— Мм…
Я подставляю свои губы, позволяя себя поцеловать и резко дергаюсь, когда его рука сжимает мою ягодицу. Черт, я собиралась попробовать, но не настолько же нагло!
— Вова… — отворачиваю лицо, чтобы объяснить ему, что все это слишком преждевременно.
Но и слова сказать не успеваю. Рядом со мной будто проносится ураган, а сам неудавшийся кавалер с грохотом отлетает к барной стойке.
— Стас!
Я пытаюсь остановить его, но он не обращает никакого внимания на мои крики.
В челюсть Вове отправляется четкий резкий удар.
— Стас, прекрати! — буквально повисаю на его руке, резко рванувшись с места. — да остановись, черт тебя возьми! Он ничего не сделал!
Санников оборачивается, — и мне приходится отшатнуться.
В жизни никогда не видела такого бешенства, такой безумной ярости в глазах.
— Отпусти его, Стас. Остановись.
Шепчу онемевшими губами.
Да что он позволяет себе, в конце концов!
Санников уже успел переодеться.
На нем джинсы, подчеркивающие узкую талию, крепкие бедра и расстегнутая на груди белоснежная рубашка.
Теперь те переливавшиеся мышцы, которые я так явственно ощущала в нашем танце, я могу рассмотреть в реальности. Грудь его тяжело вздымается, губы плотно сжаты.
Чувство такое, будто он не остановится. Как бык, перед которым вдруг махнули красной тряпкой.
Только — почему?
У меня нет никаких перед ним обязательств! Да мы даже ни о чем таком с ним не говорили! Он тысячи раз мог мне позвонить, но не сделал этого ни разу за то время, когда я еще так безумно, так ненормально грезила его звонком!
Забываю даже про Вову, натыкаясь глазами на бурое пятно от засоса на его груди.
Ну, конечно. Разве ему до меня? Санников ведет бурную жизнь, вон какие отметины она на нем оставляет! Только я-то здесь причем?
— Пойдем, — он резко хватает меня за руку, так, что мне тут же хочется вырваться и тащит вперед.
— Эй! — дергаю руку на себя, только это не особенно помогает.
— ты кто мне, вообще, такой? По какому праву ты меня куда-то тащишь? Вмешиваешься? Распоряжаешься тут? Вообще-то я ничего тебе не должна. И отдыхаю здесь с друзьями!
Делаю резкий рывок в сторону, оказываясь у нашего столика.
— И с ними же и останусь. С тобой уж точно никуда не пойду!
Демонстративно спокойно усаживаюсь на стул и беру свой коктейль.
— А ты развлекайся с теми, с кем пришел сюда сам!
Вот даже не сомневаюсь, что он тут не один и даже не с закадычным другом. Тем более, что даже сквозь музыку слышу, как его зовет женский голос.
И почему я должна ему объяснять очевидные вещи?
— Ты не пьешь, — с непроницаемым лицом Санников выхватывает из руки мой бокал, отставляя его подальше.
— Хватит! — пресекаю я гневным криком.
Да что же такое?!
— Действительно, хватит, — будто и не дрался только что, — хотя и дракой, если уж честно, это и не назовешь. Избиение младенцев скорее. Совершенно спокойно кивает. И, когда я уже думаю, что он все понял…
Просто хватает меня одной рукой и забрасывает себе на плечо.
— Эй! Остановись немедленно!
Я пытаюсь изворачиваться, пытаюсь молотить по нему кулаками, но ничего не выходит. Стоит ему прижать меня рукой чуть крепче, как я оказываюсь совершенно обездвижена.
— Где ее сумочка? — он поворачивается к Вике, которая тут же протягивает ему то, что он хочет.
Именно хочет, — просить этот мужчина, кажется, вообще не умеет!
И Вика тоже хороша. Предательница! Нет, чтобы меня спасать, еще и помогает ему!
— Что ты себе возомнил? — я задыхаюсь, когда Стас буквально укладывает меня на сидение своей слишком высокой для меня машины, усаживаясь рядом. — Ты мне не брат, не опекун, не мужчина, в конце концов! Да даже если бы и так, я не позволила бы…
Глава 13
Мои инстинкты, как оголенные нервы, подсказывают, что надо бежать.
Умолкнуть и перестать что-то доказывать. Тут спорить нет смысла.
Не с этим человеком, одним взглядом способным припечатать к земле, обездвижить. И… Полностью поддаться безумному, отравляющему пламени в его глазах.
Рядом с ним даже воздух меняется.
Начинает звенеть от напряжения. Становится тяжелым, вязким. Кажется, что даже он удерживает, как в плену, как на цепи, заставляя подчиняться воле этого невозможного мужчины!
Нужно дернуть руки и нестись отсюда со всех ног. От него. Подальше.
Даже несмотря на то, что машина уже резко рванула вперед. На максимальной скорости.
Даже выпрыгнуть из нее не так опасно, как оставаться рядом с Санниковым.
Он действует на меня, да на всех вокруг каким-то запредельным образом.
Как будто все нервы, саму душу способен намотать на кулак и сжать. Одними своими глазами, одним взглядом.
И подчинить полностью. Безвозвратно. Безоговорочно. Только дергать за ниточки, которым ты будешь подчиняться.
Но я смотрю на его точеный профиль. На крепко сжатые челюсти. Встречаюсь взглядом с его цепкими потемневшими глазами в зеркале. И не могу. Что-то внутри меня замирает. Замирает настолько, что все слова, которые еще пыталась выплеснуть ему, останавливаются прямо в горле.
Черт! Да разве бывает такое? Разве может человек так действовать на кого-то?
Умолкаю. Только судорожно сжимаю свою сумочку в руке. Впиваясь пальцами так, что они белеют.
А грудь ходит ходуном от слишком частого дыхания.
Как будто мне резко вдруг совершенно не хватает кислорода.
— Куда мы едем?
Наконец решаюсь задать вопрос.
Была уверена, что Санников везет меня домой.
Но мы пропускаем поворот, оказывается на какой-то трассе.
Бешенная скорость, вокруг ни одной машины, по обеим сторонам лес…
Он что, везет меня за город?
Такими темпами мы и в другую страну скоро заедем!
Машина резко тормозит, сворачивая с лес.
Зачем я только спросила?
Теперь уже действительно становится страшно.
Почему он меня сюда привез? Зачем? Да и вообще — что до меня этому человеку, с которым мы почти и не знакомы? Если разобраться, даже и парой слов-то толком не перебросились!
Он оборачивается ко мне, наклоняясь так, что я начинаю дышать его дыханием.
