Подъемный мост замка был опущен, а во внутреннем дворе нас встретила группа офицеров, возглавляемая командиром гарнизона. Я с любопытством оглядел Морриса, но он совершенно не изменился за последние годы – все то же сосредоточенное выражение на худощавом лице с заостренными чертами, и ни единой мысли в глазах… Ответив на приветствия резким кивком, Генрих приказал разместить вновь прибывших и жестом предложил Моррису следовать за ним. Я двинулся в том же направлении, сильно опасаясь, как бы Генрих в горячке не натворил беды…
И в самом деле, как только мы вошли в личный кабинет Императора, он набросился на бедного Морриса с отповедью, приводить которую дословно нет возможности, смысл же ее сводился к тому, что Моррис – полный идиот к тому же без глаз и ушей как минимум. Отчасти это было верно, но Генрих явно перегибал, поэтому я почел за лучшее вмешаться.
– Генрих, у меня есть предложение. – Мой друг обернулся, оборвав брань на полуслове. – Прикажи собрать народ на площади и прочти им столь же зажигательную речь. Может быть, тебе удастся убедить их, что паника ни к чему хорошему не приведет. А я тем временем займусь делом.
Император посмотрел на меня взглядом «И ты, Брут…» и вышел из кабинета.
– Спасибо, Рагнар, – заметил Моррис после некоторой паузы. – Я рад, что вы здесь. Это дает нам некоторые шансы.
– Моррис, как получилось, что наблюдательные посты не сообщили о приближении кочевников? – Я не был настроен на светский разговор.
Он пожал плечами.
– По-видимому, кто-то выдал варварам расположение наших постов, и они застали ребят врасплох.
– И кто бы это мог быть?
– Я даже не представляю себе, как это можно выяснить.
Неожиданно для самого себя я спросил:
– Моррис, это были не вы?
Он очень долго не отвечал, спокойно глядя мне в глаза, очень спокойно.
– Нет, Рагнар, вы же давно меня знаете. Это был не я.
Я чувствовал, что он говорит правду, но тогда оставался лишь один способ хоть немного уменьшить вероятность еще одной измены. Я указал рукой на письменный стол.
– Составьте, пожалуйста, список всех, кто мог знать расположение постов.
Моррис недоуменно посмотрел на меня, но молча сел за стол и стал быстро писать. Минуты через две он протянул мне список человек из десяти, чьи имена ничего мне не говорили. Взяв у него перо, я вычеркнул имя Морриса, стоявшее в списке первым, и, вернув бумагу, попросил:
– Отнесите, пожалуйста, этот список Генриху и передайте, что все эти люди должны быть немедленно посажены под арест в самые глухие казематы.
Теперь уже Моррис посмотрел на меня как на безумного.
– Но, черт возьми, Рагнар, я же останусь без своих лучших командиров.
– Ничего, я найду вам других, – пообещал я, и Моррис нерешительно двинулся к двери. На полпути он остановился и, неожиданно улыбнувшись, заметил:
– Вы очень изменились за последние годы.
– Каким образом?
– Стали значительно серьезнее.
– Это хорошо или плохо?
– Для кого как, – бросил Моррис, уже выходя из комнаты, но тут я окликнул его, дабы задать куда более важный практический вопрос.
– Моррис, какова приблизительно численность кочевников?
– Тысяч семьдесят-восемьдесят.
Прошло минут пять, прежде чем я обрел дар мысли. Это была самая неприятная новость за последние три дня.
Тем не менее, как бы плохо ни складывались обстоятельства, мой план оставался единственным полупризрачным шансом выкрутиться, – поэтому, вызвав слугу и пожелав кофе с коньяком, я вплотную взялся за его воплощение.
Раскрыв Доску, я некоторое время рассматривал порядочно изменившуюся позицию, а затем прикоснулся к Фигуре Всадницы, стоявшей на 39-м поле, рядом с Шутом, Сфинксом и Гроссмейстером. Уже через несколько секунд Джейн поздоровалась со мной.
– О, Рагнар! Добрый день! Как ваши дела? Я слышала, на континенте начались какие-то ужасные войны.
– Дела мои хуже некуда, – честно признался я, но увидев ее огорченное лицо, соврал: – Но пока они вполне поправимы. Джейн, в ближайшее время к вам, возможно, будут обращаться с просьбой переправиться ко мне. Конечно, это может оторвать вас от важных дел, но если вы мне поможете, то окажете неоценимую услугу.
– Ну что вы, тут и говорить не о чем… – Джейн согласно кивнула и, едва заметно улыбнувшись, спросила: – Вы пытаетесь взять ситуацию под контроль?
Этот вопрос меня несколько озадачил, потому как я ни разу не рассматривал проблему в таком ракурсе, так что я ответил нейтрально:
– Я просто стараюсь хорошо сделать свою работу!
Джейн улыбнулась чуть шире, махнула мне рукой, и мы расстались.
Следующим номером моей программы стоял Вотан, поэтому отыскав на доске Викинга, переместившегося на 28-е поле, я прикоснулся к этой Фигуре. Контакт возник быстро, и я увидел великана, во весь опор мчащегося по дороге на огромном буланом коне.
– О, Рагнар! – не поверил своим глазам Вотан. – Как живешь, дружище?
– Как обычно. Куда спешишь?
Вотан ухмыльнулся:
– В Местальгор. Там дерутся крепко, я слышал.
Я покачал головой:
– Не-а, дерутся здесь.
– А крепко?
– Даже тебе мало не покажется. Даю гарантию.
Вотан хитро прищурился.
– Твоя гарантия – это годится… Ты договорился с Джейн?
Я кивнул.
– Тогда я скоро буду. Коня только пристрою куда-нибудь и сразу к тебе…
Что ж, на душе у меня стало полегче – примадонну на свой спектакль я ангажировал, но этого было маловато, и я двинулся дальше и прикоснулся к Фигуре Атланта. Нельзя не отметить, что в целом в этот день для меня все складывалось удачно, потому как ответ пришел и на этот раз. Клинт сидел в походной палатке и мастерил что-то у себя на коленях (подозреваю, что это была очередная «смерть из кармана»). Глянув на меня, он позволил себе слегка удивиться:
– Какими судьбами?
Я решил сразу взять быка за рога.
– Я нахожусь в Ассэрте, который скоро подвергнется штурму всемеро превосходящим числом врагом. Мне очень нужна ваша помощь.
Клинт с сомнением покачал головой.
– У меня есть приказ. – Он выразительно посмотрел наверх.
Я пожал плечами.
– Ну, это уж вам самому решать.
Клинт колебался недолго и, отложив рукоделье с колен, бросил:
– Ждите!
Это было просто прекрасно, и я уже совсем собрался закрыть Доску, как вдруг мой взгляд упал на стоящие в правом нижнем углу поля Фигуры Охотника и Человека с кубком. Некоторое время я колебался, однако зазванная Моррисом цифра в восемьдесят тысяч наталкивала меня на мысль, что гордость – это отличная штука до тех пор, пока она не мешает делу. В конце концов я пошел на компромисс с самим собой и решил связаться только с Илайджем. Мне опять повезло – он был не слишком занят, лениво листая какую-то книгу из библиотеки своего дяди. Увидев меня, он неожиданно широко и открыто улыбнулся:
