Как бы он ни торопился на словах, на деле ему оказалось не жалко потратить минуты три на размышления о том, что и как мне рассказать… Впрочем, в этот раз на отсутствие содержания жаловаться не пришлось.
— Академия расколота на два крыла. К одному относятся те, кто, скажем так, совершенно неудовлетворен существующим положением вещей. Вы, скорее всего, знаете, что на Кертории не все хорошо — в последние несколько тысячелетий ее население неуклонно сокращается, а способности к магии в среде аристократии угасают, и угасают стремительно: многие из наших герцогов, баронов и графов в данном плане уже ничем не отличаются от крестьян и ремесленников. Такое положение, безусловно, не осталось незамеченным и очень многих тревожит, однако до поры до времени разговоры о кризисе и вырождении расы носили исключительно теоретический характер. Собственно, уже пару-тройку сотен лет это излюбленная керторианская тема для беседы, когда настроение и без того плохое. Достаточно возвышенно и в то же время горько и бесплодно, поскольку поделать-то как будто ничего невозможно. — Он улыбнулся с явным сарказмом, но продолжил самым серьезным тоном: — Сейчас же ситуация совершенно иная. С точки зрения довольно большой и влиятельной группы волшебников. Испытание, придуманное Королём Торлом, может принести положительные результаты, а именно: длительное отсутствие нового Короля и контакт с иной цивилизацией, в который вступили наши сородичи, создадут все предпосылки для решения самой сложной и наболевшей проблемы Кертории. Иными словами, для преодоления кризиса мы должны выйти из изоляции, только так возможен приток новой крови, а заодно было бы уместно осуществить и глобальное внутреннее переустройство. Я не буду сейчас подробно пересказывать споры, ведущиеся по этому поводу, и анализировать аргументы, выдвигаемые обеими сторонами, но обращу ваше внимание на один примечательный факт: если бы кто-нибудь осмелился озвучить подобные идеи лет семьдесят назад, то среди живых смельчак задержался бы ненадолго. Ныне же все это обсуждается практически в открытую.
Если лорд Крат ожидал, что я удивлюсь или буду как-то его слова комментировать, то напрасно, но, скорее всего, он отвлекся на какие-то собственные мысли.
— Второе крыло Академии сложилось исключительно как оппозиция первому, и их основная идея заключается в отрицании. Да, они признают наличие у нас определенного рода кризиса, но считают, что решать внутренние проблемы расы путем контактов с другой — это бред сумасшедшего. Кертория и керторианцы всегда были сами по себе и должны оставаться таковыми впредь — вот их девиз, и в целом никак нельзя сказать, что это позиция меньшинства… — Он красноречиво усмехнулся. — Такова основная линия противостояния. Еще, наверное, необходимо упомянуть, что год от года стороны становятся агрессивнее и, по мнению большинства наблюдателей, находятся на грани открытого столкновения. Хотя об этом, думаю, вы и так должны догадываться.
Я не стала спорить и ради разнообразия задала вопрос, ответ на который был мне практически известен:
— А Ректор? На чьей он стороне?
— Формально он сохраняет нейтралитет. Фактически же Анг Сарр, к удивлению многих, поддерживает реформаторов. Об этом говорит, к примеру, то, что он в принципе позволяет им выступать. Хотя тут все может оказаться не столь просто…
Последняя фраза прозвучала как будто случайно, словно бы в продолжение каких-то своих размышлений, но я поставила на ней значок «NB!».
— А Совет? Каково соотношение сил в нем?
— Сложный вопрос. Лица, входящие туда, публичными выступлениями не занимаются. Но, по моим представлениям, баланс примерно равный.
Когда одна и та же мысль посещает меня за короткое время дважды, я пытаюсь что-нибудь по этому поводу предпринять, ибо не желаю терять покой и сон из-за очередной навязчивой идеи.
— А если не секрет, откуда у вас берутся столь… э-э… надежные представления? Или на Кертории подобная информация доступна каждому?
Он покивал, как бы говоря «так и знал, что вы это спросите», а значит, и объяснение у него должно быть наготове. Оно, правда, выглядело убедительным.
— Ну, безусловно, что-то известно всем. Что-то нет. Я же располагаю чуть большими сведениями об Академии, чем многие другие, просто потому, что мой старший брат — граф Дин Танварт — состоит в ней в течение последних сорока лет.
— «Основная линия противостояния» — это просто оборот? Или есть еще и не основная? — Мне казалось, что и на этот вопрос я получу предсказуемый ответ, но нет, он оказался неожиданным.
— Можно сказать, она появляется. В последние годы активно формируется третья сила, которая, по сути, представляет собой оппозицию Академии. Ее лидером является герцог Далтон Горн — а за Горнами исторически стоит практически весь Север Кертории, — и он не выдвигает никаких идей и платформ, кроме одной: то, что сейчас происходит в Академии, гораздо опаснее реализации самых одиозных проектов. Конечно, крупных войн волшебников не случалось со времен седой древности, но у керторианцев хорошая память, и, по мнению герцога Горна, война — это единственный вариант развития событий, которого допустить нельзя. Очевидно, что у многих наших аристократов, называющих себя здравомыслящими, такая позиция вызывает как минимум понимание.
— Да, силы Добра, силы Зла и силы Разума — что-то такое я недавно слышала. Осталось только разобраться, кто есть кто… — Лорд Крат, похоже, уловил ассоциацию с лунами Кертории, но до конца смысла, разумеется, не понял и глянул на меня с повышенным интересом. Он даже собрался было осчастливить меня вопросом, но я быстренько сменила тему, решив заодно узнать, почему только что получила совсем не тот ответ, на который рассчитывала: — А как поживает противостояние, о котором часто упоминал Ранье? Между Востоком и Западом Кертории.
Мой собеседник очень по-человечески хмыкнул.
— Ранье немного отстал от жизни, хотя где-то в глубине оно, конечно, осталось. На Востоке нас по-прежнему не любят и не полюбят никогда, и в свою очередь мы тут испытываем абсолютно те же чувства. Возможно, они к нам относятся чуть холоднее, чем мы к ним, но это очень трудно оценить объективно. Однако на фоне нынешних раздоров наша древняя вражда утратила свое значение, поскольку зачастую соседи оказываются в разных политических лагерях, а линия раскола и близко не совпадает с географическими границами. За исключением разве что Севера, который, как я уже упоминал, поддерживает герцога Горна. Все остальное, знаете ли, потеряло четкие очертания.
— Да уж, действительно. Тогда штрих для завершения картины — вас, помнится, очень заинтересовала судьба Князя Марандо, а важность его персоны была вами оценена чрезвычайно высоко, тем не менее о стране Д'Хур я пока не услышала ни слова. Какая же роль отводится ей?
Лорд Крат изобразил нечто вроде небрежного поклона, отдавая дань то ли моей сообразительности, то ли актуальности вопроса.
— Стране Д'Хур принадлежит роль фактора, усложняющего и без того непростую обстановку. Думаю, вам известно, что отношения между горной и равнинной частями Кертории, мягко говоря, натянутые, и во времена правления Князя Марандо вассальная зависимость его страны от короны стала носить чисто номинальный характер. Безусловно, попытка окончательного отделения должна стать следующим шагом, и д'хуриане давно к ней готовы, но им нужен подходящий момент и повод. — Он ненадолго задумался и совсем без энтузиазма продолжил: — Ну, момент-то сейчас идеальный, а вот с поводом до сих пор обстояло неважно. И хотя смерть Марандо на поверхностный взгляд не слишком для этой цели подходит, если хорошенько потрудиться, ее вполне можно превратить в замечательный, полновесный повод. И даже при полном отсутствии у официальной Кертории желания связываться с горцами, ей придется как-то реагировать. Полагаю, вы сами прекрасно сделаете вывод, чем это чревато.
