— Да, согласен с вами, — не стал упорствовать Даниэль. — Однако, посмею заметить вам, господин Феликс, что большинство прибывающих сюда озабочены лишь одним вопросом, — собеседник налил себе в чашку ароматного чая.
— Ну… — я покачал ладонью в воздухе, изображая спорность утверждения. — Насчёт меня, кхе-м, это спорное утверждение или догадка. А зачем тут остальные? Не интересуюсь, — я безразлично пожал плечами и скривил краешки губ. — Даже не буду гадать, за какой надобностью приезжают гости с западных земель, — добавил я, прекрасно понимая, что Даниэль не удержится от собственного прояснения прозвучавших намёков.
— А цель у всех одна, — он осторожно указал на некоего субъекта, шныряющего от столика к столику. — Покупка артефактов.
И действительно, я обратил внимание на то, что указанный Дефо человек что-то активно предлагает трапезничающим. Причём, совершенно не прячась и не скрываясь.
Вот тебе и на! Там простой торг идёт, и достаточно оживлённый. Во дела!
Поторговавшись с одними из сидящих посетителей харчевни, он направляется к следующим. Да и не один он такой, предприимчивый. Минимум ещё двое человек занимаются аналогичным делом.
— И это, хе-х, в порядке вещей для здешних мест, — добавил мой сосед, видя моё искреннее удивление. — Вам точно не нужно чего-нибудь, ну-у-у, этакого? Тут приобретения и продажа не возбраняется, почти. Так, пресекают торговлю вещичками с сомнительными свойствами, и на этом всё, — он прямо огорошил меня такой отличительной чертой жизни на востоке и западе от Великих Хребтов.
Вот и первые сюрпризы местного уклада жизни, точнее, законодательной базы. Я не припомню, чтобы артефакты на западе легко покупались или продавались. В том же Ставрополе.
Интересная, можно сказать, что насыщенная разведочка у меня получается, даже душа радуется. А что ещё в этих краях не так, как в остальной Руссии?
— Ваш заказ господин-с! — чинно произнёс служка, возникший рядом с нашим столиком.
— Благодарю! — среагировал я и немного отстранился. — Поставьте.
Предоставив разносящему возможность удобно поставить поднос и сервировать столик немудрёной пищей, я продолжил рассматривать торговцев артефактами.
Новый толстенький человечек с внешностью южанина всё ещё продолжает общение с хозяином харчевни. Весёлость от него так и прёт. То что его собеседник является хозяином я уже не сомневаюсь. Оба улыбаются и активно жестикулируют.
Неожиданно входная дверь вновь открылась, причём с шумом. Вошедшие оказались одинаково одетыми господами в которых я угадал принадлежность к некой местной организации. Скорее всего военизированной, и стоящей на страже правопорядка и законности. Конкретный профиль мне не понятен, но это точно структура из серии стражей законов.
К ним моментально подбежали сразу несколько встречающих служек и проводили к столику, из-за которого попросили удалиться сидящих. Прерванное застолье исправили с помощью размещения выгнанных по свободным местам в зале.
Я же сделал вывод, что пришедшие господа тут в фаворе или в авторитете. Что-ж, попробую аккуратно понаблюдать и за ними.
— Господа из жандармского приказа, — пояснил Даниэль.
— Х-мм, м-м-да? — я покачал головой, демонстрируя удивление. — И какими судьбами они тут оказались? — проявил я интерес, дабы поддержать беседу.
— Наверняка охраняют денежную карету, или почтовую, — пожал плечами компаньон по застолью. — Обычное дело.
Я налил себе ароматного чая, рассчитывая начать трапезу с чего-то лёгкого. Отломил кусок хлеба от пышного каравая и отрезал ломоть вяленого мяса, нежного и жирного.
И вновь дверь с грохотом отворилась, словно в неё ворвался смерч с улицы. На пороге возникли две взбудораженные личности, смотрящие по сторонам колким и взбудораженным взглядом. Отыскивают кого-то. Одеты господа средненько, но чисто. А вот шубы на распашку. От визитёров так и прёт праведным гневом.
Мне стало интересно, что случится дальше, и я отвлёкся от трапезы, предпочитая побольше услышать из их диалогов, грозящих потеряться в общем гвалте громких застолий.
— Дык вот же он! — вскричал один из буйных. — Держите его! Это мошенник! — продолжил он орать.
— А-а-а! — попятился толстячок. — Слушай, дорогой, я не знаю о чём говорит твоя уважаемая персон…
Хрясь!
Ему в переносицу врезался кулак второго, а тот что орал принялся выкручивать руки ошалевшему толстячку. Бедолага прикрывался руками от ударов, сгибался и никак не сопротивлялся.
— Дорогой, ну что я такого сделал? — продолжил причитать пойманный. — Ну подумаешь, продал парочку артеф…
Бам-м-с!
Удар в живот заставил бедолагу поперхнуться и согнуться.
— Ты мошенник! Он мошенник! — заорали оба, ища в зале поддержку.
— Живота лишить, лиходея треклятого! — зароптала толпа народа, сидящая ближе всех к месту действия.
— Минутку! Господа, к порядку! — проревел кто-то из числа людей в одинаковых мундирах. — Мы сейчас во всём разберёмся, и нет надобности чинить самосуд!
Представитель жандармского приказа поднялся и направился к тройке конфликтующих.
— Слушайте, дорогия и хорошие, — продолжил лепетать толстячок. — Ну откуда, откуда скажите на милость, я мог знать, что те артефакты с изъяном? Сами подумайте? — он умоляюще взглянул на суровые лица окружающих, ища поддержку и сострадания.
Бах!
Ему отвесили оплеуху по голове и он снова прикрылся руками он угрожающих замахов. Какой-то беззащитный совсем.
— За мошенничество тут одно наказание, — заявил жандарм.
— Правильно, правильно! — заорали вокруг, причём и другие продавцы магических товаров подключились.
— Да говорю вам, дорогие и хорошие господа, не виноват я! — опять залепетал толстячок.
Его вытащили из цепких лап пострадавших купцов и поставили у прилавка, за которым так и стоит хозяин. Причём этот знакомый провинившегося искренне удивляется случившемуся обвинению, однако ничего не предпринимает.
— А-ну, сказывай, чего в защиту имеешь? — жандарм пригрозил трепещущему толстячку коротким кнутом. — Иныче, забьют тебя кнутами, в аккурат перед постоялым двором у бревна позорного, да для острастки и поучения остальным, — прозвучали детали будущей расправы, грозящей обрушиться на него.
Я перевёл взгляд на своего соседа по столу с вопросительным выражением. Мол, что за дела?
— Могут, и забить до смерти, да-да, могут, — кивнул Даниэль Дефо, испытывая нескрываемое безразличие к действу.
Такое ощущение, что расправы в этих местах являются делом обычным, житейским, так сказать. Но мне это всё не понравилось. А суд, а защита, а факты?
— Вы? — жандарм обратился к буйным пострадавшим.
