— Уж простите, барин! — развожу руками. — Игрушка должна вызывать желание? Не надейся меня купить. Я не продаюсь. Не думай, что я с удовольствием приму роль твоей игрушки, с которой ты будешь играть, порхая над моей внешностью так, как тебе вздумается, — выдаю с насмешкой. — Отрабатывать подарки придётся телом?
У меня в детстве было много кукол. Я любила шить им одежду, наряжать, делать причёски. Я сама управляла ими, я была их хозяйкой, точно так же сейчас бандит управлять хочет мной. Сделает из меня то, что нравится ему.
Мужчина скрипит зубами, отворачивается. Одно удовольствие смотреть, как он сдерживается, как хрустит кулаками, подавляя в себе ярость. Он крепче сжимает мою руку, не отпуская её, и погружается в абсолютное молчание.
Я не пойму его настроения. Иногда мне кажется, что он тоже хочет быть со мной, любить меня. Но держит свои истинные чувства под запретом. Подобные намёки час от часу проскакивают в ледяных глазах тирана. Он отца своего боится. Семейки этой ненормальной. Вдруг это так? Вдруг он не любит Аннету? Я не видела, чтобы они проявляли друг к другу ласку. Лишь лед. Между ними. Точнее лёд со стороны Данте к Аннете. С другой стороны, их семейка странная, может у них не принято открыто выражать свои чувства. Вообще. А со мной он не может быть официально. Я лишь временная проблема. Ошибка. Ах, да, при всей семье он меня так назвал. Значит, я зря цепляюсь за надежду. Как же хочется верить в лучшее.
Полчаса в пути, мы оказываемся внутри многоэтажного развлекательного комплекса — лучшего в этом дьявольском городишке. Данте ни на секунду не выпускает меня из рук. Держит цепко, будто прожигает кожу на запястье своей крепкой хваткой. Боится, что сбегу? Или просто пытается поддержать, но не может выразить своё сожаление искренне, более тёплыми словами? Потому что зверь по своей природе, не знает, как надо? Рождённый львом, одомашненным котёнком не станет. Мне нужно просто взять и принять этот факт, но пока не получается. Хочется острить в ответ, сопротивляться.
Мне очень некомфортно. Я чувствую себя какой-то Ангелой Меркель, которую обступили со всех сторон рослые люди в чёрном. Поджарые лоси в кожаных куртках, они ведут меня на прогулку, словно ценный экспонат, контролируют каждый наш шаг и каждый взгляд случайных прохожих в нашу сторону, когда мы оказываемся на территории торгового центра.
— Без этого спектакля никак? — ёжусь я от непривычной обстановки.
— Нет, — сердито качает головой мой пленитель, уверенно шагая в сторону новороченных бутиков с модной одеждой, при виде которой рябит в глазах.
— Я чувствую себя неловко, на нас все смотрят.
— Безопасность превыше всего, — Данте настолько жадно держит мою руку, что она, ей-богу, скоро надвое разломается от его напора.
О да, звучит впечатляюще. Да кто я такая, чтобы беречь меня будто я один из творческих шедевров да Винчи? Серая моль. Я всегда считала себя непримечательной подвальной мышью. Как же сильно я ошибалась…
Всё-таки Данте сделал из меня куклу. А я не смогла устоять. Я отчаянно боролась с тем, чтобы не упасть в омут соблазна, но когда приветливые консультантки обступили меня со всех сторон и практически насильно начали натягивать на меня один бренд за другим, я сдалась. Я сопротивлялась, отказывалась как могла, но мои отказы никто не слушал.
Данте руководил процессом. Он развалился в белом кожаном кресле в центре магазина, как истинный король, и внимательно следил за моим преображением, в то время как его люди со всех сторон обступили магазин. Ни одного посетителя. Как только Данте Шахин вошел в магазин, продавщицы засуетились, как будто в торговом центре начался пожар. А Данте, расставив своих людей по периметру бутика, сам лично перевернул табличку на входной двери магазина с одной стороны на другую, надписью «закрыто» для посетителей.
