– Ты как? – внезапно поинтересовалась девушка.
– В смысле?
– Устал? В сон не клонит? Мы же почти сутки на ногах. То бежим куда-то, то деремся со всякими уродами…
– Отоспимся на том свете, – вздохнул я, – Часики-то тикают…
– Правильный ответ, агент!
И мы выехали из гаража.
Мимо проплывали все еще незнакомые улицы чужого для меня города.
Одинаковые серо-бежево-коричневые жилые кварталы, усеянные сотнями огоньков-окон.
Пыльно-зеленые парки с вьющимися змейками дорожек и жутковатыми силуэтами тополей-инвалидов, с безжалостно обрезанными почти до самого ствола ветвями, из которых торчали тонкие молодые побеги.
Бетонно-стеклянные торговые центры, изуродованные баннерами и надписями всех цветов.
Пестрые ряды безликих в своей тщетной попытке выделиться магазинчиков, бутиков, салонов красоты, алкомаркетов и кофеен, жмущихся друг к другу по воле неизвестных архитекторов, отдавших первые этажи домов под это безобразие.
Потоки машин.
Потоки людей.
Ленты огней вечернего города, жизнь в котором только-только просыпается.
И где-то там, далеко-далеко за всеми этими жилыми коробками и черными лентами дорог, находится многоэтажный комплекс Базы, в комнатах и коридорах которой спят сотни людей и нелюдей.
И жить им осталось меньше трех суток.
Хочу ли я спать?
– Слушай, мне вот какая мысль в голову пришла, – тут же затараторил я, пока внезапно вспыхнувшая идея не угасла, цепляясь за нее «крючками» своего разума, – База – это ведь огромный комплекс! Там ведь и мутанты, и рабочий персонал, и даже свой зверинец и хер еще знает чего, верно?
– Ну… да…
– И все они жрут, спят и, пардон, серют. Жгут электричество, подтирают задницы, принимают душ, бросают объедки в соседа…
– Ты это к чему на меня всю эту физиологию вываливаешь?
– А то, что все это нужно снабжать энергией, водой, едой, одеждой, оборудованием, туалетной бумагой, в конце концов! Система связи, освещения, канализация, склады с продовольствием, – загибал я пальцы.
– И?
– Как все это попадает на Базу или вывозится с нее? Что-то я сомневаюсь, что сотни невидимых Корвинов летают туда-сюда с коробками и мусорными пакетами. А значит, должна быть какая-то налаженная система снабжения. Регулярные поставки продовольствия, топлива и всего прочего, без чего невозможно существование такого огромного комплекса!
– Логично.
– Кто-то все это заказывает, скупает и возит на Базу. На поезде или грузовиками – не суть важно.
– Вряд ли они понимают, что, куда и зачем возят, – подключилась Рапида.
– Разумеется. Но и постоянно стирать память тем же водителям – тоже опасно. Опять же, установкой, наладкой и ремонтом тоже наверняка не мутанты занимаются. И скорее всего, все эти водилы и работяги думают, что снабжают какое-нибудь предприятие, которое находится за городом…
– Или военную часть.
– Точно! Или что-то вроде буровой вышки. Я смотрел видосы о том, как добывают газ в Сибири – так там целый поселок вокруг строят. В общем, где-то возле города есть место, куда регулярно что-то возят. И, возможно, оттуда. А еще там творится всякая чертовщина с приборами – такое тоже вряд ли скроешь от тех же водителей или грузчиков.
– Молодец, Уборщик. Считай, что ты заработал Орден Шелкового Умника.
– Чего?! – не понял я, обижают меня или хвалят.
– Забей… Передам твои соображения Химику, пусть тоже подключается к поискам. Может, наткнется на что-нибудь странное или интересное.
На проходной полицейского участка (точнее, второго отделения УМВД России по центральному району) у нас возникли первые трудности.
– Не положено, – покачал головой усатый полицейский, едва взглянув на мои документы.
– Как это – «не положено»? – удивилась Рапида.
– Студентам – не положено…
По «легенде», я был курсантом из местной Школы полиции, и проходил практику под началом капитана Лавровой, и был приписан именно к этому участку. Поэтому после слов недовольного «усача» мне аж поплохело.
Неужели он понял, что документы не настоящие?
– Ага. То есть всяким адвокатам, родственникам задержанных и сотне подозрительных мигрантов, что пришли получать свои РВП, ВНЖ и прочие трехбуквенные бумажки – положено, а будущему офицеру полиции – нет? – начала кипятиться Рапида.
– Ирина Васильевна, вы поймите – не я решаю, кому можно, а кому нельзя. Так уж получилось, что сегодня нельзя никому вот из тех, что вы назвали.
– Это что же за «праздник» такой?
– Генерал какой-то приехал, – поморщился усатый, – Ва-а-ажный такой весь из себя.
– И что, даже задержанным нельзя? Отпускают их что ли, под честное слово?
– Почему отпускают? Оформляют как положено, по протоколу и всей строгости закона…
Рапида повернулась ко мне:
– А что это вы, молодой человек, хамите сотруднику полиции при исполнении, а?
– С хуя ли такие наезды? Просто предложил отсосать, – понял я, к чему она клонит.
– Ну вот, – огорченно вздохнула она и зазвенела наручниками, – Придется вас задержать. Надеюсь, ума хватит не оказывать сопротивление при аресте?
– Так что насчет минетика-то?
Пол с потолком вдруг поменялись местами, и лицо мое решило притвориться шваброй, уткнувшись в грязный и холодный кафель. Руки словно сами собою вывернулись, и раздался характерный щелчок.
– Ну что, теперь-то ему можно со мной? – раздался где-то надо мной голос капитана Лавровой.
– Теперь можно, – усмехнулся усатый, – Только, Ирина Васильевна, давайте вы сами его потом отметите, как положено? А то еще напишу чего-нибудь не того…
– Эй ты, поднимайся! – Рапида помогла мне встать, – Я еще рассчитываю попасть домой до полуночи, и не собираюсь тут с тобой возиться остаток дня…
Мужик за стеклом смотрел на меня с ухмылкой, но в глазах его я прочитал сочувствие: видать, не первый раз он имеет дело с этой суровой и прекрасной барышней.
Мы дошли до конца коридора, свернули к лестнице и поднялись на второй этаж. Народу бегало много, но никто не обращал на нас никакого внимания. Даже не привычно как-то. И ссыкотно, чего уж греха таить – всегда старался держаться подальше от таких мест!
– Проходи, садись, – не то предложила, не то приказала куратор, открывая ключом дверь, на которой красовалась табличка:
«Следователь УгРо к-н Лаврова И.В.»
– Убойный отдел? – уточнил я.
– Угу. Давай-давай, присаживайся вон за тот компьютер…
