Спать Габриэль не мог, поэтому решил пойти вниз и напиться до умопомрачения. Выйдя на лестничную площадку, он заметил на ступеньках знакомое голубое платье.
Миссис Уэверли, сидевшая на лестнице, взглянула на него.
– Она уснула у меня на плече. Я уложила ее и вышла сюда, чтобы не тревожить девочку. Сомневаюсь, что смогу сегодня смежить веки.
Она встала, расправила платье и пропустила Лэнгфорда.
– Вы можете воспользоваться моей комнатой, пока меня нет, – сказал он, проходя мимо.
– Не могу ли я кое о чем побеседовать с вами? – спросила она, сжав руки. Впервые за время их общения он почувствовал в ней что-то еще, кроме всепобеждающей самоуверенности и эгоизма. – Это касается моей дочери. Я хочу кое-что объяснить…
Габриэль остановился и облокотился о перила.
– Я слушаю…
– Я хочу, чтобы вы знали: она не такая, как я. У нее совершенно другая природа. По сути, она никогда не была одной из нас. Я видела, как вы смотрели на нее, когда мы сидели в ее комнате. Боюсь, вы делаете выводы относительно ее характера, которые нельзя назвать ни точными, ни справедливыми.
– В ней есть не только то, что делает ее одной из вас, но одной из лучших среди вас.
– А вот это верно. Мой муж очень рано это заметил. Он начал ее учить, и она все легко и быстро усваивала. Уже в возрасте девяти лет Аманда могла взламывать замки гораздо лучше меня. Она оказалась очень ловкой и бесстрашной. Но… она также стала задаваться вопросами, зачем все это. В большей степени в разговорах со мной, чем с отцом. К тому времени, когда ей исполнилось двенадцать, я могла уже точно сказать: несмотря на все ее способности, толку из нее не выйдет. – Миссис Уэверли тихо рассмеялась. – Однажды мы вернулись с одного приема с очаровательной маленькой брошью. Аманда обнаружила, что в ней есть скрытая пружина и что она открывается. Внутри была прядь. И доченьку страшно расстроило, что мы похитили не простую безделушку, а вещь, кому-то очень дорогую. Много дней подряд она умоляла нас вернуть камею обратно. Вы понимаете, в чем проблема, я уверена. Вор не может быть настолько сентиментален. Нельзя возвращать украденное только потому, что оно представляет некую личную ценностью для кого-то.
– И вы ее не вернули, я полагаю.
– Вскоре после того отец Аманды нас оставил, однако дочь продолжала терзать меня по этому поводу, и тогда я привела ее однажды ночью к тому дому, и мы перебросили брошь через стену. Надеюсь, вещицу нашли.
– Ее совестливость стала неудобной для вас. Поэтому вы отправили девочку в школу?
– Мы были слишком разные.
– Она не стала бы воровать для вас, и поэтому вы отделались от нее.
Миссис Уэверли прищурилась.
– Это была очень хорошая школа с девочками из вполне достойных семейств, а не какое-нибудь утлое суденышко в океане. И у меня ведь не было выбора.
«У вас был выбор – отказаться от своей воровской профессии». Габриэль не произнес этого вслух, однако выражение лица миссис Уэверли сделалось жестким, как будто она прочла его мысли.
– Я хотела увидеться с вами, но не рассчитывала пускаться в такие откровения, – сказала она резко. – Моя дочь ведь так нас и не представила. Я хотела бы знать, кто вы такой.
– Меня зовут Лэнгфорд.
Миссис Уэверли закрыла глаза и покачала головой.
– Герцог. О, Аманда, что же ты наделала!
Габриэль нашел место в общем зале гостиницы и заказал себе пива. Вокруг него шумно веселились другие постояльцы и местные жители. Группа молодых людей рядом с его столиком устроила кому-то горячую дружескую встречу.
Он успел выпить половину заказанного пива, прежде чем они разошлись, предоставив ему возможность увидеть противоположный конец зала. Там сидели два человека и о чем-то шептались, склонив головы друг к другу. Он забрал свое пиво и прошел к ним.
– Почему вы не сообщили о своем прибытии или не зашли сами? – сказал он, опускаясь на скамью рядом со Страттоном.
– Я бы так и сделал, но Страттон гораздо деликатнее меня. Мы прибыли поздно, и он решил, что вы с мисс Уэверли можете быть заняты, – ответил Брентворт.
– Все завершилось? Кинжал передан?
Страттон отрицательно покачал головой.
– Он здесь. Его еще не вручили человеку, которого ты ищешь.
Габриэль оглянулся по сторонам.
– Реликвия у Притчарда? И где он?
– В данный момент пошел наверх. Прежде всего он заказал отдельную столовую…
– В результате мы этого сделать не смогли, – заметил Брентворт. – Он также снял лучший номер, который таким образом не достался нам. – Герцог сделал жест в сторону собравшейся в зале толпы. – К тому же мы прибыли довольно поздно, так что свободным оставался только один, где мы и поселились. Там всего одна кровать. – Он наклонился. – Ты знаешь, сколько времени прошло с тех пор, как я последний раз спал в одной кровати с мужчиной?
– Я не понимаю, на что ты жалуешься! – воскликнул Страттон. – Ты же храпишь, а не я.
– Но почему Притчард здесь? – прервал их препирательства Габриэль. – Дом его кузена находится на расстоянии получаса медленной езды на лошади.
– Как я уже говорил, вначале он заказал отдельную столовую и громадный кусок говядины со всем, что к ней полагается. Мы наблюдали за тем, как ему все это отнесли с бутылкой очень хорошего вина в придачу. А теперь он отправился в свой номер, – сказал Брентворт. – И так было всю дорогу. Он живет на широкую ногу и наслаждается этим образом жизни. Я думаю, он пробудет здесь до утра, чтобы вкусить блаженство без остатка.
– Это означает, что он, по всей видимости, тратит не свои деньги, – заметил Страттон. – Увидев его счета, многие упали бы в обморок.
– Пусть же это послужит уроком для всех нас, джентльмены, – изрек Брентворт. – Нанимая человека для свершения ваших неблаговидных дел, следите за его тратами.
– Возможно, он ест и пьет не за свой счет, но его никто не нанимал, – возразил Габриэль. – Он везет кинжал своему кузену.
– Откуда тебе это известно?
– От миссис Уэверли. Мы уже освободили ее. – Он описал все приключение прошедшего вечера, опустив подробности о необычайных воровских навыках Аманды. – Миссис Уэверли многое рассказала об этом доме. Кроме упомянутого кузена, способного на любое насилие, там есть еще трое мужчин. Они пытаются сойти за лакеев, но мало на них походят. По ее предположению, это люди, нанятые для поиска клада.
– Он считает, что там есть еще какие-то сокровища?
– Точнее было бы сказать, не хочет расставаться с этой мыслью.
Брентворт задумался.
– Мне кажется, нам нужно иметь при себе пистолеты, хотя это крайняя мера.
Габриэлю не меньше, чем Брентворту претила мысль о пистолетах, а еще меньше о необходимости стрелять из них. Ярнелл не убийца, а миссис Уэверли все-таки пыталась его обмануть.
