– Может и так, но я ничего не могу сделать, – вздохнул Уилл.
– Так тем более. Тем более нужно что-то делать.
Они сделали по глотку и уставились на небо.
– Красиво.
– Да, красиво.
* * *
Утром Уилл позавтракал и пошел в библиотеку. Там он взял телефонный справочник и принялся искать своего отца. К счастью, тратить много времени на поиски ему не пришлось, однофамильцев у отца оказалось немного, а из них с таким именем был лишь один человек. Уилл выписал адрес. "А это недалеко", – подумал он, – "Всего несколько часов пути, успею одним днем". Сев в автобус, Уилл доехал до автостанции. Рядом с ней, в соседнем здании расположился прокат автомобилей. Уилл выбрал старенький, но ухоженный Форд и сел за руль. "Ну что ж, была-не была, отец, я еду". Он повернул ключ, пристегнулся и поехал вперед, не зная, что его ждет. Уилл выехал из города, и дорога его теперь пролегала по скоростному шоссе. Машин практически не было, поэтому он смог погрузиться в свои мысли, не рискуя угодить в аварию. "Что же мне сказать, когда постучу в дверь?". Уилл помотал головой. "Еще не поздно повернуть назад. Нет, старик прав, никто не знает, что нас ждет завтра. Я должен посмотреть ему в глаза". За окном пробегали пустынные пейзажи. Солнце, находившееся уже так высоко, посылало лучи, несущие тепло каждому обитателю этих мест: каждой травинке и песчинке, каждому муравью и каждой букашке – всему, что населяет наш удивительный мир. Уилл включил радио. Играла "Nirvana", которую он очень любил. Несся Форд по асфальтированной трассе под ярким солнцем и под пение Курта Кобейна, и само по себе это было прекрасно.
Уилл въехал в Гоулберн
2. Это был небольшой городок, в котором проживало два десятка тысяч человек. Уилл заметно нервничал и стучал пальцами по рулю, отбивая засевшую в его голове мелодию. Он проехал через главную улицу, оставляя позади районы побогаче, за ними и средние, пока не свернул в район с простыми, если не сказать, бедными домами. Ему был нужен номер 9. Уилл остановился напротив и взглядом оценил возможное жилище своего отца. Это был двухэтажный дом, сделанный из дерева. Кое-где доски прогнили от влаги и отвалились. Дверь тоже была деревянной, сбитой из разных частей толстой фанеры. Уилл вздохнул и вышел из машины. Он пересек улицу и поднялся по ступенькам к двери, те пугающе заскрипели. "Здравствуйте, я Уилл, и я думаю, что вы мой отец. Что за чушь. Что же мне сказать?". Он опустил голову. Внезапно дверь открылась, и на пороге появился мужчина лет сорока пяти. Глаза его были впавшими, с синяками то ли от пьянства, то ли от усталости. Недельная щетина, превращающаяся в бороду, с видимой сединой подтверждала первую теорию. Мужчина был ниже ростом, чем Уилл, но таким же худым. Одет был в грязные джинсы, ботинки и потертый свитер.
– Ты еще кто, черт возьми, такой? Катись с моего двора, пока я не взял ружье. Ты оглох что ли?
– Ээ… Простите. Вон моя машина. Эм… Я заблудился, хотел узнать дорогу, думал, поможете. Это ваш дом? Вы один тут живете?
– Какое твое собачье дело. Дорогу покажу, если довезешь до магазина и купишь мне выпить, – мужчина сморкнулся в сторону и уставился на Уилла.
– Хорошо, садитесь, – Уилл был растерян, он, конечно, мог ожидать чего-то подобного, все-таки, кто бросает детей, но когда оказываешься в такой ситуации в реальности, то не знаешь, как реагировать.
Они сели в машину. Уилл повернулся к мужчине.
– Вы давно тут живете?
– Лет 25, может больше, а что?
– Да нет, думал обосноваться неподалеку, вот и присматриваюсь.
– Мы поедем или будем лясы точить весь день?
Уилл тронулся с места и поехал прямо. Наступило молчание.
– Здесь направо, – через минуту сказал мужчина.
– Вы один живете или с семьей?
– Один, нет у меня семьи, и не было никогда.
Уилл посмотрел на бедолагу.
– А хотели бы, чтобы была?
– Хах, ты смешной, зачем мне нужны эти проблемы. Семью заводят лишь неудачники. Я похож на дурака?
– Детей тоже нет?
