Так, стоп!
Я доковылял до стены, чувствуя, как тело охватывает слабость.
Прижал ладонь к ране, пачкая ее в крови и дописывая к надписи: «-БОЛЬ».
Вот. Пусть тот, кто окажется в этой дурацкой тюрьме после меня знает, что вода не только стирает память, но и убирает боль. А там уже сам решает, что делать с этой информацией.
Я вернулся за стол и продолжил цедить кровь в резервуар.
«Загрузка: 48%».
А ведь хорошо льется, родимая! Сколько мне жить осталось, прежде чем я истеку кровью? Полчаса? Час? В любом случае, еще парочку кирпичей нацедить успею. Это тебе не мусор всякий, а ценнейшая биологическая жидкость! Третья отрицательная, между прочим…
Я машинально откусил кусок булочки. Торопливо прожевал, не чувствуя вкуса, и проглотил.
Все равно скоро помру, так что хуже мне уже не станет.
Кровь вдруг остановилась.
— Эй! Ну же, еще немного! Всего десять процентов осталось!
Я поднес нож к ране, чтобы расковырять ее сильнее. И с удивлением понял, что она уже почти затянулась, и превратилась в относительно глубокий, но совершенно неопасный порез. Прошло минуты три-четыре, и на предплечье остался лишь бледный шрам.
— Вот тебе и «Съешь меня», озадаченно почесал я затылок исцелившейся прямо на моих глазах рукой.
И машинально допил все то, что оставалось в стакане…
Глава 7. Пробуждение
Я открыл глаза и машинально вскинул руку, прикрываясь.
— Да уберите уже кто-нибудь этот долбанный свет! Не сплю я уже, не сплю!
Разумеется, никакой «кто-нибудь» на мои вопли не отозвался, и свет никто и не думал приглушить. Пришлось привыкать к нему постепенно, своими силами. И, едва зрение привыкло к этому дурацкому свету, я огляделся.
Не понял.
Где я вообще?
Меня окружали стены. Высокие, метров пять-шесть стены грязно-белого цвета. Сама комнатушка оказалась, напротив, совершенно небольшой — едва ли десяток шагов вдоль и поперек, если прикинуть на глаз. Впрочем, если я сейчас начну по ней разгуливать и высчитывать, вряд ли она окажется намного больше.
В центре комнаты стоял большой каменный куб, на котором лежали… в общем, разные странные вещи, вроде стакана с водой и громоздкого не то тостера, не то микроволновки, по металлической зеркальной поверхности которого блудливо разгуливали солнечные зайчихи.
Куда это меня занесло, а?
И как я вообще здесь оказался? Потому как ни окон, ни дверей в комнате не обнаружилось.
Конечно, они здесь наверняка есть, просто хорошо замаскированные. И если тщательно поискать и простучать все стены… и пол… и потолок…
Я поднял голову и уставился на висящую в углу камеру наблюдения, которая была направлена прямо на меня.
Ага. Любопытно.
Рука поднялась машинально. И так же совершенно автоматически пальцы сжались в кулак. Все, кроме среднего. Разумеется, это вышло невольно и даже случайно — обычно я веду себя с незнакомыми и подсматривающими за мной людьми куда приличнее.
Даже если на мне совершенно нет одежды, как сейчас.
Я осмотрел сам себя.
Ни синяков, ни шрамов, ни бинтов, ни торчащих из вен капельниц — в общем, для человека, которого только что расстрелял из футуристического пистолета Робот-полицейский, я выглядел очень даже живым и здоровым. Осталось лишь выяснить, как такое возможно и куда меня занесло. И кем. И зачем.
— Эй! Хотя бы трусы принесите, извращенцы херовы! — крикнул я в сторону камеры.
Та продолжала молча на меня смотреть, бликуя черной линзой.
Сука бессердечная.
Ну и фиг с ней. И с ними. И вообще со всеми. Пора искать выход и выбираться отсюда!
Я соскочил с кровати, которая оказалась неожиданно невысокой, так что левая нога, нащупав опору гораздо раньше ожидаемого, вдруг подвернулась и отозвалась резкой болью в стопе.
— Проклятье!
В общем, пришлось мне к столу не пафосно прогуливаться, размахивая причиндалами, а неуклюже хромать, постанывая при каждом шаге. Кое-как доковыляв до этой тумбы, торчащей из пола, я уселся прямо на нее голой задницей.
Шершавая. Теплая. Каменная.
Это я про поверхность стола, если что, а не про свою задницу.
Что тут у нас? Стакан с водой, маленькая булочка вроде тех, что раздают в самолетах, окровавленный кухонный нож и странная металлическая штуковина с дыркой сверху. Точнее, с каким-то функциональным отверстием-воронкой.
Разумеется, первым делом я вооружился — мало ли кто сюда ворвется, и с какими нехорошими намерениями? А тут голый Уборщик сидит, беспомощный и беззащитный.
Хотя…
Я напрягся, сформировал в воздухе мыльную сферу и легким толчком отправил ее в ближайшую стену.
Точнее, попытался проделать этот уже ставший привычным за многие часы тренировок со Спорти жест, но у меня ничего не получилось: ни сферы, ни толчка, ни влажного мыльного пятна, расплескавшегося по грязно-серой поверхности.
Эм-м-м…
Не понял.
А если через интерфейс?
Вот только не было у меня никакого интерфейса. А значит, и конторского микрочипа тоже. И еще десять бесплодных попыток активировать Мыльную Сферу и столько же — спровоцировать у себя выброс кортизола или адреналина, ни к чему не привели.
Вот и все, оборвалась моя супергеройская карьера, так толком и не начавшись: ни мир не спас, ни с президентом за руку не поздоровался, ни смазливую блондиночку не трахнул. По крайней мере ту, на которую у меня такие планы были.
Мой взгляд рассеянно блуждал по скудной обстановке комнаты: низкая кровать, покрытая упругим губчатым материалом грязно-желтого цвета, нехитрый «завтрак» на каменной тумбе «стола», узкая лестница высотой ступеней двенадцать, сложенная из небольших разноцветных «кирпичиков» у одной из стен.
Хм. А рядом с этом лестницей что-то нацарапано, прямо на стене.
Я подошел ближе и присмотрелся:
«Пей! Используй! Загружай! Ешь! Нажимай! Строй!»
Это еще что за херня? Режиссерская версия «Ешь, молись, люби»?
Надпись ничуть не прояснила ситуацию, но где есть одна — там могут оказаться и другие. Так что я, стиснув зубы, доковылял до «стола» и принялся его изучать. Тот, по результату моих исследований, скорее был приподнятой частью пола, чем отдельным объектом из того же материала. Скорее всего из бетона.
Есть!
С одной сторон, в самом низу обнаружилось две странные надписи.
Одна из них оказалась перечеркнутой: «КОЗЛ».
Вторая была больше похожа на математическое выражение: «ВОДА = -БОЛЬ -ПАМЯТЬ».
