— Моя сладкая. Моя принцесса. Я пьяный от тебя. Совсем пьяный. Больше не отпущу.
Дергает пальцами, толкается, задевает какие-то сумасшедшие точки там, внутри, а на меня будто обрушивается лавина. Холодом и жаром, вспышками перед глазами. Звоном в ушах.
Упала бы, если бы не подхватил, ноги совсем не держат больше.
Ничего нет. Только эти пронзающие волны, током по всему телу. Только судороги, от низа живота до сосков, — прострелами, насквозь. Лихорадочной дрожью. И голос его сумасшедший. Порочный. Дурманный.
— Кричи, принцесса-а. Кричи. Да!
И новая волна срывает меня с катушек.
Простреливает так, что я окончательно перестаю что-либо соображать.
Мучительное наслаждение. На грани боли. Пронзающее каждую клеточку. Приносящее взрыв, разрывающий кожу.
Обхватываю мертвой хваткой его шею, прижимаясь ближе. Забрасываю ноги ему на бедра.
Черт, эта ненормальная, болезненная потребность вжаться в него. Всем телом чувствовать. Слиться полностью. Черт, черт, черт!
И выкрикиваю его имя. Выкрикиваю до сорванного голоса, до хрипоты. Снова и снова взрываясь в безумном, запредельном наслаждении.
Глава 48
Не помню. Ничего не помню.
Только, кажется, подхватил на руки, куда-то нес, прижимая в себе, к разгоряченному и мокрому телу. Что-то хрипло шептал, гладя волосы, прижимая крепко.
Не помню.
Может, показалось, приснилось?
Последняя мощная, сшибающая с ног судорога, последняя вспышка, — и в моей голове, в моем сознании просто выключился свет.
Очнулась в постели.
Крепко прижатая к его телу.
Едва приоткрыла глаза и тут же встретилась с пристальным, обжигающим взглядом.
Он что, все это время вот так лежал рядом, прижимая меня к себе и просто смотрел?
А во всем теле — до сих пор разлита сладкая, блаженная истома.
И, — черт, до чего же хочется улыбнуться. Ему.
Потянуться и обнять за шею.
Прижаться всем телом, — доверчиво, расслабленно, блаженно.
Поцеловать губы и шептать какие-то несусветные глупости.
Счастливо шептать.
Стас.
Кто бы мог подумать, что этот мужчина способен подарить такой невероятный, запредельный ураган удовольствия!
Хотя…
Наверное, мое тело знало это на каком-то подсознательном уровне. Потому так и тянулось именно к нему. Потому и отшатывалось от всех других, никак на них не реагируя…
Но…
Нет. Черт побери, дело совсем не только в теле!
Ведь именно о нем я и мечтала, с самой своей первой, еще тогда такой наивной влюбленности!
Именно Стас пробудил во мне что-то, что превратило меня из беззаботной девчонки в девушку. А теперь и в женщину. Что-то очень глубокое, и, как бы не было неприятно это признавать, те дальние ростки, кажется, так и остались в моем сердце!
За все это время, даже после всего, что он сделал и наговорил! Даже после того, как я разумом понимаю, что Стас Санников — ужасный человек, охваченный лишь жаждой мести, лишь ненавистью ко мне и ко всей нашей семье, несмотря ни на что эти проклятые ростки так и не выкорчевались из моего сердца!
Тут же захлопываю глаза, чувствуя, как горячей волной всю кожу заливает краска.
Боже!
С ним, с врагом я дрожала, извивалась от удовольствия! Его имя выкрикивала, и сама насаживалась на его пальцы, тянулась к его телу, желая получить, почувствовать все больше!
О, Боже!
Ведь именно этого никак, ни под каким видом нельзя было допускать!
Даже под пытками и самыми страшными угрозами!
Черт! Черт! Черт!
Вот теперь я по-настоящему повержена. Побеждена им. Полностью. Окончательно. Насквозь!
И Санников, этот мерзавец, уж точно воспользуется своей победой!
Я сама дала ему в руки оружие против меня!
Ну как же так вышло?! Как же я так сдалась?!
Хотя… Кажется, у меня не было ни единого шанса.
Пусть даже и не против этого мужчины. А против себя самой. Потому что он так и остался там, внутри. Потому что ни один с ним никогда не мог сравниться!
— Софи-ия, — его огромная, крепкая рука проводит по моему плечу удивительно нежно.
— Не закрывай глаза, принцесса. И не красней. Тебе нечего стыдиться. Посмотри на меня.
Осторожно приоткрываю глаза, все еще не веря собственным ушам.
Санников просто нависает надо мной, почти касаясь моего лица своим.
— Это было сказочно, золотая принцесса. Космически сказочно, — ласково, на удивление ласково и нежно шепчет его хриплый голос.
А я вся напрягаюсь в ожидании, когда он жестко хлестнет меня, упиваясь своей победой. Конечно, просто специально сейчас дает расслабиться обманчивой лаской и нежностью. Чтобы вышло потом больнее.
— Какая ты чувственная… Какая огненная… Моя принцесса, — шепчет Санников, ведя своими губами по моим. Вызывая новую будоражащую дрожь во всем теле.
— Я бы на месяц закрылся с тобой в этой комнате, в этой постели. Снова и снова выбивал бы из тебя твое сладкое «хочу». Пока бы не оглох от того, как ты выкрикиваешь мое имя, когда кончаешь.
— И так будет, Софи-ия, моя сладкая принцесса. Так будет. Но сейчас тебе надо отдохнуть. Еще пока не время.
С удивлением замечаю, что в окно уже льется яркий дневной свет.
Сколько же длилось наше с ним безумие? Кажется, я всего на миг закрыла глаза, — и вот, уже день за окнами. Хотя не удивлюсь, если мы занимались этим всю ночь, до самого рассвета. Ощущение времени я полностью утратила, но, кажется, все это длилось бесконечно!
Пытаюсь что-то сказать, но Санников решительно прижимает пальцем мои губы.
— Спи. Спи, принцесса. Отдыхай и набирайся сил. А вечером мы выйдем в свет. Поедем в оперу. Покажем всем этим дешевым напыщенным индюкам, что ты не свалилась в пропасть. Наслаждаемся их кислыми ублюдочными рожами. И тем, как им придется кривиться, улыбаясь. А они будут улыбаться тебе, София. Будут. И руки целовать. Никуда не денутся. Будут. Можешь вытирать о них ноги, сколько угодно, а они все равно будут кивать и улыбаться тебе.
— Стас…
Сама не понимаю, зачем, почему, как вырывается этот вопрос. Санников — последний, кому стоило бы его задавать. Последний, в ком я бы могла искать поддержку. Но так выходит, само собой. Прежде, чем я успеваю захлопнуть рот.
— Почему они так со мной, с нами? Неужели отец был таким ужасным человеком? Неужели его все так сильно ненавидели?
