Наверное, задержалась я у него дольше необходимого, но не могла оторваться и уйти, когда еще выпадет такая возможность?
Да и Фарго, чувствуя на мне запах хозяина и видя во второй раз, отнесся благосклонно. Еду из моих рук он вряд ли примет, но погладить и почесать позволил.
Мы с пегасом остались довольны, чего не скажешь об управляющем, ожидающем меня в доме. И не с пустыми руками.
Саквояж мой был пуст, чтобы поместилась одежда для лорда. Он у меня объемный, рабочий, но на такое количество шмоток, определенно, не рассчитан.
– Стоп. – Жестом остановила управляющего я. – Это что и почему так много?
– Только самое необходимое!
Я закатила глаза… и здесь “просто” не получится. Видимо, Высоким лордам для полноценного существования необходимо минимум втрое больше, чем нам, простым смертным.
– Давайте смотреть, – я наклонилась к объемному тюку. – Это зачем?
В тюке, кроме всего прочего, лежало два пижамных комплекта, два махровых банных халата, тапки…
– Это я не возьму, обойдется, – чай, не в парную идет. – А это что?
Вязаные теплые носки, свитер, шарф. Лето за окном! Он же не собирается у меня зимовать?
От последней мысли похолодела уже я, судорожно откладывая в сторону теплые вещи. Нет уж, и шанса на такое развитие событий не собираюсь оставлять.
Короче, несмотря на все стенания управляющего, я взяла только двое брюк и три рубашки. Исключительно из уважения к Высокому лорду и его деньгам. Так бы одними брюками и одной рубашкой ограничилась. Но нам ведь надо свежее! Да, пятеро подштанников захватила, так и быть, побалую сменным бельем на каждый день. Пусть выгнать лорда я планировала раньше, но, как водится, готовилась к худшему.
Только вещи оказались не последним испытанием.
По настоянию Адама Грида я согласилась воспользоваться личным экипажем Дагье. Честно говоря, не хотелось светиться рядом с его гербами, но, во-первых, управляющий был непреклонен (небось, за сохранность вещей переживал, чтобы ни одна рубашка не измялась), во-вторых, довод, что лорд вполне может в благодарность целителю одолжить свой экипаж, решил исход получасового спора.
Но едва сев внутрь, я поняла, что дело не только в вещах.
– Что еще вы положили?
На сиденье стоял огромный ларь непонятного назначения.
– Это термоящик, – управляющий сжал челюсть, явно собираясь биться за ларь до победного конца.
– Что в нем?
Сил препираться не было, но и везти в дом незнамо что – не в моих правилах.
– Там ужин, – после небольшой паузы признался Грид. А я ушам своим не поверила.
– Откройте.
В ларе, и вправду, оказался ужин. Шикарный такой, не помню, когда я ела нечто подобное. Чего там только не было: буженина, дичь, копчености.
Мой желудок заурчал, а рот наполнился слюной. Все это сильно осложняло работу мозга, но я была б не я, если бы сдалась просто так.
– Поясните, зачем я все это везу?
– Лорд в письме попросил передать что-нибудь на ужин. Видимо, еда в клинике его не удовлетворяет.
И сказано так, будто я этого лорда нарочно голодом морю. Не удовлетворяет – пусть валит к себе в поместье! Или в другую, человеческую клинику.
С другой стороны, я сама подустала от гречки с лапшой. А сейчас и лапши-то не осталось.
Кстати, о лапше…
– В письме еще было сказано про деньги, где они?
– К сожалению, у меня нет полномочий выписывать более пятиста марок за раз. Лорд не посвящен в подобные мелочи, так как не занимается хозяйственными делами. Но все крупные счета может подписать только он.
Значит, вместо полутора тысяч я получу только пятьсот и то исключительно потому что напомнила. Волна негодования поднималась во мне все выше, грозя выплеснуться наружу в самой нецензурной форме. Или хотя бы назло всем выкинуть ларь. Я на него не подписывалась. Но, во-первых, этого мерзкого типа я не переспорю, а во-вторых, стоит взглянуть правде в глаза – с готовкой у меня плохо, зачем наказывать и себя, отказываясь от целого ящика еды?
Так что я залезла в экипаж, захлопнула дверцу и велела ехать домой. Какие-то насыщенные у меня последние дни. Так что час покоя в комфортном экипаже точно не повредит.
Как-то так повелось, что в жизни моей постоянно творился форменный бедлам, поэтому я – человек привычный и ко многому готовый. Пожалуй, началось все еще в академии. Студенческая жизнь, в которую я ухнула с головой: учеба, практика, подработки, гулянки, куда же без них. Но последних было мало, до финального курса я являлась примерной, можно сказать, образцово-показательной студенткой. Не до гулянок как-то, когда нужно думать, на что поесть, во что одеться и как купить учебные материалы. Родители, разъяренные побегом непутевой дочери, ясное дело, никакой финансовой помощи мне не оказывали. Все думали, что я хлебну взрослой жизни и, намаявшись, вернусь домой. Но я принципиально грызла гранит науки и, не чураясь никакой работы, как-то выживала. А когда вошла в список лучших учащихся, отец приехал сам.
Разговор, первый нормальный, пожалуй даже не с побега, а за все мои сознательные годы, шел напряженно. Но свою позицию и право на ту жизнь, которую выбрала, мне удалось отстоять.
“Я понял, что ты не отступишь, – сказал тогда папа. – Надеюсь, что и не пожалеешь потом”.
Мне предложили деньги. Предложили поддержку. Ведь связи, порой, решают намного больше, чем звон монет. Но я снова отказалась. Дура, наверное. Может, не помешай мне тогда гордость и уязвленное самолюбие, имя Линды Ринолет, как одного из лучших зооцелителей, гремело бы на весь Мильдар. Или не гремело, всяко случается.
Но в одном я теперь твердо уверена: чего бы я не достигла, приятно осознавать, что сделала это исключительно собственным трудом.
У дома кучер оказался так любезен, что помог донести ящик, саквояж особых проблем не доставлял. Открыв входную дверь, я перетащила ларь на кухню.
– С возвращением, местресс, – не успела я отдышаться, на кухню спустился лорд. – Что там нам вкусного передали?
Мне прям как-то обидно стало, когда Дагье поднял крышку и с наслаждением вдохнул источаемый ужином аромат. Ну да, не всем же хорошо готовить. Кто-то и лечить должен.
– А разве я не просила вас сидеть на втором этаже и без необходимости не спускаться, – нашла повод отыграться на пациенте. – Что за нарушение договоренностей и режима? А если бы я была не одна? Или вообще не я, а мой арендодатель? Он, знаете ли, очень принципиальный в вопросах количества жильцов.
– Я чувствую себя достаточно хорошо, чтобы передвигаться по дому, – отмахнулся Дагье. – А на дверь я сигналку поставил, так что точно знал, что пришли именно вы и одна.
Вот же! И не постеснялся признаться!
