— Нежные ручки, приятные. Продолжай в том же духе. Поласкай меня немного, малышка. Пошали с яичками пальчиками.
Пока я игралась с его членом, он тоже смочил горло водой. Поставив стакан на место, мужчина резко схватил меня за бёдра, жадно впился пальцами в кожу, будто когтями, чуть приподнял меня и ловко насадил на член.
— Ах! — взвизгнула я, ощущая запредельную тугость между ног и не абы какой напор внутри себя. Больно не было. Я была уже давно влажной, разгоряченной для него, поэтому без труда приняла гиганта в себя. Данте не позволил мне закричать громче. Схватив за волосы, рванул меня на себя и впился своими губами в мои. Мягкие, полные, настырные, они вытворяли со мной сумасшедшие вещи, как и его язык, который закружил в моём горле, как ураган.
* * *
Он начал ритмично двигаться, раскачивать меня на себе, демонстрируя мне свой большой и твёрдый размер. Дал мне немного времени привыкнуть, подстроиться под его орган, а затем, ускоряясь, резко вошел до упора. Я сама не поняла, как вскрикнула. Но это был не крик, а самый настоящий стон.
— М-м-м, бесподобно, — он отрывается от моих губ, в его бездонных зрачках сияет удивление. Данте перебрасывает мои волосы на правое плечо, оголив шею, и сладко льнёт к ней губами. Посасывает, лижет, как хищник свою жертву, пробуя на вкус прежде, чем её сожрать, ставит засос. Мурашки острым взрывом катятся по коже. Мужчина рвёт на мне застежку лифчика, уничтожая и его так же, как и трусики, за которые я выложила половину своей зарплаты. Он накрывает мою грудь ладонями, властно сжимает нежные полушария руками, зажимая между фалангами пальцев соски, а у меня чернеет перед глазами и эмоции плещут за грань. Я не замечаю, как сама начинаю двигаться на нём, извиваться, кричать, подстраиваясь под доминирующие толчки сущего демона.
— Отлично, Алиса, отлично. Хорошо работаешь бедрами, продолжай в том же духе, хорошо отрабатываешь долг. Умничка! — я заслужила ещё один глубокий и животный поцелуй до искр в глазах. Напряжение на стенках лона всё нарастает и нарастает до критической точки. Я хорошо его чувствую. Он невероятный. Скользит внутри меня, с хлюпающим звуками вырывается наружу и со свистом вколачивается обратно, с каждым толчком удваивая скорость.
Феерия безумия на подходе. Мужчина кусает мои губы, одновременно сжимает соски пальцами и разгоняется до предела. Бах! Радужные искры слепят глаза. Меня всю трясёт и колотит, топит в сладких спазмах оргазма, вышвыривает в мир экстаза и крутит там в сладком сиропе, будто в воронке. Я чувствую, как он сокращается вместе со мной, как грозно рычит на ухо, сильнее выкручивая соски, жёстче работая языком, и тоже получает разрядку. Я обмякаю на его мускулистой груди, истратив все силы. Это был второй оргазм за полчаса. Чистое безумие. Я себя не узнаю.
* * *
С минуту мы просто лежим как два овоща, пытаемся отдышаться, затем Данте встаёт с кресла, укладывает меня, беспомощную, в него калачиком, а сам направляется в сторону окна. Шелест ткани, он распахивает настежь дверь балкона, абсолютно голый выходит на лоджию. Закуривает. Распаренной и разгоряченной кожи касается прохлада. Как хорошо. Свежий воздух бодрит. Становится немного легче. В комнате вообще нечем дышать, будто в кратере вулкана. Все запотело и пропахло нашим безумием.
Данте докуривает сигарету. Я прикусываю язык от изумления, когда смотрю на его красивую, подтянутую задницу и массивную спину, разукрашенную татуировками, и мгновенно получаю сладкий укол в промежность. Черт, между ног опять мокреет и разгорается пожар.
