Почти весь день так лихорадочно и мечусь — между шкафом, вдруг бросаясь выбирать одежду для свидания, то в ванную, подставляя лицо под ледяную воду, чтобы снять с себя это безумное наваждение.
Нет. На встречу с Санниковым мне идти нельзя! Нельзя ни в коем случае!
Потому что рядом с ним я совершенно себя не узнаю!
Теряю всю волю, саму себя теряю под его напором, под взглядом этим гипнотическим, отравляющим, властным!
Конечно же, это свидание не станет началом знакомства поближе. Об этом же он говорил, когда называл свидание шансом?
Но душевных разговоров с Санниковым я, как ни стараюсь, не могу себе представить.
Да их и не будет.
Если бы он собирался ухаживать, знакомиться, узнавать мой внутренний мир, что ему мешало сделать это еще вчера?
Уверена, и пяти минут не пройдет, как он просто забросит меня к себе на плечо и отнесет на верхний этаж той самой «Лаванды», где расположены номера!
А я… Я не смогу ему сопротивляться!
Только вот это опасно. Опаснее некуда.
Он уничтожит меня, места мокрого не оставит. После двух встреч с ним я уже почти распласталась перед этим человеком, в тряпочку у его ног почти превратилась!
А дальше что будет?
Я распахну перед ним душу, брошу к ногам свое сердце, а он просто перешагнет через меня и пойдет дальше?
Нет. Не пойду туда! Ни за что! Как бы не хотелось мне снова его увидеть, опять задрожать от близости его губ, от этого сводящего с ума голоса, от которого можно позабыть обо всем на свете!
Я уже убедилась в том, что Стас действует на меня, как тяжелый наркотик. И с каждой полученной дозой я буду разрушаться все сильнее. Все больше зависеть от него, — вот ведь уже сейчас весь день только об одном Санникове и думаю!
И ломка потом будет страшной. Смертельной. Вряд ли я смогу собрать себя потом.
А в том, что она непременно будет, я даже не сомневаюсь.
Санников уже второй раз наплевал на своих спутниц, буквально вытер о них ноги.
Наверняка так же поступит и со мной.
Я ему интересна, лишь пока не получил того, что хочет.
Стоит этому случиться, и меня будет уже не собрать, а он утратит интерес и вот точно так же бросит и меня, забрасывая себе на плечи очередную жертву.
Я приняла решение, хоть высидеть дома казалось невозможным.
Даже слышала гулкие, частые удары собственного сердца, когда назначенный им час неумолимо начал истекать.
Я представляла себе все, что угодно.
Он вполне мог распахнуть ногой дверь этого дома и вытащить меня отсюда на руках, забрав к себе.
Влезть в окно, — ворота и второй этаж такого уж точно не остановят!
Подкупить кого-то из прислуги, чтобы те обманом заставили меня выйти и украсть!
Ну, или позвонить, как минимум и поинтересоваться, почему я не пришла. А вдруг мне плохо после вчерашнего или заболела?
Но он ничего не сделал.
Ни-че-го.
Ни в этот вечер, ни на следующий день ни даже через неделю.
Вот, выходит, как ничтожно мало я для него значила! Не пришла на свидание и он тут же утратил весь свой интерес, да просто тупо забыл обо мне!
Зачем же тогда все это было нужно? В чем смысл нашей ночной поездки? Зачем вообще меня забрал из того клуба, если ему нет до меня никакого дела?
Все эти мысли сводили с ума.
Я заперлась в комнате, в доме, как в клетке.
Никого не хотела видеть, ни с кем говорить или встречаться.
Санников уже довел меня до депрессии! А что было бы, окунись я в эти отношения глубже? Даже страшно представить! Так что, — мое счастье, что я приняла верное решение не связываться с ним!
Глава 18
Прошло две недели, прежде чем мне с горем пополам удалось вытравить из себя отраву под названием Стас Санников.
И ни одного звонка!
Ни разу он даже не попытался со мной связаться!
Пусть даже и не хотел по каким-либо причинам приезжать в дом отца, но уж номер телефона ему не составляло узнать никакого труда!
Ничего!
Полная тишина.
Ни единой попытки хотя бы как-то объясниться!
Первым делом отправилась выяснять, что там за бред говорил Санников о наркоте и о заказанной в клубе Северова ВИП — кабинке.
Тогда у него самого я ничего не спросила. Не до того было, слишком уж много оказалось впечатлений на мою долю. Да и язык меня не слушался. Говорить я тогда в принципе не могла.
Зато теперь зацепилась за сказанное.
Стоило ли верить тому, что говорил этот человек?
Судя по его порочности и испорченности, он мог выдумать все, что угодно! А, может, судил по себе. Может, он без заранее заказанных кабинок в кафе в девушкой и не приходит!
Вовка что-то блеял о неземной любви всей жизни.
О том, что ни на чем бы, конечно, не стал бы настаивать.
Да, заказал ту чертову кабинку на всякий случай.
Ну, а насчет таблетки…
Это он Вику попросил для того, чтобы мои ощущения, если я все же соглашусь были яркими. Хотел, чтобы мой первый раз стал для меня особенным. Чтобы запомнился. Ну, и еще чтобы я не смущалась и не чувствовала себя зажатой.
Вика вон, оказывается, сама со своим парнем этим все время пользуется. Сама ему подкинула идею.
— Малыш, ну чего ты? Эти таблетки никак не влияют на здоровье и сознание! Это же не наркотик, строго говоря! Просто легкий возбудитель! Клянусь, я даже думать об этом бы не стал, если бы в нем была хоть какая-то опасность! И сразу бы остановился, если бы понял, что ты не хочешь… Но ты же хочешь, правда же, малыш? Мы ведь уже говорили с тобой об этом…
А я смотрю на него и даже как-то смешно становится.
Мой первый раз — и с ним?
Не спорю, я об этом думала, и мы и правда даже как-то говорили об этом.
Но…
Его прикосновения кажутся теперь липкими. Ничего, кроме раздражения не вызывают.
Все, вот все в нем не то! И как я раньше этого не понимала?
Пальцы не те, губы вообще ни о чем, а глаза… Ничего нет в этих глазах, ни одной вспышки внутри не вызывают. И губам прикасаться неинтересно. Вот попытался поцеловать, но это как к штукатурке губами прижаться. Никаких ощущений. Только будто прилипло что-то к губам. И стряхнуть хочется.
— Так и быть, Вова. Я не расскажу об этом отцу. И он не оторвет тебе то, с чем ты меня так жаждал познакомить, накачав той дрянью. Но имей в виду. Я больше никогда не должна тебя видеть. Ни в нашей компании тебя чтоб не было, ни возле дома чтобы не ошивался. Хоть раз увижу, хоть однажды еще напомнишь о себе — считай, нарушил перемирие. Совершил преступление на испытательном сроке. Сам себе приговор подписал.
