— Оргии — не моя идея, и я в них участвовал всего пару раз, — тут же открестился Каин. — Но у каждого свои замашки. Ты давай, не отвлекайся! Что тут у нас?
***
Каин лежал в кровати под чистым одеялом и смотрел на едва заметную россыпь звезд на небе. Справа виднелась луна, которая давала блики на доспехе Рима.
— Когда пропал ты и еще трое, я понял, что дальше так продолжаться не может, — произнес паладин, глядя на ночной город за окном. — А еще задал себе главный вопрос: «Где те, кто выросли на улице?»
— В земле, — тихо ответил Каин. — На улице не выжить без покровительства. Либо на поклон к наемникам, либо в лагерь для беспризорников, где шансы выжить в отрицательных величинах.
— Я видел эти группировки, что подминают под себя таких, как мы. Они их просто использовали как мясо. Самые проворные, когда подрастали, уходили в эти группировки, но так и оставались мясом. Поэтому я решил, что это тупиковый путь.
— И ты продался инквизиции?
— Зачем инквизиции голодный беспризорник? — усмехнулся Рим. — Плевать они на нас хотели. Да и мне она не нужна была. Я просто искал выход и нашел его.
— И где?
— Сначала я выклянчил у ростовщика место для ночлега в обмен на уборку вокруг его дома и помощи его жене на кухне. За это она меня иногда подкармливала. Я ел раз в три дня, но честно ему помогал. За это он замолвил за меня слово, когда я просился в торговый павильон уборщиком.
— Пресмыкался и выпрашивал монеты, — усмехнулся Каин. — Ожидаемо. Тебя всегда было проще прогнуться.
— Может и так, но я не просто работал. Я учился. Учился всему, чтобы больше не голодать и не воровать. Я больше не хотел выживать. Читать и писать меня учила проститутка, для которой бегал за алкоголем. Основам кулака меня учил отставник-калека.
— А как ты в инквизиторы угодил?
— Училище ордена было лучшим, — хмыкнул Рим. — Самый высокий балл, индивидуальный отбор и проверка генома. Хотел туда, чтобы доказать всем, что не хуже их.
— И как? Доказал?
Рим поднял руку и оттопырил палец с кольцом инквизитора.
— Достойно, — с усмешкой произнес Каин.
— А ты? Как ты умудрился вляпаться в темную магию?
— Ты говоришь так, словно темные только и делают, что убивают и уродуют окружающих.
— Нет конечно. Я видел всяких. Мне доводилось участвовать в убийстве паладинов, перешедших черту.
— Надо же. А я думал ты слепой фанатик. Скажи, о чем ты думал, когда учился и работал в нескольких местах? Когда мел вокруг дома этого скряги? О чем ты думал, когда пытался поступить в училище ордена?
— О том, что никогда не вернусь на улицу.
— Когда я просил ученичества у темного мага, я думал о том же, — кивнул Каин. — У каждого свой путь, но у меня много вопросов к инквизиции. Они перестали быть карательным органом. Они превратились в таких же обезумевших убийц, как и сошедшие с ума темные.
— То есть ты признаешь, что темные — обезумевшие убийцы.
— Да. Среди них очень много озлобленных, сломленных людей. И сломали их вы. Вы сами создали тех чудовищ, что вокруг вас. Тьма не умеет злиться. У нее нет памяти. А вот у людей, что способны призывать тьму, она есть. И если ты внимательно следил за такими чудовищами — они отлично запоминают злобу, боль и ненависть, но очень быстро забывают любовь, преданность и дружбу.
— Все чудовища вокруг выращены нами, — кивнул Рим. — Тут ты, Каин, прав.
— Не называй меня так больше, — парень повернулся на бок и прикрыл глаза. — Теперь я Нобу. Надо хотя бы начать откликаться на свое новое имя.
Несколько секунд парень молчал, но спустя минуту начал бормотать вслух:
— Парень был под серьезным прессом. Не знаю, что тут происходило, но он давно принимает антидепрессанты. Он хотел покончить жизнь самоубийством, но у него не получилось.
— А ты в этом уверен? — повернулся к нему паладин. — Может получилось, и именно поэтому ты оказался внутри его тела.
— Может и так, но нам придется разбираться с его проблемами. И чует мое сердце: их будет немало.
— Это сердце не твое.
— Теперь мое, — недовольно буркнул Каин. Тут в его голову пришло воспоминание мировой карты, и он недовольно перевернулся на другой бок. — Черт бы побрал этот мир.
— Что? Мировая карта покоя не дает?
— Здесь все может оказаться иначе. Мы можем вляпаться в неприятности, даже когда зайдем в туалет! Я поначалу думал, что это все же прошлое, но оказывается — другой отсталый мир.
— Ну да, особенно если наступить не туда, куда нужно. Ты бы видел, как на тебя смотрела мать, когда ты руками ел.
— Я лучше буду руками есть, чем останусь голодным. Я не умею есть палочками, как она.
— Да, наблюдать за ней было забавно, — кивнул Рим. — Но тебе придется учиться.
— Да, иначе будет много вопросов... Черт бы подрал этот мир!
Парень перевернулся на другой бок и завозился в постели, пытаясь распутать ноги из одеяла.
— Черт, как же неудобно, — проворчал он. — Где мои спальные капсулы? Хотя бы сонный резонатор...
— Тоже разучился засыпать самостоятельно? — хмыкнул Рим. — Думаю, придется учиться заново. Кстати, скоро рассвет.
— Да-а-а-а-а, — протянул Каин. — Давно у меня не было подобных деньков. Чтобы на тот свет и обратно.
— Хочешь сказать у тебя подобное уже было?
— Было. Поверь. Я не раз думал, что смерть пришла за мной, и все рухнуло. Ладно, хватит болтать. Надо хотя бы немного помедитировать и попробовать уснуть...
***
Сон был очень необычный.
То, что это видение, Каин понял сразу после того, как осознал, что может свободно рассуждать. Обычно его сны были бессмысленными и неконтролируемыми. Этот был таким же, но вот рассуждал он здраво, а это уже серьезно настораживало.
Серое марево вокруг внезапно разошлось, и перед бывшим темным магом появилось огромное зеркало. В нем он увидел себя, но тут же заметил, как отражение двигается помимо его желания.
Нобу поднял руку и задрал челку, под которой оказался слегка изогнутый горизонтальный шрам.
— Но-о-о-обу! — раздался ехидный голос за дверью.
Нобу в ужасе стоял на унитазе, чтобы не выдать своего присутствия.
БАХ!
Раздался удар двери в первую кабинку.
— Нобу, ты только все усложняешь! — повторил тот же голос. — Выходи, будет... не так больно.
Парень в ужасе сжался и намертво впился в защелку двери.
БАХ!
Раздался хлопок двери соседней кабинки.
— Ну же! Нобу! Мы хотим немного поиграть...
