Тягостные мысли прервались настойчивым стуком в дверь. Я отложила телефон и кружку с чаем, встала со стула, направилась в прихожую. Странно, гостей не жду, да и некого мне ждать. Кто это может быть? Какое-то неприятное чувство резануло по нервам до мурашек. Хоть уже прошло достаточно времени с той самой ночи, но я так и не смогла расслабиться. Потому что знала, что бандиты, скорей всего, за мной следят. Поэтому и жила как на иголках, вздрагивая от каждого звука, присматриваясь к каждому встречному мужчине в кожаной куртке, страшась каждой подозрительной машины — тонированного внедорожника, что проезжал рядом со мной во время прогулок на улице.
Нервно сглотнув, я посмотрела в глазок. Выдохнула, расслабилась, когда там, на лестничной площадке, увидела бабу Женю — мою соседку.
Фух! Хватит уже, Алиса, расслабься. Они уже давным-давно о тебе забыли.
— Алисонька, можно с-соли попросить? — потянула она сбивчивым голосом.
— О, здравствуйте! Кончено. Сейчас, — я быстро щёлкнула замком, впуская в дом гостью. Но я не успела распахнуть дверь до конца. Из подъезда, как гром, ударил хриплый, зловещий голос. Точнее их было два.
— Пшла прочь, старая, ты свободна!
— Молчок, не то не увидишь следующую пенсию. Усекла?
— Да, да. Я рыба.
— Баба Женя? Чёрт!
Поздно. Толчок, дверь бьётся о стену. С такой силой, что штукатурка на голову сыплется. В мою квартиру вваливаются три огромные фигуры в чёрной одежде.
Боже! У меня душа из тела вылетает от этого необратимого зрелища, но уже поздно бить тревогу. Взвизгнув, я отлетаю спиной назад, вжимаюсь в стену затылком, закрываю рот ладошками и падаю в пучину агонии. Вальяжной походкой, криво усмехаясь и облизываясь, в дом входит ОН. Тот, кого я боюсь до трясучки во всем теле, тот, от кого я хотела сбежать и которого хотела забыть его навсегда.
Данте навалился на меня сверху, зажимает в углу, как удав мышь, перекрывая весь белый свет своей огромной мощной спиной. В ноздри врывается знакомый терпкий запах власти, я практически рыдаю, утопая с головой в ледяных, глубоких безднах — его глазах. Бандит по-свойски хватает меня за подбородок, надавливает на него пальцами и обжигает мои губы горячим выдохом:
— Ну привет, Прелесть. Скучала?
Глава 7
— Что т-тебе надо?
Шок. Ступор. Вселенский ужас. Его рука падает на моё бедро, задирает край халатика вверх, скользит выше по голой коже, вызывая жаркие волны озноба. Прикосновения сильных рук, будто паяльник, оставляют невидимые ожоги — метки. Неожиданно ладонь бандита накрывает мой живот. Его пронзительные зрачки, как у хищника, становятся шире, будто он — голодный лев, а я — несчастная, угодившая в его когти овечка. Мужчина сильнее сминает мои бёдра, властно шарит по животу горячей ладонью, будто заявляет на меня законные права и на то, что спрятано там, внутри меня. Он лапает меня не грубо, но настойчиво, не причиняя ни капли боли, будто проверяет, будто хочет убедиться, что я действительно в положении. Так и есть. Он это понимает.
В лазурных радужках вспыхивают красные кольца огня и замогильная тьма. Одновременно. Он смотрит только на меня. Глаза в глаза. Не моргая, задержав дыхание. Будто проникает, просачивается в самую душу, ставит клеймо на моём сердце. Визуально. Грозным, острым взглядом. Взглядом жестокого, опасного зверя. А затем, наклоняясь ещё ниже, ледяным тоном рычит мне точно в губы:
— Я здесь, чтобы забрать своё.
Горячее терпкое дыхание со вкусом табака и мяты бьет меня по распахнутым губам. Я начинаю дрожать, сгибаться пополам под гнётом вселенского хаоса. Я падаю в бездну, лечу в бесконечность, когда до меня доходит осознание смысла его слов. Мамочки! Он… он знает. Бандит знает мой секрет.
— Так ты, оказывается, решила меня обмануть? — мужчина начинает злиться, а я молчу. Мне так страшно! Язык отсыхает, будто я немая. Неподчинение и заторможенность раздражает преступника. Бах! Я взвизгиваю, когда он, запугивая меня, лупит кулаком в стену. Непробиваемый, как сталь, кулак с глухим стуком впечатывается в бетонную стену в паре сантиметров от моего лица. Крошки побелки, будто снег, падают на мои волосы.
Я. В. Полном. Шоке. Что сейчас будет?
Я открываю рот. Дышу часто и рвано, задыхаюсь. Тяну руки к животу, пытаюсь защитить самое важное от бешеного зверья. Мамочки! Да если он узнает, он же не пощадит. В пыль нас сотрёт. Данте скалится ещё жёстче. На точёных скулах играют желваки, полные, чуть влажные губы обнажают хищный оскал. Я даже вижу, как подергивается его левый глаз. Он трясет рукой, стряхивая с кожаной куртки крошки побелки, разминает пальцы, резво сжимает руку в кулак, чуть отводит её назад и целится. Но уже не в стену. А точно мне в голову.
Один удар. Всего лишь один его мощный хук… и я — воспоминание.
— Нет!
Я кричу, оживаю. Надо бороться за свою жизнь. Хоть как-то попытаться отстоять свои права. Я не его собственность! Я не вещь! Чтобы приходить ко мне, когда вздумается, и трогать, как захочется. Да кто он, чёрт возьми, такой? Надо врать, отбиваться изо всех сил и притвориться, что этот ребенок не его, а Славы.
Адреналин кипятит кровь в венах. Я собираюсь с силами, несмотря на то, что до обморока его боюсь, потому что очень сильно хочу жить. И, оживая, отвечаю. Мой голос практически не дрожит. Лишь чуть-чуть обрывается.
— Отойди от меня, — пытаюсь оттолкнуть мерзавца, но проще сдвинуть с места грузовик, чем этого великана. — Как ты смеешь ко мне прикасаться?
— Ты беременна, да? Алиса, — Данте растягивает моё имя по слогам.
— Да. Мы со Славой ждем ребенка.
Я чувствую, как бледнею прямо у него на глазах. А мои глаза скрывают ложь.
Нет, ничего не выйдет. Меня видно насквозь. Вообще, я плохая актриса.
— Что ты мне врёшь! — рык на всю квартиру, аж окна дрожат. — Мои парни пасут тебя почти пять месяцев. Ты давно рассталась со своим утырком. Он отдал часть денег и снова ушёл в рейс.
Хочется сжаться в комок, забиться в угол, в воздухе раствориться невидимым паром. Лишь бы прекратить весь творящийся здесь ужас. Но я должна быть сильной. Даже если меня бьют, ломают, ставят на колени. Ради спасения жизни моего бесценного сокровища.
— Вот именно! Отдал. И ушёл. Чтобы заработать опять. У нас скоро малыш родится. Что вам ещё от нас надо?! — я отчаянно кричу, топая ногой. Эмоции сильнее меня. Внезапно меня охватывает сильная слабость. Даже ноги подкашиваются. Глаза закатываются, я куда-то лечу, инстинктивно пытаюсь ухватиться за крепкие плечи мужчины.
— Эй! Чёрт, Алиса! — голос Данте звучит будто вдалеке. Сильные руки ловко ловят меня за талию. На несколько секунд меня отрывает от пола. Как хорошо. Я будто парю в космосе. И все проблемы превращаются в ничто. — Чё встали, бараны, воды ей принесите!