Походкой сытого хищника Данте возвращается обратно ко мне. Хватает за лодыжки, рывком притягивает к себе. Я не успеваю и пикнуть, как он разворачивает меня к себе задом, животом прижимает к сидению кресла и коленом разводит ноги шире, любуясь моими ягодицами.
— Нет! — взвизгиваю, дёргаюсь назад, на что получаю хлёсткий шлепок по попе. Тут же прикусываю нижнюю губу. Кожу жжёт. Вот ведь зверьё необузданное!
— Что нет? Мы ведь только начали.
Только начали? Он вменяемый вообще? Я уже ни рук, ни ног не чувствую.
— Можно я поеду домой? — жалобно всхлипываю.
— Я ещё недостаточно насытился. Тебе придется хорошо поработать этой ночью. Ради любви, крошка.
— Для меня такой напор слишком. Поймите, я не проститутка. Слава мой первый и единственный.
— Я же сказал тебе, что ты будешь работать у меня всю ночь. Или что, сделка отменяется? Тогда я сейчас звякну парням, и через час ты получишь своего Славочку по частям, сложенного в мешке.
— Хорошо-хорошо, продолжаем, — сглотнув, запаниковала я.
— Вот и славно. Неужели тебе неприятно?
Я молчу. Еще и как приятно, но я не имею права признаться. Я плохая, неверная девушка. Мне стыдно. Я думаю лишь о том, как после всего этого буду спокойно смотреть любимому в глаза.
Бандит ещё раз хлёстко шлепает меня по попе и, прежде чем я успеваю крикнуть, зажимает рот ладонью, чуть приподнимает выше попку и быстро врывается в лоно. Я мычу в его горячую ладонь, а он лишь сильнее сжимает мой рот и начинает уверенно работать бедрами. Пахом бьется о мои ягодицы, старается, так прытко, что задыхается. Наши тела влажные, липкие, лёгким катастрофически не хватает кислорода. Дико и горячо. До срыва башки. Я ещё никогда в жизни не испытывала таких острых эмоций.
Он рычит, кусает меня за ушко, ускоряется. Я срываюсь в пропасть, лечу на скалы, сыплюсь на атомы, когда получаю третий оргазм. Данте кончает вместе со мной. Обессиленный, падает на меня сверху, подминает под себя, крепко-крепко обнимает, лежит на мне и дёргается в коротких частых судорогах. Как и я. Как и я дрожу, будто окунулась в ледяную прорубь в десятиградусный мороз.
— Бесподобно, — оглашает разбойник, разворачивает меня к себе лицом, обнимает, зарывается носом в мои мокрые и спутанные волосы, целует в шею.
Оклемавшись, он подхватывает меня на руки с кресла, несёт на кровать, кладёт на спину, а сам опять выходит на балкон освежиться. Молча курит и пялится в чёрное небо с мигающими на нём мелкими крупинками. Интересно, о чем думает этот изверг?
Данте дал мне всего несколько минут, чтобы перевести дух, после чего распял меня на кровати. Нет! Сумасшедший! Он что, опять меня хочет?
— П-пожалуйста, это слишком…
— Молчи. Раздвинь ноги шире. Ты обязана мне подчиняться. Мне тебя мало. Ты слишком вкусная. Я. Не. Могу. Остановиться. Слишком голоден. Я теряю контроль, когда вижу твое тело и особенно когда слышу твои стоны.
Данте заменил презерватив и, глядя в моё ошалевшее лицо, снова ворвался в мою плоть на полную длину, динамично работая бедрами, рыча и постанывая, как будто полвека женщин не видел. Возбуждение хлынуло с новой силой, будто тех трёх оргазмов и не было никогда вовсе. Дикость какая! Необъяснимое безумие! Да как такое возможно? Я снова его хочу. И он меня тоже. Его член вновь вырос между моих ног, налился жаром и кровью, требуя пятой по счёту добавки.
