— Пф. Там в полусотне метров стоит недостроенный торговый центр. Туда тебя твой стрелец-удалец и водил.
— Но как…
И тут до меня дошло. Она — куратор, а у куратора тоже есть приложение-Навигатор, в котором отмечено местоположение каждого члена Отряда, расстояние до него и текущий статус.
— Сообразил? Раз уж мы супергерои Конторы, то давайте использовать хотя бы те преимущества, что у нас остались.
Угу. Мыльные пузыри, имитацию голоса, идеальное чувства вкуса и способность чинить примусы любой конструкции?
Хм. А почему бы и нет?!
— Эй, Химик. Ты по следу рукопожатия сможешь что-нибудь рассказать о человеке?
— Если ты потом, конечно, не облапал десяток поручней в автобусе или не помыл их со щелочным мылом, то запросто.
— Тогда танцуй! Точнее, целуй…
И я стянул с левой ладони целлофановый пакет, который напялил специально, чтобы сохранить все следы Анатолия, пожавшего мне именно эту руку.
— А ты опасный тип, Уборщик!
— Но полезный. Так что давай, облизывай, да я сяду за рисунок…
Химик ухмыльнулся и достал ватную палочку. Мазнул ей меня по руке, и тут же сунул в рот.
— Мужчина, европеец, тридцать два — максимум тридцать четыре года. Ходит в солярий… Носит трость? — он посмотрел на меня, и, дождавшись утвердительного кивка, добавил, — …Трость с костяным набалдашником, пользуется хорошим и дорогим парфюмом. Не курит, мобильник у него в силиконовом чехле. Недавно держал в руке что-то пластиковое. Был в туалете, где пользуются сильно разбавленным и дешевым жидким мылом. Животных нет.
— Автомобиль?
— Не исключено. Часто носит тонкие кожаные перчатки, кстати.
— Есть такое, — согласился я, — Ладно, займусь пока портретом…
Ну и заодно проверю гормональную теорию на практике!
Внимание! Обнаружен повышенный уровень дофамина!
Как и адреналин, дофамин тоже имел два уровня регулировки, но не средний и максимальный, а минимальный и средний. Так что я пока передвинул рычажок на самый минимум. Загорелась иконка с двухчасовым таймером, изображающая на этот раз символический «мозг». Шкала заряда «дофамина» уменьшилась ровно наполовину — вполне ожидаемо.
Ну-с, приступим!
Я положил перед собой листок бумаги и стерку. Попробовал кончик карандаша и недовольно нахмурился:
— Нож дайте. И еще бумаги!
Подточил полученным от Сирены ножом кончик карандаша, и о запасной листок бумаги довел его до состояния, которое меня более-менее устроило.
Открыл в интерфейсе «натуру»: снимок нужной картины, стоящей на мольберте.
Сперва набросал контур самой рамы, затем наметил пропорции, грубым овалом очертил контур головы и разбил его пополам, отмечая положение переносицы. Нижнюю часть поделил на три равные части, наметил линию рта. Леонардо рисовал, используя классическое построение, так что, даже с поправкой на пропорции лица десятилетней девочки, полученные в школе навыки мне пригодились.
От переносицы опуститься на тридцать градусов вниз… Найти линию глаз и расстояние между ними, равное «длине» самого глаза… Теперь можно очертить занимаемый детским носиком объем… Дальше через линию виска определить, где начинаются уши... Задать объем прически, наметить округлую линию скул… а вот и шея…
Процесс рисования меня увлек не на шутку, так что я даже и не прислушивался, о чем там совещаются остальные Неудачники. Да и не смог бы, наверное: весь мир сейчас заключался для меня в этом вот листке бумаги, на котором медленно проявлялся рисунок, очень похожий на то, что я сегодня видел в тайном музее. Исчезло все: звуки, запахи, люди — все то, что не относилось к моей задаче и могло отвлекать.
Листок бумаги. Картина-образец. Карандаш — вот все, что меня сейчас волновало.
Два часа пролетели совершенно незаметно.
Уровень дофамина вернулся к нормальному. Вы чувствуете переутомление.
Умение «Графический рисунок»: +8 (125% эффективности обучения).
Я поднял голову и критически посмотрел на свою работу.
Рисунок оказался закончен едва почти на две трети, но уже был вполне узнаваем. Ха! Оказывается, эти руки еще на что-то способны!
— Эй, Уборщик, как там у тебя дела?
Я даже не сразу понял, что это чей-то чужой голос, и что в комнате со мной еще кто-то есть.
— Ты меня слышишь?
Сирена.
Поднял голову, пытаясь сфокусировать взгляд на хорошеньком личике нашей сладкоголосой блондинки, но потом передумал — незаконченное дело было важнее.
— Дайте мне еще час!
Внимание! Обнаружен повышенный уровень дофамина!
Вторая доза гормона снова «размыла» окружающий мир, исключая из моего восприятия все отвлекающие факторы.
Уже привычно зашуршал по зернистой бумаге в очередной раз подточенный грифель карандаша, один к одному кладя шрихи, придавая детской шее округлость и объем. Теперь чуть-чуть изменить направление штриховки, чтобы добавить тень, но не забыть при этом оставить тонкую полоску рефлекса у самого контура…
Настроение начало улучшаться — каждый новый штрих приближал меня к цели, и я даже незаметно принялся что-то мурлыкать себе под нос.
Хм. Вон тот блик — он на самой картине от светильника, или тоже часть рисунка?
Нет, на эту плоскость пятно света ложится неправильно, а значит, здесь блик лишний.
Игнорирую.
Нужно проработать шнуровку платья и рисунок кружева, или нам хватит и просто портрета? А рама? Тьфу, ты, нет — это все будет уже лишним.
Я размашистыми движениями стирательной резинки убрал намеченный, было, контур мольберта и рамы самой картины. Хотя, должен признать, это оказалось не так-то просто — у меня рука не поднималась удалить часть рисунка.
— Час прошел. Ты там как? — раздался обеспокоенный голос Сирены.
— Хреново, — прохрипел я.
Уровень дофамина вернулся к нормальному. Вы чувствуете переутомление.
Умение «Графический рисунок»: +6 (120% эффективности обучения).
Перед глазами плыло, в ушах раздавался звон, словно я ночь напролет писал дипломную работу. Во рту — словно стая кошек побывала, а пальцы свела судорога.
— Мы придумали план. Хочешь послушать?
— Хочу… — киваю, и голова бессильно опускается на руки, — Но не могу.
— Ого! Здорово получилось! — интонация неподдельного удивления и восхищения голосе Химика — даже большая похвала результату моих трудов, чем сами слова.
Несмотря на фиговое физическое состояние, морально я готов петь, плясать и любить всех на свете. Надо бы как-то убрать эту дебильную ухмылку со своего лица. Интересно, а после хорошего секса — я также по-дурацки выгляжу? Фу!
