– Лев Михайлович? Это Мария Соловьева. Я согласна.
Маша нажала отбой прежде, чем дослушала поток радостных ответных слов.
– Офигеть! – шумно выдохнула Лера.
Глава 7
Съемочный процесс
В павильоне кипела работа. Съемки фильма шли полным ходом. До отъезда Людочки в командировку с целью изучения английского языка оставалось всего три дня. Режиссер нервничал и все чаще рассматривал карту избирательного округа с кладбищем на краю. Актриса же пребывала в приподнятом настроении. Муки творчества были ей неведомы – лишь радость и позитив. Ну, иногда еще капризы, как и положено звезде.
– А почему я как проклятая одна пашу?
– Нас двое, – напомнил Лева.
– Вы не считаетесь.
– А кого вам не хватает?
– Не скажу, – Людочка надула губки так рельефно, что было ясно – ей не хватает только Ди Каприо.
– Ну, раз не скажете, то, пожалуй, начнем работать. Итак, нам предстоит отснять что-то вроде маленьких скетчей, небольших фрагментов с разной тематической повесткой. Ваша героиня устает от гонки за фетишем, за потребительскими симулякрами, отгораживается ими от экзистенциальных вопросов…
Тут Лев Михайлович увидел выражение Людмилиных глаз и замолчал. Он понял, что она ждет перевода на русский язык.
– Ну… Словом, пинать балду – это утомительно. И она периодически засыпает прямо в транспорте. Отрубается. И в эти краткие минуты ее опять посещают сны на актуальные экономические и социальные темы. Нужна нарезка коротеньких фраз…
– Как это? Почему? – Людочка была ошеломлена.
– Что вас так задело? Вы не верите, что от безделья можно устать?
– Да при чем тут ваше безделье? Она что? Ездит на автобусе? У нее нет машины?
Лев Михайлович почувствовал себя Штирлицем в ту самую минуту, когда тот был близок к провалу.
– Почему же нет? Разве я такое сказал? Конечно есть! И не одна! Просто они в предыдущей сцене катались с Ди Каприо по встречке и разбили машину. Сами не пострадали. Вы только не волнуйтесь, в автомобильной сцене будут заняты каскадеры.
– А-а-а, – протянула Людмила.
Лев Михайлович вытер пот. Интересно, а Штирлица прошибал пот перед Мюллером?
– Подождите! – Вдруг снова возбудилась Людочка. – Тогда почему она не берет такси?
Режиссер на секунду завис. Но тут же возбужденно затараторил:
– Людмила, вы – находка для нашего фильма. Я обязательно скажу об этом продюсеру. Такое внимание к мелочам…
– Мелочей в нашем деле не бывает, – назидательно сказала Люда.
– Вы правы. Такое внимание к деталям! – поправился Лев Михайлович. – Потрясающе тонкое замечание! Итак, героиня едет в такси, и ей снится всякая чепуха, подчеркивающая внутреннюю тягу к общественному служению. Слова на мониторе, ну, вы уже знаете.
– А можно, чтобы ей хоть один разок Ди Каприо приснился?
– Нет, Ди Каприо будет только в обычной жизни. Он – часть ее духовного падения, – строго сказал режиссер.
Людочка вздохнула и подчинилась. С нескрываемым отвращением она надела очередной пиджак и, следуя указаниям режиссера, встала в простенке, где висел герб области.
На мониторе поплыли буквы, Людочка приступила к работе.
– Услуги ЖКХ стоят непомерно дорого, особенно трудно приходится малообеспеченной части населения. Пауза.
– Слово «пауза» читать не нужно. Просто сделайте перерыв. И дальше.
– Необходимо включать отопление с наступлением холодов, а не по расчетам обслуживающих компаний. Очень много жалоб на то, что батареи едва теплые. Блин, задрали уже!
– Людмила! Что такое? – Лев Михайлович еле сдерживался.
– Да ничего! Надоели уже эти жалобщики. Все им не так! И ведь те же самые люди, которые осенью просят включить тепло, потом в мае жалуются, чтобы его отключили. Где логика?
Лев Михайлович не нашел слов, только пожал плечами. На мониторе пошел новый фрагмент.
– Необходимо усилить контроль за деятельностью исполнительной власти. Все равны перед законом. Деятельность чиновников должна быть подконтрольна обществу. Ага, щас!
– Людмила! В чем дело?
– Да надоело это слышать. Взять нашего губернатора, – с жаром начала говорить Людмила, – уж сколько он для Зауралья сделал, а все равно найдутся недовольные. Вечно бухтят и бухтят, бухтят и бухтят. Я бы таких к ответственности привлекала за… за… за неумение ценить добро, вот! Вспомните, что было до Чернышева. Ну вспомните, – требовала она.
– Я сам не местный, – откосил режиссер.
– А я вам скажу! – Людмила кинулась спасать поруганную справедливость. – До Чернышева даже телефоны у многих моих друзей были кнопочные. А Интернет? Как придурки, эсэмэски писали. А сейчас и ватсап, и мессенджеры разные. Сколько приложений удобных! Как за те годы, что Серей Павлович руководит областью, изменилась жизнь! Все-таки неблагодарные у нас люди.
– Не без того, – попытался смягчить ситуацию Лев Михайлович. – Вы, Людмила, только чуть-чуть правее встаньте, а то вы герб Зауралья головой закрываете.
Людмила переступила своими длинными ногами, и съемочный процесс возобновился. Правда, как ни старался режиссер, как ни объяснял сверхзадачу роли, увы, текст с монитора Людмила читала скучно и мертвецки равнодушно.
К концу дня у Льва Михайловича был винегрет из пары десятков замечательных высказываний, где каждое слово – одна сплошная справедливость и забота о людях. Он знал, что придет час – и этим фрагментам не будет цены.
Впрочем, цена есть всему. Он примерно прикидывал, сколько получит за эту работу.
Лев Михайлович часто думал о деньгах. И не потому, что был меркантилен, хотя и этого не отнять. Просто эти мысли уравновешивали его, придавали какую-то осмысленность и целеполагание тому маразму, который он же сам и плодил.
Глава 8
Жена наносит ответный удар
Ирина Чернышева, жена губернатора, была довольна своей судьбой. Первая леди Зауралья любила читать мемуары великих женщин и разглядывать фотографии Жаклин Кеннеди и Раисы Горбачевой, беря с них пример. Если ее муж – глава области, то себя она воображала шеей, на которой эта голова держится.
Ирина шла по центральной улице, и в витринных стеклах отражалась ее низенькая, но полная достоинства фигура. Достоинство – это главное, что она пыталась в себе культивировать. Это был стержень ее имиджа. Очень давно, еще в молодости, когда муж только начинал партийную и хозяйственную карьеру, она пару раз соскользнула на доверительную беседу с прислугой. Тогда она впервые узнала, что муж ей неверен. Оказалось, что прислуга не просто знала, но даже принимала посильное участие в организации второй жизни мужа. Садовник срезал розы для пассии, шофер отвозил их по указанному адресу, а горничная застирывала губную помаду. Да-да, было время, когда ее муж еще экономил на цветах и новых рубашках. Из этой истории Ирина сделала вывод: прислугу следует держать на расстоянии, не нужна ей такая откровенность. Ничего хорошего из панибратства не выйдет.
