Темно-синие буквы на бумаге слились в единое чернильное пятно и растворились.
Во рту пересохло, и хотя я знала, что там не будет моего имени, страх когтистой лапой сжал сердце. Я ерзала на жесткой деревянной скамейке, ожидая результата. Снова попыталась найти среди притихших студентов Бьянку, но голос мага заставил вновь смотреть перед собой.
— Чтобы нас не обвиняли в предвзятости, мы приняли решение провести жеребьевку! — голос мага эхом отражался от стен, мерцающая водная фигура задрожала с тихим плеском.
Воздух завибрировал, раздался резкий хлопок, и в раскаленном пространстве появилось первое имя. Пара секунд, и буквы растворились в облаке пепла.
— Кайя Марино.
Слова прозвучали, как приговор. Хорошенькая девушка с длиной рыжей косой испуганно всхлипнула.
— Я жду, альдэ Марино!
Жёсткий окрик заставил несчастную встать и на ватных ногах выйти в центр зала.
— Это безобразие! — раздался шепот Изабеллы. — Я пожалуюсь отцу. Я не должна участвовать в этом…я не пушечное мясо, я — Ривери!
Прозвучал второй хлопок и красавица замолчала.
— И так…вторая и последняя альдэ…Бьянка Ролен.
Я потеряла способность дышать. Нервы натянулись и лопнули, словно меня столкнули в темную бездну. Будто во сне увидела, как моя подруга встает с заднего ряда и продвигается к магу.
— Бьянка, — хотела крикнуть, но из горла вырвался лишь почти беззвучный хрип.
Но Бьянка услышала. Она обернулась, и я зажала рот руками, чтобы не закричать. Бледная, губы дрожат, но взгляд…. Взгляд, как всегда — решительный и смелый. Она ничего не боится, моя Бьянка. Она прекрасна. Бесстрашная. Сильная. Самая лучшая! С ней ничего не может случиться… Никогда!
— На этом все? — голос Гереро звучит глухо, будто со дня глубокой ямы.
— Подготовьте этих альдэ, в конце недели их заберут.
Маги покинули зал, а я бросилась к Бьянке и заключила ее в объятия.
Глава 16
Те маги вернулись через несколько дней, ранним утром выходного дня. Я проснулась от шороха, но когда поняла, что происходит, успела заметить лишь вспышку портала…
Вот так. Я ее даже не проводила. Не обняла. Не шепнула, что все будет хорошо, потому что по-другому просто не может быть. Не сказала, что она самая умная, самая красивая. Как мне будет ее не хватать.
Бьянка…
Комната сразу опустела. Как будто в ней уютно потрескивал камин, а потом взял и потух. Я привыкла видеть подругу рядом, слышать ее смех. Даже если Бьянка ругала меня, все равно на душе было спокойно и тепло. А теперь… Теперь…
Так, все! Стоп. Все будет хорошо. Нечего раскисать. С Бьянкой не случится ничего плохого. Как сказал тот маг вчера? «Нам нужна приманка, а не корм». Корм… От этих воспоминаний стало еще хуже и я решила взяться за учебники. Вот только ничего хорошего из этой затеи не вышло. Совсем. Буквы расплывались, мысль ускользала — приходилось перечитывать одно и то же несколько раз. Где-то через полчаса я сдалась. Отложила книгу, признав, что не в состоянии ничего запомнить.
Ладно. Попробуем заняться чем-нибудь другим.
Вздохнула, порылась на полках в шкафу, достала яблоко. Машинально сделала его синим, как любила Бьянка. Ну вот опять… Подумала о том, что менять цвет яблок у меня до сих пор получается, хотя магия заблокирована. Потом полезла в ящик письменного стола — там, тщательно замаскированное ворохом тетрадей, лежало недописанное письмо Рику.
Чем больше времени я проводила в Академии, тем реже возвращалась мыслями к жениху. Я получила от него трогательное послание, он писал, что скучает, ждет меня вместе со всей семьей на каникулы, но… Как-то все сухо. Обыденно. Как будто мне пишет старшая сестра или брат. Ни строчки о любви, которые я так ждала. Письма от кузины Мейбл были теплее! С милыми, наивными рисунками близняшек. Я вспомнила, как они выпрашивали конфеты за то, что понесут мой шлейф, и едва не расплакалась.
Может, я себя накручиваю? Может это просто от того, что переживаю за Бьянку? Что, если ему просто не позволили это написать? Возможно, это действительно так, вот только у меня над душой никто не стоит. Никто мне ничего не запрещает. Так почему же я вымучиваю это ответное письмо уже несколько дней, тщательно подбирая слова? Почему у меня самой нет слов любви? Почему? Не от того ли, что уже не первую неделю я думаю вовсе не о нем…?
Настроение совсем испортилось. С другой стороны — я сама виновата. Сердце и так сжимается от страха за Бьянкку, а я устроила самой себе допрос с пристрастием. Сейчас не время. Не буду об этом думать!
Решив бросить попытки учить и писать письма, я швырнула недописанные листы пергамента в ящик, и уже хотела закрыть его на ключ, как краем глаза зацепилась за шнурок. Он торчал в самом углу — потертый, кожаный. Нащупав, потянула за него и вытащила синий камень. Подарок русалки. Надо же… Все это время он лежал в углу ящика, а я и забыла.
Вытащила, поднесла к глазам. Осторожно провела подушечкой пальцев по не ограненной шероховатой поверхности. Теплый. Теплый и холодный одновременно. Как будто стоишь босыми ногами на берегу, утопая по щиколотку в горячем золотом песке, а в лицо дует прохладный бриз. Пахнет солью и водорослями. Чайка кричит в вышине…
Я вздрогнула, очнувшись от внезапного транса, и вновь уставилась на камень. Внутри чернильной тьмы вспыхнули искры.
Как…красиво! Будто звезды на ночном небосклоне…
Надо спросить у Бьянки, как он называется. По привычке обернулась, но наткнулась на пустую застеленную кровать. Сердце сжалось. Я спрошу, когда она вернется. Потому что она вернется! Обязательно…
От злости и беспомощности, от того что я ничего не могу сделать — только сидеть и ждать, не смотря на то что может быть сейчас другу нужна моя помощь, я сжала ладонь, да так сильно, что свело пальцы. В первое мгновение показалось — я схватила горсть тлеющих углей прямо с жаровни! Боль ослепила, я вскрикнула, и вдруг увидела, как по коже, словно ручейки, растекаются во все стороны золотые сверкающие узоры! Линии искрили, вспыхивали на пальцах и наперегонки друг с другом побежали вверх, к локтю. Я вскрикнула и выронила камень.
Все моментально прекратилось.
В дверь постучали.
— Альдэ Альваро, пора на обед, — послышался голос госпожи Юли.
— Да…иду, — хрипло отозвалась я.
— Все в порядке? — женщина приоткрыла дверь и посмотрела с сочувствием.
Она хорошая, эта госпожа Юли. Заботливая. Если бы ее не было в Академии, жизнь здесь была бы совсем другой. Я вдруг поняла, как много она для нас делает, и как редко мы это замечаем, потому что привыкли. Горячий чай. Сладкие пирожки. Сочувствующий взгляд. Доброе слово. Это так важно. Особенно здесь. Вот и сейчас. Она тоже переживает за Бьянку, потому что если кто и узнает первым обо всем, что здесь происходит, так это госпожа Юли.
