— ...По сему суд инквизиции постановил: убить Каина Судзи, в народе именуемого «Погибель народов», и придать его душу стихиям через ритуал «Разрыв круга Омула».
В часовню, несмотря на то, что места там осталось совсем немного, набилось довольно много народа. Среди них в основном были приближенные короля, его сын и телохранители.
— ...постановление суда окончательно и обжалованию не подлежит! Приговор исполняется немедленно!
Как только главный инквизитор в белоснежной мантии закончил, шестеро мужчин в форме ордена подошли к ритуальному рисунку и принялись наполнять силой руны.
— Лицемеры, — едва слышно произнес Каин, глядя на собравшихся инквизиторов. — Лицемеры и лжецы...
Его взгляд скользил по рядам собравшихся на казнь и остановился на старом друге Риме «Святом законе». Паладин стоял одетый в боевой костюм. За спиной виднелась рукоять меча «Праведность», слева на поясе блестел приклад короткого бластера «Святость».
Однако взгляд темного прилип к руке паладина. На нитке, зажатой в кулаке, висела старинная золотая монета с дыркой по центру. Точно такую же Каин когда-то дал Риму для того, чтобы тот смог оплатить первый год обучения в святой академии. И тут же на безымянном пальце он заметил блеснувшее кольцо инквизитора.
Темный взглянул в глаза старого друга и в душе, на пороге смерти, что-то шевельнулось. Перед глазами пронеслись сотни детских шалостей, которые они проворачивали вместе. Затем вспомнились первые шаги в темной магии, убийства и сражения с паладинами. Первый бой с другом детства. Мертвая возлюбленная.
— Рыбы не будет, — прошептал одними губами Каин, глядя в глаза Риму. — Я устал.
Его слова заметили среди инквизиторов, и тут же среди толпы засияли купола защиты. Через секунду зазвенел воздух от напряжения заготовленной магии света. Многие оголили оружие и направили на темного, ожидая подвоха. Среди всех был и Рим, вытащивший меч и вставший справа от одного из магов, наполнявших силой ритуал.
— Каин Судзи! Последнее слово! — громыхнул голос главного инквизитора.
Темный выпрямился, гордо поднял подбородок и громогласно произнес:
— Лицемеры! Лицемеры и лжецы! Каждый из инквизиторов, если в нем осталось хотя бы капля чести, должен встать рядом со мной. Ваши руки в крови поболее моих. Вы убивали невинных светом. Если хоть у кого-то из вас остался хотя бы намек на совесть — выйдите и встаньте со мной рядом!
Повисла небольшая пауза, которую прервал голос старшего инквизитора:
— Привести приговор в исполнение!
Маги, стоявшие по краям ритуала, тут же запустили ключевые руны.
Рим внимательно следил, как наполнялась руна у ног мага, и, как только она начала издавать пульсирующее свечение, сделал шаг вперед, громогласно объявив:
— ОТРЕКАЮСЬ!
Подшаг, взмах мечом, белоснежный росчерк и оружие новоявленного инквизитора на половину лезвия вошло в наполненную силой руну.
— РЫБА!
Каин вскинул голову и обнаружил, что в паладина уже направили несколько заклинаний света и пистолетов. Секунда, и они должны были выстрелить, но время словно замерло. Перекошенные от злости лица паладинов, удивленные рожи инквизиторов.
«Стоящее зрелище», — пронеслась мысль в голове Каина.
Несмотря на то, что он не мог пошевелить и пальцем, сила осталась при нем. За несколько секунд собрав конструкт убойного заклинания, он направил его на старшего инквизитора Пауля. Уже почти решился запустить время, но взгляд вернулся к старому другу.
«Помрет», — сделал вывод, когда оценил его позицию.
Слишком много заклинаний, готовых сорваться с рук магов. Слишком много стволов, направленных в спину.
«ПРОВАЛИСЬ ОНО ВСЕ ПРОПАДОМ!» — беззвучно взревел Каин и из последних сил вывернул конструкт в темную нить, которая оплела паладина.
В следующий миг время метнулось вперед, а темный дернул нить на себя. В место, где только что был Рим, ударило несколько мощных заклинаний света, но самого паладина там уже не было. Его фигура оказалась рядом с Каином, опутанная темной нитью.
Зал заполнился вспышкой от активированного ритуала. Когда глаза присутствующих пришли в норму, то их глазам предстали две кучки пепла и пустая броня Рима «Святой закон».
***
Каин застонал от боли и повернулся набок. Зубы скрипели от ужасной боли, а злорадная улыбка на гримасе боли превратилась в звериный оскал.
— Живой, — прохрипел он, повернувшись на бок.
Собравшись с силами и как следует отдышавшись, Каин открыл глаза и обнаружил перед собой каменную комнатушку, металлический люк над головой и сидящего напротив Рима в полном боевом обмундировании.
— Проснулся наконец, — произнес он. — Рад меня видеть?
— Лучше бы ты мне с утра в кашу насрал, — прохрипел в ответ темный и приподнялся на локтях.
— Я бы тоже не отказался, но есть небольшая загвоздка, — паладин подошел к стене, в которую были вбиты изогнутые стальные прутья. Они образовывали своеобразную лестницу наверх, но при попытке их схватить рука прошла сквозь них.
— Какого черта? — возмутился Каин и оглядел себя.
Мало того, что тело было не его, на нем, самом могущественном темном маге, надеты вонючие засаленные, рваные джинсы, так еще и на теле тряпка с полуголой женщиной. Вместо обуви грязные сандали.
— Ты не поверишь, у меня тоже очень много вопросов, — хмыкнул Рим.
Каин с шипением от синяков и ссадин поднялся на ноги и выставил руку в привычном жесте поискового заклинания, однако ничего не произошло.
— А вот сейчас все действительно дерьмово, — сглотнул он и принялся перебирать все заклинания. Однако ни одно из них не подало признаков работы. — Спокойно. Только спокойно...
Каин огляделся и отметил несколько дыр в стене под потолком и один большой слив у стены внизу.
— Это похоже на какой-то колодец или...
— Водоотвод, — кивнул в ответ паладин.
— Надо выбираться.
Схватившись за прутья, он с трудом добрался до люка и откинул его. Выбравшись в неприметном переулке, он крикнул вниз:
— Жди меня здесь! Я что-нибудь придумаю!
Как только он задвинул люк и огляделся, по спине пробежался холодок предчувствия неприятностей. Яркие вывески, бетонные стены и писк далекого зуммера хорошенько ударили по нервам.
— Чем дальше, тем хуже, — пробормотал он и осторожно, постоянно оглядываясь, вышел на улицу.
Каин стоял и ошарашено смотрел на толпы народа, снующие тут и там мототележки. Белые, красные, блестящие и матовые. Большие и маленькие, зализанные и округлые, а также угловатые и неказистые. И все это куда-то ехало, тарахтело, сигналило.
— Бензиновые повозки... — обреченно произнес он. — Эпоха бензина и пороха...