Богом клянусь, я не хотела, но вошла в кураж. Одно платье, другое. Взгляд не оторвать. Эти вещи безупречны. Да что я знала об одежде? Ничего. То, что я носила, половые тряпки. Вот как должна выглядеть одежда. Дорогая, изящная, каждый шов — произведение искусства. Я сопротивлялась как могла, но в итоге сдалась. Дала слабину, растаяла. Потому что мечтала, что однажды окажусь в сказке. А сейчас будто дотронулась рукой до совершенного и даже прослезилась. Ведь каждая девушка в душе мечтает стать королевой. Чтобы её носили на руках, пылинки с нее сдували, баловали изысканными подарками.
Я робко надеваю на себя одно платье, другое. Выхожу на «подиум», кружусь вокруг своей оси перед развалившимся в расслабленной позе на кресле Данте. Сначала я делаю это наиграно, с хмурым выражением лица. После быстро вхожу в азарт, и на моих губах появляется слабая улыбка, когда выражение лица мужчины резко меняется. Непробиваемую стать растворяет восхищение. Он даже рот от восторга открывает, весь напрягается в кресле, широко раскинув ноги. Около часа меня мучают, обновляя мой гардероб, затем шопинг подходит к концу. Я выхожу из примерочной в новом воздушном платье длиной чуть ниже колен, кораллового цвета в белый горох и моментально ловлю на себе обжигающий взгляд моего покровителя.
Глава 13
— М-м-м, тебе очень идёт, Прелесть, — мурлычет он, а я вижу в порочных глазах дьявола этот огненный блеск. Воспоминания жалят затылок. Я помню этот взгляд. Как своё имя, я запомнила его на всю оставшуюся жизнь. Порочный, дикий, неукротимый. Взгляд голодного самца. Именно так Данте смотрел на меня в ту роковую ночь. Когда он едва не разорвал на мне куртку и увидел там приятный сюрприз — сексуальный комплект нижнего белья на обнажённом юном теле.
Я боюсь смотреть вниз, но запретное всегда сладко. Я смущаюсь, чуть прикрывая ресницы, и смущаюсь в три раза острее, когда невольно вижу то, из-за чего у меня происходит резкий скачок давления в венах. Он возбужден. Боже, очень сильно! Данте что, не носит белья? Стильные тёмно-синие джинсы облегают внушительного размера бугор. Большой, сочный и властный. Несомненно, такому «нескромному» достоинству там очень тесно. До боли, наверное. Не представляю, что Данте сейчас чувствует. Там же ткань буквально трещит по швам, когда на неё напирает огромный и набухший от похоти мужской агрегат. Да там будто спрятана приличная дубина. Коряга.
Чёрт, он такой горячий! Везде. От макушки до стоп. Он — идеальный. Во внешности нет ни одного изъяна.
У меня пересыхает во рту. Я отчаянно взмахиваю головой, прогоняя прочь дурные мысли, вместе с тем кончиком языка облизываю зудящие губы. Я помню свой первый в жизни минет. Именно этот мужчина научил меня, как правильно работать ртом и доставить удовольствие партнёру. На языке запечатлелся вкус большой и сочной головки, мощного и горячего стержня с вереницей вен по бархатной коже. Данте везде огромен. А там, между ног, особенно. Я думала, он порвёт меня. Я для него была слишком узкой… Но в ту ночь я испытала все самые невероятные грани удовольствия.
Дура ты, Алиса. Совсем умом тронулась. Мне стыдно признавать, что я… хочу своего врага. Но, клянусь, я не специально. И обещаю бороться со своим проклятым влечением. Ведь такого горячего мужчину, как Данте, невозможно не хотеть. Я хочу его тело. И точка. Но в душе он монстр.
