Солнце почти скрылось за горизонтом. На мертвый город опустились сумерки, тени вытянулись до предела. Наемник сглотнул. С левого виска стекает струйка крови, пачкает подбородок, шею, руку. Левая культя, перетянутая жгутом превратилась в черно-кровавый кусок мяса. Слегка подрагивая, в такт удару сердца она безжизненно лежит на ноге. Нога, кстати, тоже простреляна. Вон дырка чуть выше колена, в ней кость виднеется. Там второй жгут. Но это все мелочи. Пробитое легкое - самое опасное ранение. Он конечно подсунул под бронежилет перевязочный пакет, но толку от него? Так, кровь немного впитать да и все. Кашель заставил скривиться, отдался в голове звоном, разжег утихшее было пламя боле в груди. Вот и все. Невидимый таймер над головой почти закончил свой отсчет. Там уже последние секунды на циферблате. Ну, значит, такова его судьба, такая же, как и у всей семьи, с яркой точкой в финале.
Дохнуло холодом. В голове раздался шорох, похожий на шепот. Глаза медленно поднялись к небу, где уже стали просматриваться первые звездочки. Небо. Темное, высокое, Холодное, с одиноким плывущим по нему облаком. Такое яркое, еще подсвеченное солнцем, закатившимся для живущих на земле людей за горизонт, но еще высокое для облаков. «Тук-тук» стучит рвущееся из груди сердце. Шепот в голове усиливается. Еще чуть-чуть и его можно будет разобрать… Хочется еще пожить, повоевать, показать всем, кто он такой и из чего сделан, но силы… их больше нет. Их нет даже чтобы просто пошевелиться. Сглотнув пересохшими губами, Домовой на мгновение закрыл глаза. «Тук-тук, тук-тук…» бьется упрямый моторчик в груди, прокачивая последнюю оставшуюся в организме кровь. Глаза тяжелеют, закрываются. Страшно. Страшно от того, что он один. Погибать быстро – не страшно, а вот так, лежать и ждать конца, в одиночестве, очень, оказывается, страшно, но, главное, что время дал девчонке. Главное, что она спаслась… Воспоминание об этой глупышке-веселушке вызвало улыбку. Судорожный вздох. Мать. Воздуха все меньше, дыхание все чаще. Еще чуть-чуть потерпеть… Еще чуть-чуть…
- Слышь, урод! – раздается чей-то крик из-за спины. – Вылазь давай по хорошему!
Домовой скривился. Опа! Гост! Тот самый урод, что убил его сестренку! Та-а-а-ак! Отставить умирать, отмена миссии... Есть еще одно дело не законченное! Надо собраться с духом сейчас, встать, и убить эту тварь. Подумать об этом оказалось проще, чем выполнить. Организм так сильно ослаб, что отказывался подчиняться, требуя передышки, но, как говорится, на том свете отдохнешь, дружище, потому, нога, давай, сгибайся! Рука помогай подняться, вторая тоже не филонь, и по хрену, что пальцев не хватает, давай-давай, вон туда упирайся…
Он встал во весь рост. Поднял взгляд на говорившего. Точно, Гост! Его усмешку он не забудет никогда. Это лицо, этот взгляд… Так бы и вырвал горло уроду, но сейчас на это нет сил. Силы остались только стоять ровно, да на то, чтобы метнуть вперед пару гранату, висящую сзади на поясе, благо усики на ней уже разжаты…
- Ты кто, сука такой!? – наступал Гост, кривя рот. – Ты откуда такой красивый, блядь, вылез-то? Всю малину обосрал…
- Оттуда, - хрипло ухмыльнулся наемник. – Не помнишь меня?
Гост сощурился, окинул взглядом стоявшего раненного наемника. Нахмурился.
- А должен? Всякую шавку еще запоминать…
Домовой кашлянул, плюнул кровью, медленно отер губы.
