— Достаточно, я почти кончил! Нереальная девочка. Моя панацея.
Он поглаживает мои ягодицы ладонями, разминает их. Затаив дыхание, я жду чего-то шокирующего. Кислород в лёгких превращается в жидкий азот, когда Данте немного раздвигает мои ягодицы, пальцем начинает кружить вокруг узкой звёздочки. Прохладный. Приятно. Почему мне приятно, когда он касается меня там? Он останавливается. Легонько надавливает на анальный проход, а я ахаю сладким голоском.
— Нравится?
Киваю. Непроизвольно. Облизывая губы.
— Продолжать?
Киваю трижды. Мне безгранично сладко!
— Моя девочка! — шепчет он крайне нежно, играя пальчиком с райским местечком так чувственно, что у меня ноги подкашиваются. Он входит в меня пальцем, расширяет, двигается медленно, ритмично, наращивая темп. Ритм моего дыхания меняется, я трепещу в руках бандита, будто признаю в нём своего хозяина.
Оценив мою реакцию, Данте входит в кураж, а я чувствую, как место пальца занимает нечто более толстое. Его огромный каменный член, стоящий жёстко, твёрдо. Он осторожно входит в слишком узкое отверстие. Я дёргаюсь. Нет, мне не больно. Я дёргаюсь от неожиданности, но мужчина тут же гладит меня по щеке, успокаивая.
— Т-ш-ш, расслабься, — и целует в метку на плече. Так сладко, так обходительно целует, что я едва не слепну от надвигающегося оргазма. — Я осторожно, глубоко не буду. Почувствуй новое, Алиса. Познай своё тело, — я рассыпаюсь в пыль от глубины его неземного голоса, когда он соблазняет меня на порочный грех, беря меня в попку, как сам дьявол. Демон порока и разврата.
Он входит в меня медленно, лишь головкой, я расслабляюсь. Становится невыносимо приятно.
Как же так? Разве это возможно? Он меняет положение — двигается во мне и членом и пальцем, я двигаюсь навстречу его нежным ударам и красивым толчкам, со стонами на губах молю не останавливаться.
Я мечтаю оттянуть удовольствие, насладиться красочным моментом безумия. Фонтан искр бьёт во мне без предупреждения. Сам по себе. Накрывая колючим ковром сумасшествия всё моё тело — каждый его миллиметр. Под мои сладостные стоны Данте, хрипя и часто дыша, изливается внутрь меня потоками горячего семени. Много. Очень много он жалует мне своего бесценного белка. Долго терпел, наверное. Злился, само собой, мечтая сбросить свою злость в меня.
Сладкое наказание. Именно так в двух словах я могу описать то, что только что случилось между нами. Не смог по-другому. Сорвался. Я заслужила худшего, а он швырнул меня за пределы стратосферы, к истокам рая.
Данте укладывает меня на кровать, сам сверху склоняется. Ещё минут десять мужчина просто долго и страстно целует меня в губы, пальцами зарывается в волосы, сминает их, трёт между подушечками, чувственно массирует корни волосы. Мне хочется кончить ещё раз. Банально от пламенных поцелуев и сводящих с ума прикосновений. Сладкий, немыслимо горячий… этот мужчина грех во плоти. Я всегда и везде буду его желать его до одури.
Данте отрывается от меня, слабо улыбается, рассматривая меня всю. Губы жжёт, они пылают, немного болят, а вот между бёдер до сих пор ощущается блаженная тягучесть. Изредка по нервам проходят остатки сладостных конвульсий. Я мечтаю таять в его звериной жажде до самого рассвета.
Когда блаженная дымка перед глазами рассеивается, я снова оказываюсь в суровой действительности и концентрируюсь на очень важном деле.
— Мне нужно поговорить с Рокси, — сухим голосом прошу я бандита, кладу ладонь на его хоть и жесткое, но безумно красивое лицо.
— Она наказана. И ты тоже, — голос ледяной, как арктический лёд. — Вы ещё долго не сможете видеться друг с другом.
— Ну пожалуйста! Всего лишь пять минут!
— Нет.
— Данте, прошу. Я должна попросить у нее прощения. Это была моя вина! Понимаешь?! Я её уговорила и подговорила. Меня наказывайте!
— Ненавижу. Твои. Слёзы, — с паузой молвит он, смахивает подушечкой пальца прозрачные бисеринки с ресниц. — Одевайся, я провожу.
— Спасибо! — я бросаюсь к мужчине на шею, смачно целую в щёку. Она шершавая, покрыта щетиной. Лицо самого красивого и опасного мужчины на свете пахнет мятой и океаном. Не так давно он принял душ и сразу поспешил ко мне вершить наказание.
Я поднимаюсь с кровати, быстро одеваюсь. Данте тоже. Сначала штаны, потом он пытается натянуть на потное и накачанное тело рубашку. Я поджимаю губы и спешу на помощь, когда вижу, как он мучается с раненой рукой. Я бережно помогаю ему одеться. Сама застёгиваю пуговицы на рубашке. А затем… я просто так, крепко его обнимаю и целую в подбородок. Прикрыв глаза, нашёптываю:
— Я адски сильно за тебя испугалась. Обещай, что с тобой больше никогда ничего подобного не случится. Обещай! Чёрт! Что будешь жить вечно!
— Малышка… — мои слова шокируют бандита. — Ты же знаешь, что я сам дьявол. Что со мной может случиться? — кривится, хмыкая. — Приятно, что ты переживаешь. Бледненькая такая. Правда испугалась?
— Неимоверно. Я до смерти испугалась, Данте, что больше тебя никогда не увижу.
Обнявшись, мы выходим в коридор. Данте ведет меня на второй этаж, показывает в какой комнате держат Рокси и открывает дверь ключом.
— У тебя пять минут. Помнишь?
Киваю. Дергаю за ручку, вхожу внутрь тёмной, слабоосвещённой комнаты.
* * *
— Рокси, прости… Как ты? Ох, что с твоим лицом?
Я присматриваюсь в полутьме и вижу на красивом личике девушки красную отметину.
— Норм всё. Да так… Демир психанул. Не извиняйся, Алис. Это был мой выбор. Прости и ты меня, что не предупредила насчёт Шамиля. Запаниковала, мысли все испарились из сознания. Он тебя мучил?
— Гадости разные говорил, не успел особо навредить. Демир! Мерзавец! Ударил, да?
— Ерунда. Забудь. А малыш как?
— К счастью, всё обошлось. Данте ранен.
— И злой. Как сатана. Боюсь, пробил мой час.
— Ты о чём?
— Отец хотел отдать меня Шраму, когда мне исполнится двадцать. Но если он узнает… я думаю, ещё года у меня не будет.
— Что же нам делать? До родов осталось совсем немного.
— Бежать. Ха! — вскрикивает сквозь слёзы и смех девушка.
— Да уж, — я обнимаю малышку крепче, вздыхаю. — Шутишь, да? Сейчас это невозможно, абсолютно! За мной по пятам ходит высоченный злющий лоб.
— Нам остаётся просто надеяться на чудо. По слухам, я слышала, что когда отец вернётся из поездки, то состоится свадьба. Данте и Аннеты.
Перед глазами сгущается белый туман, голова кругом, как будто душу из тела выдёргивают корявыми щипцами.
Роксана оказалась права. Не слухи это были вовсе. А грандиозные планы бандитского семейства.
Через три недели Мирон и Вильмонт вернулись из «сафари». Так называлось то, чем они занимались. Убийством. Живых существ. И они зарабатывали на этом чудовищном деле огромные суммы. А ещё через неделю состоялось важное событие.
