– О, это моя любимая сказка. Могу как-нибудь почитать для тебя.
– Было бы замечательно.
– Ну что, нас пустят куда-нибудь в таком виде? – Спросила Пеппер после небольшой паузы, не скрывая улыбки. Они были такие молодые и счастливые в этот момент.
– Если хочешь, можно пойти ко мне, высушиться и переодеться. Не хочу, чтобы ты заболела. Раньше в моей квартире жила молодая девушка, и после нее осталось несколько вещей, возможно, что-то подойдет.
– Я не против. Тем более, мне интересно, как ты живешь, – улыбка не сходила с ее лица, и, черт возьми, она ей так подходила.
Генри показал свою одинокую квартиру, которая каким-то чудом преображалась на глазах, стоило Пеппер здесь появиться.
– А ты не боишься спать один? Темно же, монстры, – она так чудесно улыбалась.
– Нет, – немного смущенно ответил Генри, – я кое-что себе представляю, и мне становится легче. Но не буду говорить, ты подумаешь, что я сумасшедший.
– Почему? Расскажи, может я тоже так смогу, – Пеппер жалобно уставилась на Генри. И как ей отказать, она же совершенна.
– Ну, я верю, что у каждого человека есть своя энергетика, которой присущ свой цвет, – начал Генри. Она смотрела на него, не отрывая взгляда, тогда он продолжил, – и я стараюсь визуализировать свою энергетику. Она красного цвета. Я мысленно создаю "взрыв" своей энергии, который расходится по всей квартире и изгоняет все плохое. Затем я отделяю часть этой энергии и превращаю ее в дракона, большого такого дракона, размером с половину этой комнаты. Он лежит на полу, пока я сплю, и охраняет мой сон. Драконом я не ограничиваюсь: на улицу выпускаю огненную птицу. Она летает вокруг и отпугивает зло. Еще создаю львов, красных, как моя энергия, размером с большую собаку, они быстро пробегают по всей квартире и уничтожают всякую нечисть, а потом ложатся ко мне. «Вот, я же говорил, что я сумасшедший», – сказал Генри, опустив взгляд.
– Ты странный, но не сумасшедший, – улыбнулась Пеппер.
Генри достал из шкафа домашние халаты, отдал один Пеппер и отправил ее греться под теплый душ. Тем временем сам он остался заваривать чай. Затем наступила его очередь смыть с себя холодный дождь. Пока его не было, Пеппер изучала шкаф с книгами. Ее внимание привлек черный плотный блокнот без названия. Он был слегка потрепан. Видно, что его много раз держали в руках. Она открыла первые страницы. В нем были записи от руки. Она начала читать:
«Встречали ли вы таких людей, которые всем своим видом пытаются показать, что они лучше, чем кто бы то ни было? Я сравниваю их с перьями павлина. Самые красивые и нарядные, просто загляденье. Только растут они, как и перья любой другой птицы, из хорошо известного места. Вы непременно встречали таких людей. Каждый из нас на своем пути столкнулся с большим множеством личностей. Вообще, разделять кого-то или что-то на определенные категории – не совсем благодарное занятие. Тем не менее хотим мы того или нет, такие разделения и обобщения помогают нам в повседневной жизни. Бывает, идешь по улице, самой обычной улице обычного мегаполиса, где никому нет дела, кто ты, куда держишь путь, во что одет и что у тебя на уме. И тебе в принципе нет дела до других людей, у тебя полно своих забот, своих проблем. Бывает, идешь в этом безразличном потоке, мимо проносятся машины самых разных моделей, и вдруг ощущаешь, как тебе становится тесно. С двух сторон зажали тиски, да так, что не продохнуть. Ты останавливаешься. Грудь сдавила неведомая сила, она движется вверх, подступая к горлу. Две невидимые руки начинают душить. А может их вовсе не две. Тысячи безразличных рук, и все, как одна, сильнее сдавливают шею. Ты словно камешек среди груды других камней на длинном-длинном пляже. Они навалились на тебя, и нет шансов выбраться. Ты стоишь на этой улице, а мимо проходят люди. Кто-то толкает тебя, броня за эту остановку, кто-то обходит, огибая, словно вода обтекает препятствие. Ты поднимаешь голову к небу, думая, неужели я стал таким же, как и все они? Небо тебе не отвечает. Интересно, есть ли на свете люди, которые дождались ответа от неба? Ничего не остается, как снова опустить голову и продолжить свой безразличный путь туда, куда лишь Богу известна дорога. Раз уж зашла речь о Боге, признаюсь: я каждый вечер молюсь, молюсь, чтобы на длинном пляже появился человек, который своей рукой возьмет именно мой камешек, достанет из-под груды других камней и со всей силы запустит в море. Там я смогу вздохнуть полной грудью. Там я стану свободен. Разглядеть бы руку, тянущуюся ко мне.
