— Блять! — трёт свой лоб засаленный и воет как побитый пёс.
— Отвали от меня! У тебя что, белая горячка обострилась?
Я со всей силы толкаю пьянчугу в грудь, вылетаю из ванной, бегу, спотыкаюсь. Но не так-то просто выбить из равновесия стокилограммовую тухлятину хрупкой девушке весом в сорок семь килограмм. Уже, наверное, в сорок шесть. Если не пять. Последний раз я ела… вчера вечером. То есть сутки назад.
Корней ловит меня в движении, бьёт кулаком по плечу, будто ключицу напополам ломает. Хруст. Стон.
Я падаю, поднимаюсь. Бегу к двери. Снова удар. В ушах свистит. Я теряюсь в пространстве, будто боец, контуженный на поле боя. Падаю на пол, а он на меня сверху наваливается, зажимает, как плитой бетонной сплющивает — ни вдохнуть, ни выдохнуть. Дышит перегаром в лицо, матерится, двух слов толком связать не может. Я задыхаюсь от запаха дешёвой палёнки и дерьмовых самокруток.
Треск ткани. Сердце подскакивает до самой глотки. Это уже перебор, правда! Двинутый на всю голову идиот! Он рвет на мне одежду.
— Прекрати! Я серьёзно!
Я машу руками, извиваюсь, брыкаюсь. Козёл! Он до смерти меня пугает! Его дебильные бзики зашли слишком далеко. И он сам слишком здоровый, и на сантиметр с места не сдвинуть. Пьяный вдрызг, неадекватный. Своей мясной тушей он давит меня в лепешку, выбивая из лёгких весь кислород. Корней мужик хоть куда! Пока я себе язву ращу в желудке с голоду, он наши последние кровные допивает и дожирает. Мразь.
Подарок судьбы! Я совершенно случайно нащупываю бутылку из-под палёнки, которая, к превеликому счастью, валяется рядом с моим бедром, хватаю её и со всей силы бью по цели. Хлопок. Стон. Грязные маты. И… тишина. Кое-как я сбрасываю с себя вонючее обмякшее тело. Почти надрываюсь! Но мышцы в плечах точно тяну.
Я вскакиваю на ноги, быстро мчусь в комнату, сейчас каждая секунда на вес золота. Без понятия, на сколько его хватит. Надеюсь, не пришибла… Впопыхах собираю вещи, беру деньги под половицей на балконе — всё до единой копейки выгребаю. Их я откладывала на черный день, на побег.
Все свои скудные пожитки заталкиваю в рюкзак, который набрасываю на плечи. Не глядя на Корнея, я быстро выскакиваю из квартиры.
Бил ли Корней меня? Нет. Толкал разве что. Пока только это. Били другие… Местные банды гопников, которые держат район.
Оглядываясь по сторонам, я вылетаю на улицу. Пиная мусор под ногами, быстро юркаю в переулок.
Бегу, петляя между тёмными замызганными проходами, при этом зажимаю нос, чтобы меня не стошнило от вони. Отдышавшись, я выскакиваю на соседнюю улицу, пересекаю черту другого района, более спокойного, немного успокаиваюсь. Набрасываю на голову капюшон старой застиранной толстовки и бреду вдоль пустынного тротуара.
Тишина. На улице сгустилась глубокая ночь, в округе ни души. Лишь рык моего пустого желудка будоражит могильную уличную тишь. Я прикусываю язык, бью себя по пузу, чтобы оно заткнулся, прячу руки в карманы и, к моему редчайшему счастью, обнаруживаю в карманах немного мелочи.
Выгребаю крупинки счастья в ладонь, дрожащими пальцами пересчитываю неожиданную заначку, вяло улыбаюсь. На бургер пожрать хватит! Может, даже и на колу останется.
Осматриваясь, будто преступник, я заталкиваю мелочь в старые кроссовки, чтоб наверняка. При ходьбе — дискомфорт, зато желудок задобрен будет. Поймают — до копеечки вытряхнут, как копилку трясти вверх тормашками будут. Уроды.
В суровом мире суровые законы. Да, мы будто деградировали на миллион лет назад до нашей эры в эпоху хренолита и теперь вот живёт по законам мира животных: «Выживает сильнейший». Ну, или на крайняк смекалистый.
Не дай бог местные шишки района схватят… до трусов обдерут. Хорошо, если просто обдерут, а не поколотят как следует за то, что я сунулась на чужую территорию. Я не должна хотя бы сегодня остаться без ужина. Тех денег, что я взяла из заначки, надолго не хватит. А завтра утром попробую найти хоть какую-нибудь подработку. Не думаю, что будет легко. Но попытаться всё же стоит.
Надежда подыхает последней. Я еще полна сил, чтобы побороться за жизнь. Она ведь может стать и лучше? Главное — не опускать руки.
Добравшись до магазина, я покупаю бургер и колу. Приземляюсь на тротуар и за минуту его съедаю. Одним глотком. Вместе с пальцами бы слопала, не остановись бы я вовремя. Что ела, что в лужу глядела. Отряхнув руки, я подхватываю рюкзак с асфальта и направляюсь в сторону вокзала. Ужин есть, осталось найти место для ночлега.
На вокзале сегодня что? Аншлаг? Все лавки заняты, кругом шарахаются толпы мутных личностей, лучше бы мне сделать ноги… Поэтому немедля я плетусь к Ленке — лучшей подруге детства. Если повезёт и у неё сейчас появилось окно, она меня приютит. Хотя бы на одну ночь. Сейчас Лена начала принимать клиентов ещё и на дому, поэтому она против того, чтобы я у неё ночевала. В рабочее время, так сказать. Да и я не горю желанием маячить там.
Плотнее закутавшись в пайту, я бреду вдоль тротуара, направляясь к дому подруги. Чёрт, холодно сегодня! Я уже себе все пальцы отморозила. Что же делать? Зима на носу. Мне срочно нужно найти жильё и работу, иначе ледышкой стану в одно ужасное пасмурное утро.
Почему я раньше не сбежала из дома? Квартира моя, то есть мамина. Но властям сейчас нет никакого дела до пьяных разборок одной неблагополучной семьи. Да и никогда в принципе не было. Власть в городе поменялась. Относительно недавно. На верхушке правления встал новый криминальный авторитет. И срать они хотели на проблемы простого нищего сброда. Им всегда было до лампочки, что у нас здесь происходит и кто кого убивать намылился. Они держали нас, простых смертных, в качестве дешёвой рабочей силы.
Я жила нормальной жизнью, пока не пришли… другие. Мамы не стало, а отчим стал пить.
Отчим? Её парень, если выразиться точнее. Они жили в гражданском браке. Когда наш процветающий во всём смысле этого слова город прибрали к рукам бандиты, жизнь горожан превратилась в настоящий ад. Отец бросил мать ещё до моего рождения, до перестройки мы со всем прекрасно справлялись сами. А когда город захватили банды, кругом начал твориться страшный беспредел, мама быстро нашла нам защитника. Она была вынуждена это сделать.
Корней — здоровый коренастый лоб, под два метра ростом. Он как никто другой идеально подходил на роль защитника. Вот только мать не догадывалась, что он стал жить вместе с нами не только из-за жилья и её обещания, что она отпишет ему полквартиры. Он преследовал иные цели. Он давно хотел заполучить меня. Не мама его привлекала, а дочь.
