Лэнгфорд мерил шагами деревянные половицы простенькой комнаты. Аманда стояла в самом ее центре, от досады ничего не чувствуя.
– Создается впечатление, что здесь никто никогда не жил, – сказал он. – Ты уверена, что это то самое место?
– Я видела, как он входил в это здание. И мне сказали, что он снимает комнату на чердаке.
Лэнгфорд провел пальцем по густому слою пыли на столе.
– Полагаю, он мог съехать вчера.
Его осторожные слова привлекли внимание Аманды. В нем появилась какая-то незнакомая ей раньше серьезность и сосредоточенность. Его позу, выражение лица, то, как он смотрел на все вокруг, кроме нее, отличала какая-то подчеркнутая официальность.
Возможно, он заподозрил ее во лжи, в том, что она сочинила историю, дабы отвлечь его от истины. Ведь она же преступница, способная на многое. Почему бы ей и не солгать?
Он взглянул на нее, и возникшая было между ними пропасть мгновенно исчезла, словно в одну секунду его разум отверг все те доводы, которые роились в ее голове.
– Значит, мы его упустили, – сказал он. – Что усложняет нашу задачу, но не делает безнадежной.
– Но как мы его теперь найдем?
– Застежка отправилась к своему заказчику. Твоя мать в безопасности. Но он обязательно пришлет следующее требование. И когда это произойдет, мы сможем им воспользоваться, чтобы отыскать твою матушку, этого шантажиста и похищенные вещи.
Аманда опустилась на один из деревянных стульев около стола.
– А что, если не последует других требований?
– Последуют, – мрачно произнес Габриэль. – Осталась еще одна вещь, которая должна завершить коллекцию. Шантажист обязательно захочет заполучить ее.
– И мне придется ее украсть?
– Я очень люблю тебя, Аманда, и не позволю тебе больше быть воровкой.
– Но как же тогда эта последняя вещь приведет нас к моей матери?
– Мы сделаем это, не прибегая к воровству.
Он что, намерен купить артефакт? Если владелец согласится его продать, этот план может сработать.
– Я должна буду жить у тебя в доме до тех пор, пока мы не узнаем, сработает ли наш новый план?
Выражение его лица сделалось неумолимо жестким.
– Да.
Это довольно сильно задело Аманду. Она почти жалела, что не оказалась более решительной и не отослала его прочь, когда он заявился к ней домой. Он герцог, а она воровка. Об этом можно забыть лишь на какое-то время, но осознание этого все равно рано или поздно вернется.
– Значит, ты продолжаешь оставаться моим надзирателем, – произнесла Аманда вставая. – По крайней мере откровенно.
– Аманда…
– Оставь, пожалуйста. Не пытайся ничего объяснять. Все ясно! Мне кажется, я все понимаю даже лучше тебя. Пойдем и сообщим Винсенту, что ему сегодня не придется никого избивать. Думаю, он будет разочарован.
В доме Лэнгфорда постепенно привыкли к присутствию Аманды. Наблюдение за ней сделалось менее пристальным, как она и ожидала.
Однажды, когда садовников не было поблизости, она задумалась о возможности бегства. Перепрыгнуть через стену – и бегом по переулку… Но что потом? Без одежды, без денег, без жилья она просто не выживет. Хуже того, она утратит всякую возможность освободить мать. Сейчас она пребывает в заключении, но у нее сохраняется такой шанс.
Лэнгфорд вышел из дому в обычное для него время. Он исправно посещал последние балы и приемы сезона. Аманда предположила, что он также посетит свой клуб и займется всеми теми делами, которыми надлежит заниматься герцогу. Возможно, он будет присутствовать на сессии парламента. Она пыталась угадать по его внешнему виду и степени официальности костюма, в какие дни он ездит в парламент. По таким случаям он не позволял себе повседневных галстуков и ярких жилетов.
Лэнгфорд не заходил к ней уже несколько ночей подряд. Возможно, он считал их близость в подобной ситуации неприличной. Но это не значило, что он охладел к ней. Когда они оставались наедине, она чувствовала, что его влечение к ней все так же сильно, как и прежде.
В конце концов однажды, когда они вместе сидели за столом и их взаимное желание становилось все более явным с каждым взглядом и каждым словом, Аманда сделала вывод, что его желание оставаться джентльменом вновь приносит им одни лишь неудобства. И еще до окончания их общей трапезы она решительно пригласила его к себе в постель.
В ту ночь и несколько последующих он доставлял ей невероятное удовольствие, каждый раз привнося нечто новое. Дьявол научился многому во время своих частых посещений ада. И на несколько часов ей снова удавалось сбрасывать с себя оковы прошлого, настоящего и будущего и не чувствовать ни страха, ни вины.
Дни Аманда проводила за чтением. Других занятий у нее практически не было. Дамские сочинения и газеты, приобретаемые ежедневно… Так распорядилась экономка, или решил дворецкий, или же это приказание самого Лэнгфорда, она не знала. Она читала светскую хронику, посвященную в основном завершению сезона. Она следила за отъездом самых известных семейств из города, узнавала, какие из них решили остаться в Лондоне. Она прочла, что герцогиня Страттон появилась на балу гораздо раньше, чем следовало молодой матери, по мнению автора заметки.
В ее заточении случались крошечные просветы. Каждый день Винсент и Майкл сопровождали ее в экипаже в типографию мистера Питерсона, чтобы узнать, не получено ли очередное послание на имя миссис Бутлкамп. Ее присутствие, собственно, не требовалось. Любой, кто спросил бы о письмах на это имя, получил бы их. Просто подобные выезды давали ей возможность немного развеяться, и герцог прекрасно это понимал.
Через неделю после похищения Аманды мистер Питерсон извлек из коробки под прилавком очередную депешу.
Увидев ее, Винсент произнес несколько слов на ухо Майклу, и тот заспешил куда-то по улице. Винсент не сказал Аманде ни слова, усадил ее в экипаж, а сам занял свое обычное место на запятках.
Оставшись одна, Аманда внимательно рассмотрела письмо. На сей раз она узнала почерк матери. Это немного успокоило Аманду, и она вскрыла печать.
«Моя дорогая Аманда!
Прости, что я не смогла сама написать тебе предыдущее послание. Мгновение неуместной смелости заставило меня в тот раз решительно отказаться заставлять тебя совершать столь опасные поступки. И только значительно позже мне пришло в голову, что ты, увидев чужой почерк, могла предположить на мой счет нечто ужасное.
Должна с сожалением сообщить тебе: как я и опасалась, он не удовлетворен полученным до сих пор. Сейчас он дает мне клятвенное обещание, что нынешнее поручение будет последним. Мне остается только надеяться.
Ты должна для него добыть кинжал. Рукоятка сделана из золота и покрыта орнаментом, сходным с тем, который украшает брошь. В основании рукоятки – большой красный камень.
