– Я вынуждена сообщить, что оставляю службу у вас. По семейным причинам я должна уехать из города, и пока невозможно предсказать, сколько времени буду отсутствовать.
Все внимание леди Фарнсуорт теперь обратилось к Аманде. Она отложила перо, повернулась в кресле и указала девушке на скамью у стены.
– Пожалуйста, сядьте и объяснитесь. Ваш отъезд ставит нас в крайне неудобное положение. Что за семейное дело заставляет вас так срочно выехать?
– Я очень нужна моей матери. Она требует ухода в ее нынешнем состоянии. И я не могу ей отказать.
Выражение лица леди Фарнсуорт смягчилось.
– Вы практически никогда не говорили о своей семье. Я полагала, что с ними все в порядке, то есть я думала…
– Моего отца уже нет, но мать жива.
– Понимаю. Да-да, конечно, если она нуждается в вас, что вы можете сделать, кроме как поехать к ней. Но, мисс Уэверли, вы совершенно уверены, что не сможете вернуться в ближайшее время? Неужели это так серьезно?
– Я пока не знаю. Мне кажется, вам лучше подыскать мне замену. Получится очень нехорошо, если я уеду, а вы не будете знать, когда я вернусь. Я сообщу о своем отъезде также и миссис Галбрет. Я привела в порядок все ее бумаги за последние полгода, поэтому новый человек будет начинать с чистого листа.
– О, бог с ними, с бумагами. Меня заботите вы, а не документы. У вас есть все необходимое для поездки к матери? Могу я вам чем-нибудь помочь?
Аманда была тронута заботливостью леди Фарнсуорт.
– У меня есть все необходимое, спасибо.
– Ну что ж, я не стану уговаривать вас остаться, раз уж так сложились обстоятельства. Когда вы планируете отъезд?
– Через три дня. Четверг будет моим последним днем в Лондоне.
– Значит, завтра вечером мы отправимся в театр. Вы будете моей гостьей. Мы поужинаем здесь, а затем посетим мою ложу.
– Вы очень добры, но я…
– Не принимаю никаких возражений, мисс Уэверли. Я настаиваю на том, чтобы проводить вас с необходимой торжественностью. Я хочу выразить вам свою признательность. – Она вернулась к статье. – И я, конечно, дам вам рекомендательное письмо, в котором представлю исчерпывающую характеристику ваших способностей и личных качеств. Вы сможете забрать его в четверг, когда будете уезжать.
Аманда удалилась. Ей показалось, что леди Фарнсуорт, даже не заметила, как она ушла – настолько ее хозяйка была увлечена написанием статьи. Перо с невероятной быстротой скользило по бумаге.
Конец июня придавал развлечениям этого периода некую горечь. Завершался один вид проведения досуга, ему на смену шел другой. Некоторые с нетерпением ждали этой перемены, предвкушая летние сельские радости.
Габриэль, прогуливаясь с Брентвортом по фойе театра, также надеялся, что смена сезонов принесет некоторое облегчение. Людей было уже не так много, как в последние несколько недель. В зале преобладало меланхолично-сдержанное настроение.
– Ты говорил, что к нам должен присоединиться Страттон, – заметил он Брентворту. – Половина пьесы уже прошла, а его все еще нет.
– Он прислал записку, что они опоздают. Герцогиня решила поехать вместе с ним.
– Она уже намерена выходить в свет?
– Рановато, но ведь Клара никогда не шла на поводу у ожиданий света. Если дамы начнут судачить по этому поводу, она ответит на их сплетни тем же презрением, каким отвечает на все, что о ней говорят.
Так Брентворт сумел не слишком прямо передать свое мнение о супруге Страттона как о весьма независимой особе. Если она захочет сегодня посетить театр, то сделает это в любом случае, согласится Страттон или нет.
И как раз когда приятели направлялись к своим ложам, встретили ее под руку с мужем. Разговоры в фойе затихли, стоило войти герцогине. Она выглядела превосходно, была свежа и обаятельна. Несколько дам сразу же бросились поздравлять ее с рождением сына.
– Кажется, никаких пересудов не предвидится, – заметил Габриэль. – То, что герцогиня произвела на свет наследника титула, дает ей в глазах этих гарпий индульгенцию от сплетен.
– И это вполне естественно.
– Ты завидуешь его отцовскому счастью, Брентворт?
– Да. Но только по этому поводу. По другим поводам – нет. – Он вздохнул. – Однако ведь пора. Нам обоим.
– Говори за себя.
– Ты же прекрасно знаешь, что я прав. Мы оба слишком долго избегали брачных уз. Но зову долга нельзя сопротивляться бесконечно. Перемена в этом отношении стала бы органичным продолжением твоего исправления в целом.
– По крайней мере, в моем случае женщина бы знала, на что она идет. А вот с тобой бедную даму ожидал бы настоящий шок.
Они подошли к Страттону и герцогине. Так как они оба уже видели ее после рождения ребенка, то воздержались от комментариев на этот счет и заговорили о вещах менее важных.
– Я бы хотела посетить несколько лож, – сказала герцогиня. – Вы можете пойти со мной, если хотите.
Габриэль решил сопроводить герцогиню и попутно поговорить со Страттоном. За ним потащился и Брентворт.
Они посетили три ложи, в которых дамы обступили молодую мать и накинулись на нее с вопросами о ребенке. И Габриэль подумал, неужели Страттон и Клара никогда не устают от одинаковых вопросов, задаваемых им десятки раз.
– А, как я вижу, здесь сегодня леди Фарнсуорт! – воскликнула герцогиня, стоя у барьера одной из лож. – Я должна поговорить с ней.
– Да, в самом деле, – отозвался Габриэль. – Ведь это единственная женщина, к которой ты не демонстрируешь своего полного безразличия. Наверное, боишься, что она оцарапает тебя своим острым пером.
– Все еще в обиде за ту статью, Лэнгфорд? – спросил Страттон.
Герцогиня взглянула на него лукаво, видимо, ее интересовал тот же вопрос.
– Вовсе нет. Если какой-то никому не известный журнал хочет потратить бумагу и типографскую краску на пустую болтовню эксцентричной и властной дамы, это не мое дело.
– Не такой уж он и неизвестный, – заметила герцогиня язвительным тоном. – Друзья говорят, что он процветает и многие в свете уже стали его подписчиками.
– Не могу понять, что их заставило.
– Неужели? – Герцогиня вышла из ложи.
Они прошли по коридору до ложи леди Фарнсуорт. Она была там не одна. К ней зашла леди Грейс, и рядом с владелицей ложи в кресле сидела еще одна особа.
– Ах здесь мисс Уэверли. Как мило! – пробормотала герцогиня и, повернувшись к Габриэлю и Брентворту, добавила: – Мисс Уэверли – секретарь леди Фарнсуорт. Совсем новенькая.
Габриэль проследовал за ней в ложу.
– Как я и сказал, эксцентричная, – прошептал он Брентворту.
Страттон услышал.
