– И вообще мне наплевать, что вы там о нас думаете по поводу той статьи, – изрекла леди Фарнсуорт голосом, которым можно было резать сталь. – Более того, я сожалею, что не высказала всего, что о вас думаю.
– Дороти, подобный тон вряд ли уместен, – заметила герцогиня. – Твой гнев совершенно неоправдан.
– Он в высшей степени оправдан. – Она приблизилась к ним. Заметив в ее чертах явный порыв к мести, Габриэль сразу же понял, на кого направлено это чувство. – Подлец! Ловелас! Сатана! Вам недостаточно соблазненных жен из половины семей этого города? Вам понадобилось совратить бедную мисс Уэверли и увлечь за собой в бездну?
Проходя мимо камина, она бросила такой взгляд на раскаленную кочергу, будто готова была ею воспользоваться.
– Дороти, умоляю! – В отчаянии герцогиня подняла руку, требуя тишины. – Какое чудовищное обвинение. Лэнгфорд подумает, что ты сошла с ума.
– Сошла с ума? Я? Я только что видела мисс Уэверли в его саду. – И она указала на окно.
Габриэль проследил за ее жестом. Окно действительно выходило в сад. Черт возьми!
– Я абсолютно уверена: это была она. Я даже узнала свое старое платье. – Дама злобно воззрилась на Габриэля. – Будь я мужчиной, то не задумываясь назвала вас подлецом и трусом. Вы решили мне отомстить, не так ли? Но мисс Уэверли платит за такую месть слишком высокую цену.
Герцогиня с широко раскрытыми глазами смотрела то на Габриэля, то на леди Фарнсуорт, затем изумление в ее взгляде уступило место осуждению. Ее презрительно-обвиняющий взгляд пронзал Лэнгфорда насквозь.
– Это правда?
Он не мог подыскать подходящего ответа и промолчал.
– Как же это низко, Лэнгфорд! – воскликнула герцогиня. – И она здесь? Сейчас? О боже, она… она живет здесь?
– Она моя гостья.
Никто из присутствующих, конечно же, не поверил, что она всего лишь гостья. Шесть женских глаз, полных презрения и ненависти устремились на него.
Вот так у него на глазах провалилось глупое предположение Страттона в том, что герцогиня спокойно, без осуждения воспримет его связь. У Габриэля возникли сомнения, что ему удастся пережить следующие полчаса.
Страттон вскочил и занял позицию между Габриэлем и дамами.
– Нам следует удалиться, Лэнгфорд. В твоем кабинете есть бренди? Мне бы не помешало что-нибудь крепкое.
Габриэль встал, не сводя глаз с леди Фарнсуорт, опасаясь нападения.
– Милые дамы, вы оказали мне большую честь своим визитом.
Он поклонился каждой, после чего поспешно удалился вместе со Страттоном.
– Мне придется убить по крайней мере половину тебя, Страттон. Французскую твою половину, которая советовала открыть мои отношения Кларе.
– По правде говоря, я потрясен. Они же обычно бывают такими прогрессивными. Я хочу сказать, их журнал…
– Ах да, журнал. – Лэнгфорд открыл дверь кабинета. – Английская твоя половина будет убита за него.
Аманда подняла голову, подставив лицо солнечным лучам, проникавшим сквозь густые ветви деревьев. День выдался жаркий. Здесь в тени этих небольших зарослей в самой глубине сада два легких ветерка овевали ее, один теплый, а второй – прохладный. Второй предвещал наступление вечера. Ночи становились холоднее, а ранние закаты свидетельствовали о приближении осени.
Как хорошо, что Габриэль передумал приглашать ее на встречу с герцогиней. Она уже надела свое лучшее платье и даже не забыла медальон. Он болтался у нее на шее, крошечный груз, тяжесть которого она ощущала при каждом вздохе. Потом поступил приказ не ходить в гостиную, и она вздохнула с облегчением.
Ее удивляло, что герцогиня лично явилась к Лэнгфорду, в то время как Габриэль сам планировал посетить Страттонов.
Затем мысли Аманды перенеслись туда, где она получала послания. С каждым новым днем желание увидеть почерк матери на очередном письме все более возрастало. Она стала по-настоящему бояться, что им может угрожать какая-то опасность со стороны человека, удерживающего ее мать.
– Мисс Уэверли. Аманда, дорогая.
Она резко выпрямилась. Кто-то назвал ее имя. Какая-то женщина.
– О, мисс Уэверли.
Уже ближе. Похоже, это голос… О нет, только не это! Она посмотрела по сторонам в поисках какого-то укрытия. Взглянула на стену за деревьями, потом опустила глаза на свою довольно узкую юбку. В такой одежде ей никогда не перескочить через изгородь.
– Ну покажитесь же, дорогая. Я знаю, что вы где-то здесь.
– Ее не следует принуждать к разговору с нами, если она не желает, Дороти, – послышался другой женский голос.
– Я не уйду отсюда, Клара, до тех пор, пока не удостоверюсь, что она в здравом уме и находится здесь по доброй воле. Чудовище, подобное ему, способно вскружить женщине голову до умопомрачения.
– Мисс Уэверли никогда не производила впечатление настолько легкомысленной особы, способной потерять голову из-за мужчины, – раздался третий голос. Значит, здесь еще и миссис Галбрет.
– Мы должны ей позволить самой сделать свой выбор, Дороти.
– О, ерунда. Она же… была невинна, как первая весенняя травка. Как этот человек сумел найти ее и заманить в свои сети, я не знаю, но мисс Уэверли никогда бы не согласилась поселиться у него в доме со всем гибельным ущербом для ее репутации… Мисс Уэверли, покажитесь же, дорогая.
Тяжело вздохнув, Аманда встала и вышла из-за деревьев к дамам.
– Ах, вот и вы! – Леди Фарнсуорт бросилась к ней и заключила в свои объятия, затем отстранила ее и пристально посмотрела в лицо.
Герцогиня и миссис Галбрет подошли ближе.
– Она мне кажется вполне здоровой и в нормальном рассудке, – заметила герцогиня.
– Да, ваша светлость. Я вполне здорова.
– Но что вы здесь делаете? – спросила леди Фарнсуорт, нахмурившись. – Вы говорили, что уезжаете из города, и вот я нахожу вас в самом невероятном месте – здесь.
У Аманды было три варианта ответа: откровенно солгать, солгать хитро или сказать правду.
– Я остановилась у Лэнгфорда на очень короткое время.
– Вот видишь, Дороти. Она гостит у него, как он сказал.
– О, ерунда! Незамужние женщины не могут гостить у неженатых мужчин без сопровождения. – Во взгляде леди Фарнсуорт появилось сочувствие. – Этот негодяй навязался вам, ведь правда? А затем заманил сюда с гнусными намерениями. Вы можете быть откровенны со мной, милая. Я заставлю его дорого заплатить за совращение невинной.
– Он не навязывал мне себя и не совращал. Мы любовники, это правда, но в определенном смысле я совратила его. И, естественно, я не жду вашего одобрения.
Леди Фарнсуорт окаменела от ужаса. За ее спиной миссис Галбрет и герцогиня обменялись многозначительными взглядами.
