Иглобрюхи и их грозные сородичи привлекли внимание ученых, пытающихся понять и использовать их способности. Одна выдающаяся женщина посвятила бóльшую часть жизни изучению этих рыб и разгадке секретов их ядовитости и способности раздуваться.
Леди и иглобрюхи
Юджини Кларк наиболее известна как Леди Акула. В 1940-е гг. она ступила на непроторенную тропу, решив посвятить себя научной карьере в те времена, когда женщины редко занимались наукой и тем более не отправлялись в экспедиции в одиночестве. Она была первой, кто показал, что акулы – отнюдь не безмозглые машины для убийства, они способны учиться и запоминать и не глупее многих других позвоночных. Но Юджини изучала не только акул. Она также заслужила прозвище Леди Иглобрюх.
Мне повезло встретиться с Джини в 2011 г. Морская лаборатория Моут во Флориде пригласила меня прочитать в День святого Валентина публичную лекцию о морских коньках и их необычной половой жизни. Я сразу же начала выяснять, будет ли там во время моего визита Джини. Выйдя на пенсию, она часто возвращалась в лабораторию, которую основала в 1955 г. Ее ассистентка написала мне, что мы можем вместе пообедать на следующий день после моей лекции.
Но, к своему удивлению, я впервые встретилась с Джини именно в День святого Валентина. Я рассказала о морских коньках в течение отведенного мне часа, ответила на вопросы аудитории и села за маленький столик, чтобы подписать желающим свою книгу. Взглянув на растущую очередь, я узнала терпеливо стоящую в ней женщину. Мгновение спустя ко мне подошла ее спутница и прошептала: «Это моя подруга Юджиния Кларк, она хотела бы с вами сфотографироваться». Я ошеломленно смотрела на нее несколько секунд, затем улыбнулась и неловко ответила: «Я знаю, кто это».
На фотографии улыбающаяся Джини в свитере с двумя выпрыгивающими из воды косатками обнимает меня за плечи, и я тоже не могу скрыть улыбку.
На следующий день за обедом мое нервное возбуждение прошло, и казалось, что мы с Джини просто две подруги, которые давно не виделись. Она так же интересовалась мною и моей работой, как и я ее. С огоньком в глазах она расспрашивала меня о местах, где я побывала, и об океанах и морях, которые я видела.
До того момента я знала Джини только по ее книгам. Когда мы с ней познакомились, она готовилась отпраздновать свой девяностый день рождения. За ее плечами было 70 лет выдающейся карьеры, полной неутомимой деятельности, исследований и приключений, и она не собиралась на этом останавливаться.
Юджини Кларк родилась в 1922 г. и выросла в Нью-Йорке. Ее отец умер, когда ей было два года, и ее вырастила мать, уроженка Японии. Она впервые увидела рыбу в аквариуме в Бэттери-Парк на южном конце Манхэттена, напротив статуи Свободы. Это было в субботу, и мать отвела Джини в аквариум по дороге на работу, чтобы 9-летней девочке было чем заняться несколько часов. «Так нечаянно, совершенно случайно я вступила в водный мир, – написала Джини в своей книге 1953 г. «Леди с копьем» (Lady with a Spear). – Перегнувшись через латунные перила, я придвинулась как можно ближе к стеклу и представила, что иду по дну океана».
После этого Джини возвращалась в аквариум каждые выходные и быстро сообразила, что может и сама завести рыбок. Она убедила мать освободить место в их маленькой квартирке под аквариум. Ее коллекции включали и других животных: саламандр, змей и жаб, и она начала приносить домой мертвых кошек и обезьян из местного зоомагазина для вскрытия. Но Джини всегда возвращалась мыслями к рыбам. «В старших классах у меня на уме были одни только рыбы», – написала она.
Джини изучала зоологию в Хантерском колледже в Верхнем Ист-Сайде и после его окончания мечтала пойти по стопам своего кумира, известного всему миру исследователя морских глубин Уильяма Биба из Нью-Йоркского зоологического общества. В 1930-е гг. вместе с изобретателем батисферы Отисом Бартоном он несколько раз погружался на глубины 305 и 435 м, затем 670 м, и наконец в 1934 г. в море у Бермудских островов они погрузились более чем на 900 м. Биб и Бартон поставили серию рекордов по самым глубоким погружениям, и они были первыми людьми, которые увидели глубоководных животных в их естественной среде обитания.
К тому времени, как Джини закончила университет, началась Вторая мировая война, и для молодых американских зоологов было мало вакансий. Мать посоветовала ей пройти курсы машинописи и стенографии, чтобы она смогла начать заниматься наукой в качестве секретарши какого-нибудь известного ихтиолога
[89]. Джини не последовала совету матери. Она занялась химией и нашла работу по исследованию пластмасс, применяемых в промышленности, чтобы оплатить учебу в магистратуре. По вечерам она посещала занятия в Нью-Йоркском университете, включая свой любимый курс – ихтиологию. Ее преподаватель, профессор Чарльз Бредер, был куратором отдела рыб в Американском музее естественной истории, где он познакомил ее с существами, которые отныне станут ее спутниками в жизненном плавании.
В Зале рыб музея Джини впервые увидела иглобрюхообразных. Под руководством Бредера она начала подробно изучать заключенные в стеклянные сосуды высохшие, фиксированные тела рыб-лун, иглобрюхов, спинорогов и кузовков. Свою первую опубликованную статью – 33-страничный трактат об этих рыбах – она написала вместе с Бредером. Авторы составили эволюционное древо иглобрюхообразных, исследовали их эмбриональное развитие от нескольких клеток до извивающихся личинок и изучили механизм их раздувания. Джини заметила, что у многих из них есть большие растягивающиеся области на животах. Закачивая воздух в их кишки, она исследовала, какие части тела наиболее эластичны и могли надуваться при жизни. У многих иглобрюхов и рыб-ежей имелись специальные надувные мешки в брюшной полости, однако у гигантской рыбы-луны их не было.
Долгое время считалось, что в случае опасности иглобрюхи плывут к поверхности, высовывают рты наружу и засасывают воздух, а затем плавают, как пляжный мяч, по волнам вдали от своих подводных врагов. И в самом деле, если вы достанете иглобрюха из воды, как это делали многие рыбаки и ученые, он засосет воздух и надуется. Но Джини знала, что в естественных условиях иглобрюхи не тратят силы на то, чтобы подняться на поверхность: они просто засасывают воду. Чтобы рыба в три раза увеличила свой объем, нужно всего 15 секунд и примерно 40 всасывающих движений. Чтобы справиться с таким серьезным расширением, иглобрюхи потеряли ребра и приобрели удивительно эластичную кожу – растягивающуюся в восемь раз больше, чем нормальная кожа рыб. И эластичные брюшные мешки могут удержать много воды. За 20 лет до этого Бредер поймал несколько десятков иглобрюхов в нижней части Нью-Йоркской гавани. Осторожными уколами он заставлял живых рыб надуться, затем измерял, сколько воды они выплевывают в мерный стакан. Результаты были описаны в их совместной статье: рыба среднего размера длиной около 20 см засасывала более литра воды.
