- По команде попробуй снять главного, или хотя бы кого-нибудь, а я постараюсь отца вытащить… Если сможешь, вали техника.
- Это ж гражданский, - по голосу было слышно, что Кочевник нахмурился.
- У нас нет выбора. И у них не будет. Надеюсь, без них они танки не заведут… Работай!..
Времени на разговоры не было, Курд уже заводился, роковой выстрел мог произойти в любой момент, и он произошел… Но, на удивление самого Курда, выстрелил не он, а кто-то другой. Техник, стоявший рядом с группой наемников, внезапно взвыл от боли, схватился за грудь, упал на песок. Охрана мгновенно рассыпалась за укрытия. Курд вздрогнул, пригнулся, не сразу поняв, что произошло, ошарашено заводил глазами по сторонам. Он начал орать на подчиненных, видимо, решив, что кто-то из них по неосторожности выстрелил в техника, но один из них, указывая пальцем на бархан, где засел Кочевник, отрапортовал, что заметил стрелка. Вот тут Курда и накрыло. Накрыло и его и остальных и даже самого писателя.
Накрыло их яркой вспышкой и громким ударом по ушам от разорвавшейся под самыми ногами свето-шумовой гранаты, брошенной Домовым. Курд схватился за голову, завалился на бок. Один из наемников затряс головой, трое остальных, видимо, пострадали меньше, и пришли в себя заметно быстрее него. Главарь банды ошарашено повел головой по сторонам. В голове гудело, в легких не хватало воздуха, но он смог преодолеть тошнотное состояние. Незнакомый мужик, словно черт из табакерки подскочил к их группе, открыл огонь чуть ли не вплотную, расстреляв в спину одного из охранников, ранив второго. Курд вскинул пистолет, но получил сильный удар ботинком по руке, от чего оружие вылетело из захвата. Главарь, понимая, что дело пахнет киросином, перекатился, закрываясь телом уже мертвого техника. Оставшийся в живых охранник перевел огонь на новую угрозу, но успел выпустить всего лишь пару пуль, и тут же упал, заливая песок кровью из пробитой головы. Кочевник смог достать последнего охранника короткой очередью.
Домовой сделал шаг к писателю, схватил за шкирку, дернул его на себя, потащил прочь от места столкновения, опустошая магагазин по разбежавшимся танкистам, зацепив, кажется, еще парочку. Из глубины ангара по нему открыли огонь. Пара пуль просвистела в опасной близости, одна ударила в бетонную стену, ушла куда-то в сторону.
Курд, быстро перебирая ногами, укрылся за гусеницей танка и достать из текущего положения наемник его не смог. Выхватив гранату. Оттащив писателя еще чуть дальше, он кинул ее в сторону главаря, вторую под свод ангара. Дымовая полетела ему за спину. Бахнуло, затем снова. Кто-то вскрикнул, но, к сожалению, из-под земли. Главарю шайки, видимо, удалось избежать осколков. Повезло твари.
- Курда видишь? – прорычал Сашка в рацию, продолжая тащить брыкающегося, ничего не понимающего, ошарашенного происходящим писателя.
- Нет. Под танком, гнида…
С бархана раздалась короткая очередь и под сводами ангара снова раздался вскрик.
– К тебе тут гости лезут… Как тараканы, на свет… Блять… - в эфире на мгновение возникла тишина. – Меня засекли, ухожу…
- Да не дергайся ты! – встряхнул наемник писателя, который попытался вырваться из хватки. – Я за тобой, придурок. Меня дочь твоя прислала…
- Какая дочь!? – изумленно распахнул глаза мужик. – Нету у меня никакой дочери!..
- Вставай! Пошел! - не стал разбираться на месте боя Домовой, погнав вроде сообразившего писаку, что убивать его снова не собираются, а, действительно, пытаются спасти.
Они побежали, укрываясь в сине-фиолетовом дыме разошедшейся дымовой шашки. Вперед полетела вторая. Ветер, тянущий по небу кислотные тучи дул в нужном направлении, расстилая тяжелый липкий дым словно полотно, укрывая им весь полигон. Писатель бежал, хрипя и спотыкаясь, наемник подгонял мужика, толкая того то рукой, то ногой. В спину им засвистели пули. Бархан, на котором сидел Кочевник поливал ручной пулемет и, оставшись без поддержки, беглецам оставалось лишь двигаться, молясь, чтобы их не зацепили. Молился видать Домовой не тем богам, ибо одна из пуль все же догнала свою цель…
Писатель вскрикнул, тут же запоздало вжикнуло. Он сделал еще шаг и, споткнувшись, завалился на бок, поджимал под себя ноги, истошно вереща. Домовой развернулся в полете, упал всем телом на землю, укрывшись за невысокой кочкой, наугад выпустил несколько пуль, вынул и раскидал последние две дымовые шашки по сторонам и только когда они заволокли их дымом, отвлекся от своего сектора.
Пуля прилетела писателю в бок. Кровищи с него натекло к тому времени уже знатно. Выругавшись, что не стал брать с собой аптечку, а лишь прихватил пару простеньких жгутов, Домовой вытащил из поясного подсумка шимаг (сетчатый шарф), приложил к ране писателя, пытаясь остановить кровь.
- Зажми рану, - коротко скомандовал он, снял с оспины «калаш», отстегнул почти опустевший ШАК. – Сейчас будет больно, потерпи… Руку сюда положи… Руку сказал сюда!..
Развернув раненного, он примерился, сделал какой-то хитрый кувырок и вышел из него уже с раненным на плечах. Тот взвыл, захрипел, сжался в комок. Пристегнув ШАК к грудному ремню, подхватив правой рукой «Калаш», придерживая писателя левой, Домовой двинулся дальше. Где-то над головой сперва сверкнуло, затем грохнуло. Он инстинктивно пригнулся, не сразу сообразив, что это не выстрел, а раскат приближающегося грома…
