— Кристина… предательница.
Что, бля?
Ноздри раздуваются как у быка. Это серьёзное заявление. Очень.
— Обоснуй. Мямлишь, будто хуй сосёшь.
Блять. Сорвался. Кулаки уже горят и трещат от нарастающей ярости.
— Она шпионка! — настойчиво рыкает.
— Блять… Нет! Парни её проверяли, — бью кулаком по столу до искр.
— Плохо, значит, проверили. Сам посмотри! Доказательства налицо, — телефон мне её протягивает.
— Она на столе его на кухне оставила, а сама плясать побежала.
Рифат клацает пальцами по экрану. Открывает галерею и какие-то фотографии. Снимки. Документов.
Я присматриваюсь, не верю своим глазам.
Ёб твою мать!
— Доки из моего сейфа. На поставки. На закупки. На траты пушек. Координаты подпольных складов с припасами. Как? Как, скажи? Успела? Успела ли маленькая дрянь слить это тому, кто устроил пожар на складе?
Едва дышу. Едва держусь. Ртом дышу. Задыхаюсь.
Больно. Сердце ядом растворяет. Неужели… Кристина! Ты… предательница.
— Ты представляешь, что будет, если она Шолоха предупредит? Если уже это не сделала.
Я ничего больше не комментирую. Проваливаюсь в аффект. Выскакиваю из-за стола, несусь к выходу.
Убью дрянь. Голыми руками.
— Стой, Гек. Я ведь тебе самое главное не сказал…
Замираю. Готовлюсь принять удар на поражение.
— Её отчим… — сглатывает, — парни ещё раз пробили. Слушай, я не знаю почему… почему они не пробили это раньше. Погань умело скрывала этот факт. Не раскопаешь так просто…
— Не тяни, ну же!
Стреляй в самое сердце.
— Отчим Кристины работал на Саида. До кровавого пира. Это достоверная информация. Сам спроси. Или перепроверь. Насчёт наказания за ложь, — пауза. — Отдай суку мне. Знаю, тяжело будет тебе лично вершить суд, чувства всё-таки… Но иначе нельзя. Мы должны судить дрянь по всем нашим законам, — скрипя зубами фыркает. — Я сам сделаю всю грязную работу. Просто скажи «да».
Глава 22
Я сижу на кровати, забившись в угол, дрожу как проклятая. Даже зубы стучат. Ощущение, словно меня лихорадит. Потому что я знаю, когда ублюдок вернётся, это будут мои последние часы жизни. Бросив парням, он вынесет мне смертный приговор. Они не будут милосердны. Они ведь бандиты. Головорезы жестокие. И у них будет приказ — расправиться с предательницей.
Меня тошнит. К горлу подкатывает резкий приступ рвоты. Зажав рот ладонями, я едва держусь, чтобы сдержаться. И живот ноет. Тянет, бурчит. Отвратительное состояние. Конечно, столько всего пережить за час.
Мне нужно в туалет!
Внезапная слабость окольцовывает всё тело. Слезы неустанно льют по щекам. Вскочив на ноги, я бросаюсь к двери. Окружающее пространство шатается. Кажется, будто началось землетрясение. Я в панике, до такой степени разнервничалась, что едва стою на ногах. До едкой тошноты и шума в ушах.
Я принимаюсь колотить кулаками дверь. Не знаю, куда себя деть на пару с отвратным самочувствием.
— Откройте! Прошу!
Стучу. Ещё и ещё. Вдруг слышу шаги.
— Мне плохо. Мне нужно в туалет!
Замок клацает, дверь со скрипом открывается. В проходе показывается лицо щетинистого мужлана.
— Чё орёшь? — мерзко плюется, грозно осматривая сверху вниз.
— В т-туалет надо.
— Ладно, пошли, — лениво буркает бородач. — За мной. Не тормози.
Я послушно плетусь следом за амбалом, глотая тошнотворные спазмы в горле. Едва держусь. Мы оказываемся на втором этаже здания клуба, бандит тычет пальцем в сторону тёмно-коричневой деревянной двери.
— У тебя пять минут.
Киваю. Быстро юркаю в помещение.
В клубе шумно. Вовсю громыхает музыка. Туда-сюда шастают ряженые девицы. Что же мне делать? Как сбежать?
Тошнота с усиленной силой бьёт по пищеводу.
Боже. Меня тошнит. В унитаз.
Да что такое?!
Я ведь не могла… Нет! Не могла!
Или… Почему нет? Несколько раз было без защиты.
Смыв воду, я подхожу к зеркалу. Умываю бледно-зелёное лицо холодной водой. Всхлипываю. Опускаю руки на грудь, хорошенько её ощупываю. Слишком чувствительная… Поднывает. Покалывает в сосках. Моя грудь стала ещё больше, а на дне глаз появился загадочный блеск.
Нет. Нет. Нет.
Надо сказать ему! Может, узнав о новости, пощадит?
А если нет. Если скажет, что ему не нужны дети от шлюхи, тем более предательницы? Гектор заявил мне однажды, что семья — это риск и он не желает иметь детей.
Чёрт. Дьявол!
Опять моя жизнь пошла под откос. Когда всё более-менее начало налаживаться.
Рухнуло всё. Быстро, внезапно, жестоко. Что же делать?
Не хочу умирать. Мамой хочу стать. Хочу спасти и сохранить жизнь ребёнка.
Нужно одеться. К счастью, в уборной я обнаруживаю какую-то дверь. Вероятно, подсобка уборщицы. Открываю её, на одной из полок подсобного помещения нахожу какую-то одежду. Лосины, футболка, кеды. Прекрасно. Хоть в чём-то везёт. На мне ведь сейчас короткое шелковое платье для танцев, нижнее бельё и всё. Больше ничего. Не считая туфель на небольшом каблуке.
Я в темпе переодеваюсь. После разворачиваюсь, крадусь обратно к двери. Слегка её приоткрываю. Через щель вижу охранника. Он увлечён беседой — о чём-то болтает с одной из стриптизёрш клуба. Я возвращаюсь обратно к зеркалу. Неожиданно мой взгляд падает на окно. Стеклопакет. Без решёток. Второй этаж потому что.
Я настежь распахиваю створку окна, нагибаюсь через подоконник, гляжу вниз. В метре от окна вижу козырек.
Отлично. Можно попробовать. Больше ничего и не остаётся. Или разбиться. Или выть в ожидании чудовищных мук, а потом все равно сгинуть. Мд-а, скудный выбор.
Опершись руками о подоконник, я забираюсь на него сверху. Перебрасываю ноги наружу. Смотрю перед собой, делая три глубоких выдоха.
Боже, помоги.
Перекрестившись несколько раз, шепчу молитву.
Обхватив живот руками, прыгаю вниз.
* * *
Бах.
Каким-то чудом мне удаётся прыгнуть на ноги, а потом упасть на попу. Боль стрелой пронзает ягодицы. Мне повезло, высота небольшая. Поднявшись на ноги, отряхнув одежду, я направляюсь к краю козырька. Смотрю вниз, вижу мусорный бак, заваленный чёрными пакетами. Людей поблизости вроде не видно, я ведь нахожусь на стороне чёрного входа в клуб.
Уже стемнело. В клубе полным ходом бурлит ночная жизнь. Пора действовать. Бежать. А дальше что? Я не знаю. Позже буду думать. Не пропаду, мне не привыкать.
