— Нет, ты не торопись. Мы можем еще минут двадцать так постоять, — сложил он руки на могучей груди, вновь дернув и меня.
Я прикусила губу, стараясь изобразить разом стыд, кокетство и влюбленность. Даже ресницами пару раз взмахнула, но спросила совсем не то, что собиралась:
— А можно я губку новую возьму? Я у вас там видела…
Оттянуть неизбежное не получилось. Повернувшись боком, мужчина снял с подставки новую губку, на моих глазах сдирая упаковку. Губка была вручена мне. Выжидательный взгляд тоже был направлен на меня.
— Я в вас влюбилась, — выдавила я из себя и, видя, что мне не верят, поспешила с придыханием добавить: — Вот как увидела, так сразу влюбилась! Честно-честно. Ну так что? Отпустите меня?
Левая бровь имсита выгнулась дугой, выражая все его мнение по поводу моей лжи. Взяв с полки гель, он выдавил его мне на губку.
— Мойся, — приказал и тут же широко улыбнулся, разъединяя наши наручники. — Иначе мыть буду я. Очень тщательно.
Мужчина вышел, кабинка закрылась, а я так и не поняла, радоваться мне или нет, но приказ исполнила, боясь, что может передумать и вернуться. Стянув мокрое белье, мылась быстро. Даже волосы вымыла, чтобы придраться было не к чему. Оставался только один маленький момент.
— А можно мне полотенце?
— Ммм… — протянул он задумчиво. — Нет?
Я хватала ртом воздух от такой наглости, но так ничего путного, что можно было бы ответить, не придумала. Впрочем, и не понадобилось. Стеклянная дверца кабинки немного приоткрылась, и полотенце мне все же было протянуто.
Закутавшись в него, я вышла из кабинки.
— Тапки, — кивнули мне на пол, пока я ненароком засмотрелась на то, что его полотенце не прикрывало.
А не прикрывало оно много чего. Имсит обернул его вокруг бедер, но длины не хватало даже по колено. Вот бы обернуть его полотенцами с ног до головы!
— Нет, мне, конечно, импонирует, но…
Огромные не по размеру тапки я обула так быстро, как только смогла, и, придерживая полотенце, ринулась на выход из ванной, но насмешливый голос меня остановил:
— Прелесть моя, а ты на улицу с мокрыми волосами пойдешь?
Прикрыв веки, я едва не застонала, мысленно проклиная одного конкретного имсита. Так, Малика, нос повыше, морду кирпичом, плечи расправить! Обернувшись, я чеканным шагом приблизилась к ростовому зеркалу, рядом с которым стоял РиАнт.
Обхватив за плечи, мужчина заставил меня сделать еще шаг вперед, буквально ставя в центре несложной конструкции. По сторонам от зеркала, образуя трельяж, стояли массивные файны. Стоило мне войти в центр, как они тут же включились, обдавая теплым воздухом.
— А вы так и будете стоять? — неловко переминаясь с ноги на ногу, уточнила я, покрываясь мурашками под этим взглядом. Взор мужчины скользил по моей спине, и это было… Тревожно очень было.
— Я контролирую.
— Что именно? — нахмурилась я, поворачиваясь боком.
— Твои пытки, — соизволили ответить мне после паузы, и…
Магниты наручников снова соприкоснулись, застывая литым металлом.
— Да вы издеваетесь! Я же все вам сказала!
— А я услышал, — важно покивали мне. — Раз ты влюбилась, в чем сама мне призналась, будет настоящей глупостью с моей стороны отпустить тебя. Только дураки разбрасываются такими красивыми девушками.
— Да нет же! Это я тогда влюбилась! Сейчас-то я уже все, передумала, — попыталась я его убедить, убирая так и лезущие в лицо волосы.
— Так я понял. Потому и не отпускаю. Вот снова полюбишь, тогда и поговорим. Эго, знаешь ли, очень страдает.
Нет, он издевался. Вот действительно издевался — и прищуром, и едкой полуулыбкой, и даже своей чересчур расслабленной позой. Да чтоб ему всю жизнь в одном полотенце ходить!
— Знаете что… — начала я.
— Знаю, — на корню оборвали мою речь, подаваясь вперед.
Чтобы быть максимально близко, имситу пришлось хорошенько наклонить голову. При таком близком контакте серебро в его глазах казалось жидким
металлом. Сердце сошло с ума, то улетая в пятки, то намереваясь вырваться из груди.
— Если у тебя есть еще версии насчет твоего нахождения в особняке Арль, я готов выслушать. У нас есть примерно так лет сорок-пятьдесят, чтобы решить этот вопрос.
— Почему сорок-пятьдесят? — ошарашенно спросила совсем не я. По крайней мере, свой голос я не узнавала, настолько он стал сиплым.
— Думаешь, мы проживем дольше? Пойдем, иначе опять останешься без завтрака.
Вот насколько резко он сократил расстояние между нами, настолько же неожиданно и отстранился, оставляя после себя бурю непонимания. То, что он со мной флиртовал, я видела отчетливо, но в голове этот факт укладываться не желал ни в какую.
Это я играю? Да это он со мной играет, как хищник с жертвой! Разве пленницам положен завтрак?
Судя по всему, еще и прогулка на улице. Ну прямо-таки курорт!
В спальне нас уже ждали. Как только мы вошли, две служанки ринулись в ванную — видимо, устранять бардак, который мы развели. И вот попросить бы у них помощи — все же они были людьми, но навряд ли что-то сделают, работая на модифицированного. Становиться врагом таких влиятельных существ никому не хотелось.
Разве что одной идиотке в огромных тапках.
Спальня вновь стала идеально чистой. Кровать была застелена свежим комплектом белья, следы разрушений устранены, и даже картина вновь висела рядом с окном. О том, что здесь побывал разрушительный ураган с моим именем, не напоминало абсолютно ничего, но кое-что новое все же добавилось.
Рядом с дверью стояла высокая подставка на колесиках. На перекладине висели десятки вешалок, но одежду рассмотреть не удалось. Она пряталась за чехлами. Зато коробки с обувью, а точнее, надписи на них тонко намекали на бренды, которые лично я могла видеть исключительно в журналах, которые время от времени читали балерины в перерывах между занятиями или выступлениями.
— Собственно, правила те же. Или ты одеваешься сама…
— Сама! — выкрикнула я неожиданно громко и потянула за наручник, тонко намекая на то, что магнит было бы неплохо разъединить.
— Видишь, как быстро ты учишься, — похвалили меня. — Глядишь, через годик и правду научишься говорить.
В моей душе появилось какое-то детское, даже дерзкое желание состроить гримасу, копируя поведение мужчины, но я удержалась, напоминая себе, что я взрослый человек. Да и вообще, не стоит он моих нервов.
Вот вообще не стоит.
Совсем.
Едва магниты разъединились, я направилась к подставке. Детской одежды там точно не наблюдалось, так что разговор по ифону я восприняла как попытку лишний раз меня позлить. Ничего-ничего. Мы — люди маленькие, злые, память у нас великолепная.
