С этими словами я левой рукой нащупал в кармане полицейское удостоверение. Вытащил его, кое-как развернул непослушными (сломанными?) пальцами и показал этой жестянке.
Законник мазнул по нему коротким взглядом:
— Фальшивые документы фальшивого полицейского! — громыхнул он.
— Свои покажи, киборг недоделанный, — огрызнулся я.
— Зато патроны у меня — настоящие!
С этими словами он наставил свой пистолет прямо на меня:
— Я! Есть! За…
Последние слова его утонули в грохоте выстрелов.
Последнее, что я почувствовал перед тем, как пули вонзились в прикрывающий мое тело бронежилет, а потом, дробя ребра и разрывая легкие, прошили меня насквозь, это было легкое, едва ощутимое прикосновение куска картона к безвольно болтающейся сломанной правой руке…
ЭПИЗОД 8. Уборщик и вопросы морали
Свет.
Яркий банальный свет ударил по глазам.
Но, столкнувшись с плотно зажмуренными веками, бессильно расплескался по лицу легкой дымкой тепла, словно невесомыми ладонями обхватывая его, согревая и…
— Апчхи!
И я открыл глаза, уставившись в небесно-голубой потолок.
Так вот вы какие, адские чертоги?
Никаких иллюзий по поводу своего посмертного места обитания я никогда не строил — не та порода и образ жизни, чтобы рассчитывать на райские кущи и расстроенную арфу-бренчалку в руках.
А значит…
Я огляделся.
Хм.
Кажется, кое-кто поспешил записывать себя в покойники, потому как ни на рай, ни на ад место, в котором я оказался, никак не походило. Конечно, еще оставался вариант с Чистилищем, но…
Вокруг меня возвышались стены.
Высокие.
И грязновато-белые.
До каждой из них было шагов десять-пятнадцать навскидку, то есть помещение оказалось квадратным, или около того.
Кровать, на которой развалилось мое бренное тело, стояла у одной из стен, и ее я решил принять за точку отсчета. Пусть тогда здесь будет север. Ну а что? Это мое персональное Чистилище, судя по отсутствию других людей, так что как хочу, так магнитные полюса и расставляю.
Окей.
Раз под моей задницей уютно разместился север, значит, все остальное расположено к югу.
Например, квадратный стол, стоящий в самом центре комнаты.
Все — на этом инвентаризация мебели была окончена: кровать, одна шутка, и стол, тоже одна штука. И больше в комнате ничего не было: ни стульев, ни тумбы, ни окон или дверей. Даже источников света не наблюдалось, и я решительно не понимал, откуда он здесь вообще берется.
Потому и Чистилище, а не больничная палата или тюремная камера.
Тем более, что я умер. Как-то сложновато выживать, если тебе в грудь всаживают очередь из крупнокалиберного пистолета, и ты чувствуешь, как пули пронзают тебя насквозь, дробя ребра, разрывая легкие и выходя из спины…
Бр-р-р…
Я машинально ощупал свою грудь в том месте, куда попали выстрелы Законника.
И обнаружил две вещи.
Во-первых, я совершенно голый.
Во-вторых, на мне нет ни царапинки. Ни ран, ни шрамов, ни других следов полученных ранений.
В общем, еще один довод в пользу Чистилища.
Я спрыгнул с кровати и подошел к столу, шлепая босыми ногами по твердому и приятно прохладному полу, материал которого наощупь напоминал камень. Мое внимание привлекли странные предметы, стоявшие на столе.
Их было четыре, и первым я взял в руки огромный кухонный нож, потому что очень уж хотелось почувствовать себя чуточку увереннее даже несмотря на полное отсутствие одежды. И приятная тяжесть оружия в руке мне немного этой уверенности придала.
Теперь если кто-нибудь попробует на меня напасть, то я сумею дать отпор!
Вторым «обычным» предметом оказался стакан с водой.
Самый обыкновенный граненый стакан из недавнего прошлого некогда великой страны. Таких уже и не делают, наверное. Граненых старичков давно уже вытеснили стыдливо круглые бокалы всех форм и размеров, от туповато-примитивных цилиндров до соблазнительно изгибающихся женскими очертаниями «специальных» бокалов для мартини, вина и так далее…
Воды — или какой-то другой прозрачной жидкости — в нем оказалось ровно наполовину.
По крайней мере на глаз.
Сбоку какой-то шутник приклеил бумажку с надписью: «Выпей меня!»!
Ага, щаз, хлебаю, аж падаю!
Третий предмет.
Булочка.
Точнее даже «мини-булочка» размером чуть меньше куриного яйца. С одним зернышком кунжута сверху и криво прилепленной рядом с ним бумажкой: «Съешь меня!».
Ну вот. Уже понятно, что с голоду я не помру. От обжорства, правда, тоже.
А вот четвертая хреновина оказалась похожа на что-то вроде электрической мясорубки. Размером с тостер, металлическая, сверху — большая воронка для забрасывания чего-нибудь, а сбоку располагалось прямоугольное отверстие для выхода того, что получилось.
И даже инструкция прилагалась! Прямо рядом с большой красной (и единственной) кнопкой была наклеена бумажка, послание на которой было выдержано в том же лаконичном стиле: «Нажми меня!»
Уборщик умный, он не пьет, что попало, и не нажимает большие красные кнопки на странных приборах, что бы там на них написано не было.
Я окинул взглядом комнату.
Что тут у нас еще?
На кровати нет даже следов постельного белья.
У восточной стены — какой-то странный не то выступ, не то ступенька.
В углу на юго-западе, под самым потолком, пристроилась видеокамера.
Я повернулся к ней, демонстративно показал средний палец и крикнул:
— Завидуй молча, эксгибиционист хуев!
И помахал, собственно, тем, размеру чего неизвестный мне зритель должен был позавидовать.
Прикинул, высоко ли висит камера. Судя по всему, высота стен около пяти метров.
Не допрыгнуть. Разве что бросить чем-нибудь тяжелым, например, тем же «тостером». Или это все же мясорубка?
«Мясорубка»!
Я вдруг вспомнил, что бегаю тут не просто как голый мужик с ножом в руке, а как, мать вашу, Уборщик! Мутант и супергерой в одном флаконе! А значит, могу прямо сейчас накачаться адреналином и одним прыжком расхерачить камеру в мелкие детальки неизвестного мне назначения.
В следующую секунду произошло сразу две непонятные мне вещи.
Во-первых, я обнаружил полное отсутствие хоть каких-нибудь следов интерфейса.