- Двадцать лет назад ты искал меня… Меня и мою сестру… Тогда ты допустил ошибку, что оставил меня в живых… - Призрак хмурился, явно поняв, о чем говорит незнакомец. – Теперь я пришел спросить с тебя за сестру…
- Ну спрашивай, - наигранно рассмеялся бандит, разведя руками, видя, как Домовой едва-едва стоит на ногах, не способный оказать сопротивления. – Тогда недоделал, так сейчас доделаю… - Он передал автомат стоявшему рядом охраннику, вынул нож и оскалился. – Я тебя на ремни, сука сейчас порежу…
Внезапный смех со стороны противника заставил Призрака вздрогнуть и опять нахмуриться. Наемник стоял открыто, смеясь, плюясь кровью, содрогаясь всем телом.
- Что сука, смешного?
- Ты дурак, если пришел на перестрелку с ножом... – вспомнилась древняя шутка и наемник махнул рукой сторону Призрака.
Граната вылетела из руки. Гост прыгнул было назад, но расстояние и скорость, с которой смертоносная болванка была выпущена, вперед не позволила ему спрятаться за ближайшим стоявшим к мародеру наемником, чтобы хотя бы прикрыться его тело. Еще до того, как она взорвалась, десяток пуль, выпущенных охраной Госта вонзились в тело Домового. Первая пуля попала в шею, вторая и третья ткнули в грудь, еще две в живот, одна в ногу… Было больно. Было адски больно. Тело просто взорвалось, превратившись в саму боль, но она уходит быстро, также, как и приходит. Плюнув кровью, запрокинув голову к небу, Домовой сжал кулаки, оттопырил два средних пальца и позволил телу упасть самому. Одна из пуль прошила ему подбородок, ткнулась в затылок и мир вокруг погрузился в темноту.
Он плыл в ней долго. Вечность. Тело больше не ощущалось. Сознание плыло куда-то вперед, к маленькой белой точке, которая постепенно росла, превращаясь сперва в пятнышко, затем в облако, затем в серый, окутавший его с ног до головы туман. Он стоял, глядя по сторонам, силясь рассмотреть что-то в непроглядной дымке.
- Саша, - донесся чей-то знакомый голос и туман дрогнул, схлынул, упав вниз, словно покрывало.
Перед ним стояли они. Три человеческие фигуры. Высокий мужчина в лохматом, как у него, Домового, костюме, черноволосая женщина с печальной улыбкой и молодая девушка.
- Мам, - улыбнулся Сашка и сделал шаг.
- Сынок, - печально улыбнулась Надя, обнимая повзрослевшего сына. – Не ждала тебя тут так рано…
- Прости, - грустно улыбнулся сын. – Здравствуй, обнял он сестру, которая весело улыбаясь, повисал у него на шее. – Привет, - протянул руку стоявшему в стороне Лешему. – Ну что, теперь куда дальше? – поинтересовался он, поздоровавшись с семьей.
- Теперь туда, - указала мать на проступившую в воздухе узкую тропу, ведущую к огромным, исполинским воротам, за которыми слышались не то звуки пира, не то звуки боя. – Теперь нам туда…
Тело наемника лежало в луже крови, вокруг стонали раненные взрывом бандиты. Остекленевший взгляд Домового застыл, устремившись куда-то вверх, где на черном небе, негромко жужжа к городу подлетел блестящий крестообразный объект, распластавшись но широких, тонких крыльях. Беспилотник прошелся с запада на восток, развернулся, взмыл в небо и пошел по большой дуге, следя камерами за вставшей посреди широкого и длинного проспекта колонной и подходящей к ней с юга ордой мертвяков, уже вошедшей в город, ведомой шумом боя.
***
Кочевник.
Рука болела. Точнее тот обрубок, что остался от нее, перетянутый жгутом. Отрезать руку не просто, особенно если она твоя. Это больно. Это страшно, но он справился. Побелевший, взмокший, он стоял в тени квартиры, удерживая оставшейся рукой массивный прибор лазерного наведения, нацелив его в небо. Только бы девчонка успела, только бы смогла… Пересохшие губы шептали эти слова словно заклинание. Только бы смогла, только бы успела… Только бы смогла…
