Губернатор задумался. В принципе, такая роль его не дискредитировала, и в Москве вряд ли найдется повод для недовольства. Кто же еще должен усмирять панику и отрицать слухи, если не губернатор?
– Ну а если все равно не поверят? – уже без напора спросил он.
– Для самых неверующих мы готовим сюрприз. Прямо перед входом на участки постелим тряпки типа половиков и пропитаем их едкой, вонючей жидкостью. Как будто это дезинфекция. Уверяю вас, Сергей Павлович, никто, у кого дома дети, не переступит порог участков. Здоровье дороже принципов.
– Сам придумал?
– У политтехнологов этот прием называется «усушить явку». Он часто используется… Но эту конкретную форму «усушки» я сам придумал.
Губернатор кивнул. Все было логично. Но вдруг Сергея Павловича осенило. Он понял, где в этой схеме был изъян, который превращал всю историю со слухами в пшик.
– Лева? Ты полный идиот! Если люди испугаются вируса, тогда никто не придет голосовать! Вообще! Никто! Выборы сорвутся! Ты же «усушишь» все до нуля. Ты понимаешь, на что ты меня подписываешь?
И тут же по лицу политтехнолога он понял, что тот ждал этого вопроса. И что ему есть чем ответить.
– Сергей Павлович, вы абсолютно правы. Слухи распространятся среди всех слоев населения и усилятся после вашего выступления по телевидению. Остальных убедит воняющая тряпка. Но тут есть один нюанс. В этом, собственно, и состояла вторая часть моей просьбы.
– Говори. – Губернатор напрягся.
– В своем выступлении по телевидению вы должны будете сказать не только о том, что кто-то запустил слух о вирусе. Вы добавите, что какие-то грязные силы рассказывают небылицы, будто пенсионеры, которые не придут голосовать, получат пенсию с задержкой, что в первую очередь пенсию выплатят тем, кто проголосовал.
– Бред!
– Вот именно! Так скажите в эфире, что это неправда! Успокоить пенсионеров – это же благородное дело.
– И что ты с этого будешь иметь?
– Только то, что от страха все пенсионеры с раннего утра побегут голосовать. А вдруг не слух? Вдруг и вправду пенсию задержат? А проголосуют они за Шилову. В этом можно не сомневаться. В итоге при минимальной явке мы получим убедительную победу Людмилы. Пенсионеры принесут нам голоса!
– Стоп! Так на пороге, ты же сам сказал, их встретят твои вонючие тряпки? Вирус этот гребаный…
– Пенсионеру вирус не страшен. Остаться без пенсии он боится больше, чем заболеть. Тем более что они уже пожили на свете… Заразишься или нет, это как бог даст. А вот если пенсию задержат, то точно можно окочуриться. Ну а пенсию, как известно, дает власть, с ней шутки плохи. Проголосуют как миленькие. – Щедро пообещал политтехнолог.
– Лева, скотина ты циничная! – с восторгом оценил идею губернатор. – Вот все-таки не зря на тебя спрос есть. Умеешь ты нестандартно мыслить. В креативности тебе не откажешь. Не ошибся я в тебе!
Губернатор с чувством потрепал Леву по плечу. Тот с достоинством вытерпел ласку.
Они еще раз выпили, и губернатор заметил, как меняется вкус виски в зависимости от настроения. А настроение было такое, что Тони казался жалким английским фраером, которого Сергей Павлович прихлопнет депутатским мандатом, как муху – газетой.
* * *
Накануне дня голосования в штабе стояла траурная тишина. Было слышно, как Петр разламывает сушки, сдавливая их руками. И непонятно, что за этим стоит. Или он берег зубы и потому брал в рот только обломки, или у него чесались кулаки и очень хотелось крушить и ломать, ну хоть сушки.
Для всех было очевидно, что боязнь военкомата и страх заражения неведомым вирусом в корне изменили расклад избирательной кампании. Прежние надежды на яркую и безусловную победу Маши лопнули, как мыльные пузыри. Еще пару дней назад они летали, как маленькие радуги, а теперь о них напоминали лишь влажные потемнения на асфальте вроде высохших плевков.
– Может, все-таки народ соберется? Может, зря мы паникуем? – Нарушил тишину Сашка.
– Ага, дружными рядами придут. Ты-то сам пойдешь голосовать? – спросил Дима.
Сашка промолчал. За него ответила Лера:
– Ребята, вы же знаете… Ему армия грозит…
Дима с раздражением оборвал ее:
– Лера, мы уже сто раз это проговаривали. На избирательных участках устраивать облавы – это незаконно. Военкомат никогда на такое не подпишется. Не будет этого. Пугалка это все, просто страшилка.
– Конечно, Дима, кто бы спорил. Ну а если не пугалка? Ведь не ты, а Сашка в армию загремит.
– Ясно. Значит, не пойдет.
Сашка покраснел и как-то скукожился.
– А ты, Лера? Ты придешь голосовать? – не сдавался Дима.
– Я-то что? Как будто я погоду сделаю. Прямо от меня там что-то зависит…
– Ну все-таки?
– Ребята, ну какой смысл? Что это изменит? – заюлила Лера. – У меня вообще иммунитет сниженный, я все болячки собираю. Мама говорит, что мне прополис пить нужно.
– Стоп! Какой прополис? Ведь это так очевидно, что нет никакого вируса. Ни одного зафиксированного случая. Просто слух, сплетня. Ты-то сама в вирус веришь?
– Ну, допустим, не верю. Допустим, что ты прав. Даже скорее всего прав. А вдруг? Все-таки это здоровья касается…
– Значит, ты не пойдешь?
– Я бы пошла, если бы мой голос мог что-то изменить. А так ради чего рисковать?
Этот вопрос был риторическим, он не требовал ответа. Но неожиданно для всех Петр оторвался от сушек и жестко, в упор посмотрел на ребят.
– Вот поэтому мы и проиграем завтра. Уже проиграли.
– Из-за меня с Сашкой? – обиделась Лера. – Нашел крайних?
– Ребята, не надо ссориться! – подала голос Маша. Она чувствовала себя виноватой во всей этой истории. Если бы не ее письмо о велодорожках, это лето было бы совсем другим.
– А мы не ссоримся, мы проясняем ситуацию, – поставил ее на место Петр. – Нас раскатали совершенно справедливо. А вы даже не поняли почему.
Дима принял это на свой счет и вступил в спор.
– Петр, в каждой шахматной игре бывает ситуация, когда до победы не хватает пары ходов. Если бы нам оставили больше времени, мы бы разоблачили эти слухи, но они сделали этот ход в завершение игры. Надо отдать им должное. Я снимаю шляпу. На стороне Шиловой играл классный гроссмейстер. Ну ничего, опыт приобретается с годами. Мы обязательно отыграемся.
– Вранье! – резко вскрикнул Петр. – Ты так ничего и не понял! Мы проиграли не потому, что там гроссмейстер. И не потому, что тебе хода не хватило. Мы проиграли потому, что не готовы были умереть за победу!
Никто из ребят не решался прервать тишину.
– Петр, я тебя уважаю, но ты бы убавил патетики, – тихо возразил Дима. – Выборы в горсовет – это все же не вопрос жизни и смерти. Оно того не стоит.
