Несмотря на утренние часы, на улице уже было жарко, так что, я довольно скоро начала откровенно вариться в своих джинсах и футболке. Побродив около получаса по прилегающей к апартаментам территории, как-то так удачно свернула пару раз налево и вышла к лобби. И надо же, у входа обнаружила Стрельцова, он степенно прохаживался из стороны в сторону и разговаривал по телефону. Еще через десять минут к нему подошел некий господин возрастом чуть старше самого Стрельцова, двое пожали друг другу руки и зашли в здание. А меня словно черти потянули следом за ними. Прокравшись внутрь, села в кресло, что расположилось за кадкой с пальмой. Мой мучитель тем временем вместе с неизвестным устроились в баре. Они долго общались, мужчина с благородной сединой в висках то и дело вытягивал сигареты из пачки, курил он много, видимо, нервничал, зато Стрельцов выглядел как удав – спокойно и невозмутимо слушал собеседника, такое ощущение, будто ему вообще было скучно и неинтересно. В какой-то момент мужчина замолчал и уставился на Демьяна, а тот, поразмыслив недолго, кивнул. На том их встреча и завершилась, я же приготовилась сбежать, как вдруг Стрельцов пошел в направлении выхода, который вел к въездным воротам, где благополучно сел в такси. А вот господин остался сидеть за барной стойкой.
Что ж, шпионаж мне ничего не дал. Да и надо ли мне знать, чем занимается мерзавец и как «помогает» своим клиентам?
Тогда подошла к стойке и заказала себе молочный коктейль. Здесь хотя бы прохладно, не то, что на улице, где солнце плавит асфальт. Мужчина в свою очередь продолжал нервно курить, кажется, он всю пачку за эти сорок минут угомонил. И когда понял, что та пуста, попросил-таки у бармена кофе.
– Плохое утро? – обратилась к нему. И кто только за язык тянул.
– Могло быть и лучше, – сразу улыбнулся, развернулся ко мне. – Хотя знаете, уже лучше.
Ничего себе! Флиртует! Интересно, сколько ему? Лет сорок пять? А вида благородного, одет с иголочки.
– Валентин, – протянул мне руку.
– Яна, – пожала в ответ.
– Вы одна здесь?
И в этот момент в голове созрел совершенно дикий план. Если я хочу, чтобы Стрельцов сам от меня отказался, то я должна вынудить его это сделать. Да, я, скорее всего, сумасшедшая и очередной раз рою себе яму, но твою мать, я больше не хочу возвращаться на его гребаную яхту, не хочу сидеть в каюте под замком в том случае, если сукину сыну опять что-то не понравится.
– Одна, – и припала губами к соломинке.
– Как такое возможно, чтобы настолько привлекательная девушка и совершенно одна?
– Просто, я турагент. И здесь, скорее, с деловой поездкой.
– Ах, вот оно в чем дело. Я тоже в некотором смысле с деловой. И откуда вы?
– Из очень небольшого подмосковного городка. А вы?
– Из Питера. Ох, – глянул на часы, – я бы с вами еще с удовольствием пообщался, но время поджимает. Однако, я бы очень хотел встретиться с вами еще раз. Надеюсь, это возможно?
– Возможно.
– Может быть, даже завтра?
– Может быть, даже в семь часов вечера.
– Вы просто очаровательны. Тогда буду здесь завтра ровно в семь. Только прошу, не обманывайте меня, я слишком доверчивый.
Угу, доверчивый охотник за случайным перепихом. Уверена, у него и жена есть.
После столь милой беседы я поторопилась обратно в номер. Как я завтра все устрою, не знаю. Буду действовать по обстоятельствам.
А буквально через полчаса вернулся Стрельцов. Выглядел он замороченным и не слишком-то довольным, возможно, из-за жары, так как первым делом отправился в душ. Я же решила не нарываться и тихонько себе сидела перед телевизором, бесцельно переключая каналы и продолжая думать о завтрашнем дне.
– Ну что? – ощутила его руки на своих плечах. – По магазинам?
– Я бы предпочла вернуть чемодан. Там есть все, что мне нужно.
– Это скучно. Да и потом, твои тряпочки я видел, лоску в них мало. Что-то как-то поскупился Шахов на наряды для тебя.
От упоминания этого имени, по сердцу, словно лезвием полоснули. Он полоснул, этот долбанный хозяин жизни, который уж точно не поскупится на наряды, ведь собачонка должна быть пострижена и при хорошем ошейнике.
Как же меня от него тошнит! И немедленно поднялась.
– Куда собралась? – преградил путь.
– На воздух.
Глава 24
Демьян
– Там сейчас слишком жарко, – навис над ней.
Неужели обиделась? А ведь на правду не обижаются. Шахов, оказывается, не раскошелился даже на платья для девчонки. Все вещи в ее чемоданчике куплены в Остинах и Селах, причем давно.
– Ян? – уткнулся носом ей в волосы. – Ты уж прости, вышло резковато.
Все-таки ляпнул, не подумав. В итоге опять и снова обидел свою малышку. Просто, отчего-то зло берет, когда представляю, как этот ушлепок трогал её, целовал, а она велась на него, любила, наверняка лелеяла мечты. Почему бабы склонны любить подонков? Неужели настолько отключают мозг? Хотя, я тоже не подарок.
– Ничего страшного, я в тенёчке посижу, – процедила сквозь зубы.
– Претит моя компания? – и сделал шаг вперед, из-за чего крошке пришлось сесть.
– Тебе соврать или правду сказать? – плюхнулась на диван.
– Соври, – опустился на корточки.
На что Яночка рассерженно засопела:
– Ладно. Мне очень хорошо с тобой, получаю истинное удовольствие от твоего присутствия.
– Еще…
– Что еще? – а вот и растерянность в глазах.
– Давай, ври еще. Мне нравится. Как я тебе в постели?
– Как бог, – пробормотала.
– Отлично. Значит, тебе нравится, когда я здесь? – развел ей ноги и провел пальцем по центральному шву на джинсах.
А у кого-то щеки вспыхнули, да и смотрите-ка, зрачки расширились. Кажется, кто-то уже завелся.
– Что ты делаешь?
– Давай, отвечай. Люблю, когда мне нагло врут, – и расстегнул молнию, затем стянул с малышки джинсы. – Так, нравится?
– Да, – произнесла на выдохе.
– Я рад, – настала очередь трусиков. Удивительно, но она совершенно не сопротивлялась, наоборот, приподнялась, чтобы я их снял, правда, сразу после свела ноги. – Считаешь, сможешь меня сдержать? – повел ладонями по бедрам, накрыл колени и одним резким движением развел хулиганке ноги. Она прекрасна… Немного волос на лобке, аккуратная киска, где в складках розовеет то, что я уже не могу, как хочу попробовать. – Не зажимайся.
И подтащив ее ближе к краю, наконец-то припал губами к нежной коже, а Яна тотчас втянула животик, закусила нижнюю губу. Нравится тебе, моя сумасшедшая ундина, еще как нравится.