– Ну, семенем я много с кем поделился, – засмеялся мужчина, – может и бродит по свету мой отпрыск, да не один, – он снова закатился смехом.
Уилл и так кипел от злости, но тут уже не выдержал и резко остановил машину прямо на дороге. Выскочил из нее, подбежал к пассажирской двери, открыл и ударил, что есть сил, в подбородок. Мужчина замычал, но не мог ничего сделать, он не понимал, что происходит, и за что Уилл так обходится с ним. Но Уилл еще раз ударил в лицо, схватил за кофту и вытащил его на асфальт, пнул ногой по животу, затем замахнулся, чтобы снова ударить, но остановился. Вокруг толпились люди, никто из них не спешил на помощь. Лежащего на асфальте отца Уилла стошнило зеленой массой. Уилл спрятал взгляд, забрался обратно в Форд, нажал педаль в пол и умчался подальше отсюда. Он ненавидел этого пьяницу, он ненавидел себя, ведь в нем тоже текла его кровь. Все, что он хотел сейчас – это ехать далеко-далеко по гладкой дороге. Чтобы за окном менялись пейзажи, а в сердце его поселился мир, но чем больше он думал об этом, тем злее становился. И не было лекарства от этой злости. И не было покоя его уставшей душе.
Дорога домой
«– Дорога впереди еще длинная.
– Но это дорога домой»
Джон Рональд Руэл Толкин. Хоббит, или Туда и обратно
Уилл вышел из аэропорта, сел в первую машину такси, встречающую прибывших, и назвал адрес центральной больницы. Водитель достаточно быстро доставил его до пункта назначения, после чего Уилл вышел из автомобиля, аккуратно захлопнув дверь, и поднялся к главному входу. Он остановился перед автоматическими дверьми и напряженно посмотрел вверх, смерив взглядом все двенадцать этажей больницы. В его горле образовался плотный комок. Ему понадобилось приложить неимоверные усилия, чтобы взять себя в руки. Он с трудом проглотил неприятный сгусток, мешавший нормально дышать. Затем, сжав кулаки, чтобы не было видно выступивший на его ладонях пот, сделал шаг в открывшиеся врата, которые представились ему пастью неизвестного демона. Готово. Он внутри. Сейчас его пережуют и выплюнут остатки. Люди сновали во все стороны, словно он оказался на Нью-Йоркском вокзале. Однако, в отличие от вокзала, здесь царила тишина, изредка прерываемая чьим-то кашлем. С первым вдохом Уилл ощутил тяжелый запах больничных халатов, резко ударивший в нос, и ненавистный комок вновь вернулся на прежнее место. Белый цвет, преобладающий вокруг, заставлял чувствовать холод и одиночество. Прям как в тот раз. Уилл помнил это место, несмотря на то, что оно изменилось с момента его прошлого визита. Он был здесь, когда жил в приюте. Одно из самых неприятных воспоминаний того времени. Непроизвольно Уилл потрогал свою руку в области локтя. Все в порядке. Боли больше нет. Рука цела и невредима. Гипс снят много лет тому назад. Уилл увидел свое детство. Он еще совсем мал. Маленький мальчик, который боится. Но в тот день он смеялся. Они играли в салки вместе с Пеппер. Она догоняла, а он убегал. Она никак не могла поймать его, настолько он был быстр. Перед ним возникло дерево. Уилл карабкается на него, чтобы Пеппер его не достала. Он по-прежнему смеется. Когда он опускает голову и смотрит вниз, то видит глаза Пеппер. Они полны ужаса и страха. Он не понимает, что случилось. Она что-то кричит ему вслед, но он не слышит. Детские визги вокруг заглушают ее голос. Он пытается прочитать по губам. «Не на-до. Сле-зай». Уилл отвечает, что все хорошо и лезет дальше, еще выше. Он хватается за ветку, но та не выдерживает и ломается, издавая неприятный хруст. Уилл пытается ухватиться другой рукой, но уже поздно, он не достает. Он ощущает, как в его животе зависает съеденный завтрак. Крик где-то внизу. Падение. Уилл чувствует дикую боль, исходящую из руки, которая растекается все дальше. Он не в силах пошевелиться или сказать хоть что-то. Он оглядывает детей вокруг и не понимает, что происходит. Вдруг боль словно дошла до нужного центра его мозга и включила реакцию, которая непременно должна была последовать. Он закричал, что есть сил, а затем отключился. В воспоминаниях осталась лишь эта больница, в которой он долго восстанавливался в полном одиночестве. В общем, как всегда.
