— По рукам! — просиял тот.
— Лови… — Сирена бросила ему ключи от арендованного «Транзита».
Физик ловко поймал их и впервые посмотрел на предлагаемую машину внимательным оценивающим взглядом.
— Большая, — только и выдал он.
Мистик вернулась почти одновременно с консультантом. Машину оформили на Федора Левшина, внеся в документы данные из фальшивого водительского удостоверения Физика. На всякий случай вписали в доверенность еще и Сирену, а вот Леопольд Рейхсман почему-то особого доверия у паренька не вызвал:
— А в какой гостинице вы остановились? И где ваша регистрация? — деловито поинтересовался тот, листая буржуинский паспорт.
— Я только приехал, еще не успел встать на учет.
Надеюсь, мой прожигающий взгляд, адресованный куратору, оказался достаточно красноречив.
— Миграционная карта? Отметка о прибытии? Эм… Даже спрашивать как-то неудобно — но я здесь и визы не вижу!
— Значит, его не вписываем, — Сирена вырвала мой паспорт у консультанта из рук.
Интересно, будет ли она «зачищать» память несчастному пареньку, который просто старается хорошо делать свою работу?
Уладив все формальности и внеся залог, мы погрузились в «Транзит».
Действительно, после старой машины здесь оказалось непривычно просторно. Но такая громадина и слишком заметной будет. И место для парковки найти посложнее.
— А ну-ка, граждане фашистские нелегалы, достаем документики и готовим взяточки! — изменив голос, прогундосил Физик, выруливая со стоянки.
— Мда, недосмотрели, чего уж там, — вздохнула Сирена, — Я при первой же возможности отпишусь об этом Шефу.
— Кстати, как там дела на Базе?
— Все по-прежнему. Ищут.
— Но там же повсюду камеры, наверняка есть следы, тело, в конце концов! — влез Химик.
— Там и без нас есть, кому этим заниматься. Давайте сперва разберемся с картиной. Главное, что софт микрочипов по-прежнему работает. А значит, у нас есть и связь, и навигация, и прочие удобства. Предлагаю вообще включить свои Коммуникаторы и не выключать их. И постоянно отслеживать положение друг друга на карте. И, раз уж мы заговорили о картах, Мистик, может, вытащишь парочку.
Я хотел, было, сказать, что не нужны нам никакие предсказания и вообще лучше без них — уж больно они у нашей рыжей гадалки мрачные получаются.
Но не успел.
— Дьявол и Шестерка Чаш…
— Ну охуеть. Мало нам было исполнителя желаний, который всем чуть руки-ноги не поотрывал, так теперь еще и сам Сатана на голову свалится! — недовольно пробурчал Физик.
— За дорогой смотри лучше, — одернула его Сирена.
Ну вот, я же говорил. Точнее, собирался сказать.
— Это не так работает. Карта — просто символ, и у нее совсем другое значение.
— Лучше думайте, как будем искать аукцион ворованных картин, о котором нам совершенно ничего не известно.
Я пожал плечами и ткнул пальцем в окно:
— Так, а чего там искать-то? Вон, на заборах все написано. Притормози-ка…
Физик послушно ударил по тормозам, вызвав среди нас локальное инерционное головоударение в сидящих напротив Неудачников. Учитывая, что для моей физиономии буфером выступила роскошная грудь Мистик, лично я был бы не прочь повторить такой маневр.
Но пришлось выпрыгивать из машины и совершать акт условного вандализма: срывать одну из десятка афиш, украшающих забор вдоль проезжей части.
— Вот, — сунул я небрежно смятый плакат под нос Сирене.
— Выставка-продажа картин известного художника? Ты серьезно? — удивилась та.
— Ага. Это официальное мероприятие, на которое съедутся разного рода гости, ценители, меценаты и прочий «бомонд» от мира искусства и денег. Кто-то возможно даже что-то купит с выставки или выступит в роли «покровителя». Но часть этих «ценителей» на самом деле интересуется не мазней какого-то распиаренного нонейма из глубинки, а тем, неофициальной частью мероприятия…
— Аукцион ворованных картин?
— Именно! Там будут не только картины: иконы, фамильные украшения и прочий хлам. Что-то действительно ценное и с настоящей экспертизой, а что-то — просто «темные лошадки», которые могут оказаться как неизвестным оригиналом чьей-то известной руки, так и бездарной мазней или подделкой, имитирующей манеру исполнения какого-нибудь Левитана или даже Ван Гога.
— Здесь, у нас?
— Ну не в центре же столицы сбывать наворованное со всего мира, по десятку миллионов вечнозеленых президентов за штучку? Или ты думаешь, что все эти эксперты, реставраторы, искусствоведы и потомственные дворяне сюда действительно приезжают, чтобы просто поглазеть на… — я вырвал у нее из рук и прочитал, — …на «Кукуйкину радость в оливковых тонах»?
Спереди раздалось ржание Физика. Машину дернуло и чуть увело влево.
— Эй ты, за дорогой следи! А то я тебя самого превращу в «кукуйкину радость»! — прикрикнула на него Мистик, нагибаясь.
Но ее уже опередил я, поднимая оброненную девушкой карту Таро.
С которой на меня смотрел самый что ни на есть настоящий Дьявол, нарисованный прямо как по учебнику юного сатаниста.
Краснокожий, с витыми огромными рогами и с мохнатыми ногами, оканчивающимися раздвоенными копытами. В руке Владыка Ада сжимал пылающий факел , а восседал он на мраморном троне, к которому были прикованы цепями два чертенка — мальчик, и девочка. Сперва я принял их за обычных людей, но нет — дьяволят выдали небольшие аккуратные рожки.
Что-то смутило меня в их лицах, и я присмотрелся.
Ого!
А ведь рыжая девушка-бес — один-в-один наша прорицательница!
Глава 6. Старый странный знакомый
— И что эти твои картинки означают?
Мистик выхватила у меня карту и сунула ее в колоду, к остальным.
— Дьявол — это искушение и низменные страсти, вышедшие из-под контроля, саморазрушение. Жажда славы и успеха. Добро во имя зла. Шестерка Чаш — привет из прошлого, воспоминания о давно забытом или ушедшем.
— Ну вот, значит, теперь мы знаем место, где лучше всего остановиться, — прервала мои размышления Сирена.
— Почему это? — не понял я, — Далеко не факт, что нелегальный аукцион состоится там же, где и выставка.
— А разве это не логично? Там уже есть и охрана, и выставочный павильон.
— Ты хоть раз смотрела кино про подобные аукционы? Оно же совсем не так выглядит…
Смех, разнесшийся по салону, заставил меня смущенно покраснеть.
— Кино? Уборщик, ты серьезно?
— Могу отдать тебе свое удостоверение искусствоведа, если ты в этом разбираешься лучше. Говорю же, что никогда ничем подобным не занимался!
