Наверное, так правильно, но мне все чаще за последние дни вспоминался Эльдер и его бескорыстный поступок. Он помог чужому человеку просто потому, что мог. И отец… мой папа помогал другим и всегда говорил мне, что для добра не нужны причины. Тебе кажется, что ты никому ничего не можешь дать, но на самом деле даже тридцать рушек или тарелка супа могут спасти чью-то жизнь, потому что люди умирают по трем причинам: старость, болезни и разочарование.
Если с первым мы ничего не могли сделать, а для второго нередко требовались огромные деньги, которых у нас не было, то третье по силам было исправить каждому. Иногда людям просто нужно сохранять веру в добро, а что это — добрая улыбка, тарелка супа или две недостающие монеты, — на самом деле неважно. Важно душевное тепло, которым ты делишься в этот момент.
Вечером даже дышалось легче, слаще, свободнее, что ли. Проехавшись на эскалаторе, я неспешно брела по узким улочкам первого уровня, направляясь к старой высотке, где арендовала даже не квартиру — комнату. В этом доме все так жили: на площади в пятнадцать квадратных метров располагались и кухня, и спальное место, и санузел. Коробка, но мне было комфортно, хотя спала я с ножом под подушкой.
Боялась. Все это время так сильно боялась, но скрывала свои страхи даже от себя самой. Потому что нельзя, нельзя давать слабину, нельзя опускать руки, нельзя. Даже если против тебя целый мир.
— Черт! — выдохнула я, заметив недалеко от подъезда стоящую в тени серебристую летную машину.
Это могло быть просто совпадение. Да мало ли сколько таких машин? Модифицированных на Земле немало, но сердце гулко застучало, а я крепче сжала лямку рюкзака, медленно пятясь назад.
Даже если это какой-то другой имсит, даже если эта машина здесь совершенно случайно, проверять свои догадки я не хотела совершенно. Лучше уж заночевать на вокзале, чем…
— Попалась, моя ванильная прелесть, — крепко сжали мою талию, а я уперлась спиною в чужой живот.
Закричала не от боли — от страха, потому что не узнать этот голос было попросту невозможно. И нет, я не потеряла сознание. Я отключилась, потому что в шею мне нагло и бессовестно что-то вкололи.
Просыпалась тяжело.
Губы высохли, во рту появился странный горький привкус, а тело было настолько расслабленным, что двигаться не хотелось совершенно. Да и не нужно было, потому что в помещении кроме меня находился кто-то еще. Не открывала глаза — думала дождаться, пока останусь одна, чтобы оценить обстановку и грядущие неприятности, но, увы, меня уже раскусили.
— Не притворяйся, моя прелесть. Я слышу, что ты проснулась, — произнесли не рядом со мной, но где-то достаточно близко.
— Что? Жаждете приступить к пыткам? — открыла я глаза и попыталась сесть.
На удивление, мне это удалось. Я не была в тюрьме, как того ожидала. Я снова находилась в доме верглавнокомандующего, все в той же спальне и даже в той же кровати. Больше того, под одеялом на мне снова не было ничего, кроме белья, но навряд ли история повторялась.
Хотя бы потому, что теперь по ту сторону окна висела решетка. К моему здесь появлению явно готовились, но и я теперь не собиралась действовать наобум. Несмотря на то, что имсит сидел в своем кабинете, а до двери, ведущей в коридор, мне было рукой подать, я до нее не побежала.
Он уже меня поймал несмотря на все мои ухищрения. Даже если мне удастся еще раз сбежать, а в своих силах я не сомневалась, ничего не изменится. Рано или поздно он меня поймает — имситы упертые, а звериные инстинкты не дадут верглавнокомандующему оставить меня в покое, так что…
Нужно было срочно менять тактику. Я ничего не знаю и не понимаю, что здесь делаю, — этой стратегии и стоит придерживаться. Да только в доме семьи Арль я действительно была, и мы оба об этом знали. Так что я там делала? Ложь должна быть правдоподобной.
— Конечно, — раздалось из кабинета, но на меня по-прежнему не смотрели. Мужчина пролистывал какие-то бумаги и время от времени подписывал некоторые из них. — Я как раз раздумываю, как именно тебя лучше пытать. Как насчет испытания завтраком?
— Отравленным? — не смолчала я, укутываясь в одеяло.
— Только если твой яд попадет в тарелку, но для начала у меня для тебя есть еще одна пытка. Умывальник за дверью. Впрочем, ты и сама уже знаешь.
— Может, мне еще и одежда полагается?
— Где шкаф, тебе тоже известно.
Он не злился. Он не ругался. Не угрожал, не смотрел тем убийственным взглядом, от которого хотелось закопаться под землю. Он вел себя максимально спокойно, но не холодно. Такое поведение вынуждало нервничать и бояться еще сильнее. Я не знала, чего от него ждать, а потому так и осталась сидеть. Понимала, что я никакая не гостья, а самая настоящая пленница.
— Ты все-таки хочешь, чтобы я поучаствовал.
— Поучаствовал в чем? — настороженно спросила я, рассматривая знакомый столик.
Под крышкой наверняка скрывалась тарелка с завтраком, но есть я не собиралась. Не назло. Просто сейчас ничего бы не полезло.
— Как в чем? В твоем умывании. Я считаю до трех…
— Что вы мне вкололи?
— Раз.
— Вы знаете, что нарушаете закон, удерживая меня здесь?
— Два, — продолжил имсит, не поднимая головы от бумаг.
Паника нарастала, но я и не подумала слушаться. Он не пойдет меня умывать. Да это просто смешно!
— Я хочу знать, в чем вы меня обвиняете!
— Три, — совершенно спокойно произнес имсит и невозмутимо поднялся из-за стола.
Светлая футболка, облегающая мощное тело, светло-серые домашние штаны. Он шел размеренно, босиком, будто просто прогуливался по комнатам, но на его губах играла такая дьявольская усмешка, что я невольно сжалась, готовясь к худшему.
Однако, обогнув камин, мужчина свернул в ванную комнату. Окончательно растерявшись, я так и сидела, пока не услышала звук льющейся воды. Минута, две, три, пять. Мозг лихорадочно подкидывал идеи спасения, но глубоко в душе я уже понимала, что смогу уйти отсюда, только если меня отпустят. А меня не отпустят, пока РиАнт Арль не узнает все, что захочет.
— Время принимать ванну, моя ванильная прелесть, — снова появился мужчина в спальне, но я не поверила.
До последнего не верила. Даже когда меня вместе с одеялом стащили с кровати, поднимая на руки, я не верила. Пыталась укусить его за шею, потому как сжали меня так, что я не могла ни ударить, ни вырваться, а он…
Он просто смеялся.
— Знаешь, шея совсем не то место, куда бы я хотел, чтобы ты меня целовала.
— Да я вас укусить пытаюсь! — вспылила я и все-таки прихватила зубами кожу, но сама же испугалась того, что сделала. Да только мне по-прежнему хотелось его укусить. Хотя бы морально. — Тьфу! Омерзительно!
— Ты тоже не подарок, — прорычали на меня.