Меня зовут Генри Фокс. Мне семнадцать лет, и я студент второго курса в достаточно приличном университете. Каждое утро я хожу одной и той же дорогой, останавливаюсь в одном и том же месте, чтобы взглянуть на небо. Каждое утро кто-нибудь непременно толкнет меня или наступит на ногу. Но меня это не волнует. Я окидываю своим взором ветви деревьев, длинные стволы, похожие на тонкие талии гигантов. Зимой они кажутся совсем одинокими. Рассматриваю здания и рекламные вывески. Изучаю проплывающих мимо людей. Все они разные. Но никто почему-то не замечает этого. Никого не интересуют вещи, которые окружают нас. Такие мелочи не приковывают внимание и взгляды. Ведь это мелочи. Они не заставят нас остановиться морозным утром, рискуя быть затоптанными, и насладиться моментом, секундой или минутой, которые мы проживаем прямо сейчас.
Меня как обычно разбудил будильник. Это было примерно полтора часа назад. Я проснулся на своей кровати в комнате студенческого общежития. Посмотрев на кровать в дальнем углу, я убедился, что сосед крепко спит, и мой будильник его не потревожил. Я не люблю понапрасну беспокоить людей. Душ я привык принимать сразу после пробуждения, поэтому, включив чайник, я взял все необходимое и приступил к утренним процедурам. После душа я пью чай или кофе – зависит от моего настроения, и выхожу на учебу. С первым глотком некрепкого кофе я понял, что день будет трудным, а возможно, сулит принести какие-то неприятности – я обжог язык и небо, а это случается достаточно редко. Вспомните ли вы, когда последний раз обжигались о кипяток? Кому-то может показаться, что я суеверный, но спешу вас уверить – это не так. Я привык доверять своим чувствам, а в этот момент мой поврежденный язык говорил мне, что стоит готовиться к трудностям. Конечно, я мог бы никуда не пойти и остаться в комнате, вернуться в еще не остывшую постель, но горячий кофе вряд ли сойдет за достойную причину для прогула. И вот я иду по холодной улице, выдыхая пар изо рта, смотрю на спешащих людей и рассуждаю в своей голове, не стал ли я одним из них. Я перестал думать обо всем этом, когда услышал крик – то кричала женщина, стоявшая на перекрестке. Для меня время будто остановилось, хотя все случилось за секунду. Ее крик, удар, боль и темнота. Все было мгновенно, должно было быть, но я словно застыл во времени. Успел обернуться на ее крик. Она стояла на перекрестке. Рядом висел светофор, а на нем, будто красная тряпка для быка, горел такой же красный сигнал, запрещающий движение пешеходам. Погрузившись в свои мысли, я совсем забыл про светофоры и машины. И вот я вышел на середину дороги на красный свет. Позади кричала женщина, во рту болели язык и небо, а справа неслась легковушка. Для окружающих все было молниеносно, для меня – немного иначе, но все, что я ощутил потом, были: крик, удар, боль и темнота».
