Бал в городской ратуше несколько отличался от традиционных празднеств и гуляний, обычно устраиваемых для увеселения светского общества. Здесь, в отличие от торжеств в королевской резиденции, не было строжайшего подчинения регламенту, несоблюдение которого могло повлечь необратимые последствия для всех нарушителей, включая членов августейшей семьи. Более того, для остроты ощущений сюда в виде исключения допускались представители мелкопоместного дворянства и буржуа. И если «низы» могли прийти в простой одежде, ограничившись лишь наличием маски, то представителям высшего света предписывался полный маскарадный костюм с определёнными, свойственными лишь ему одному признаками.
В специальной церемониальной тетради указывались лица, принимающие участие в торжестве, и подробнейшим образом описывались костюмы, в которых они будут. Так, к примеру, было известно, что маркиза де ла Круа, одетая пастушкой, с посохом и шляпкой, украшенными розовыми лентами, посетит бал вместе со своим любовником – виконтом де Марни, переодетым в костюм серого волка с лазурным бантом на шее.
Его величество король, решивший ненадолго отойти от образа «солнца», в этот раз проявил крайнюю изобретательность, решив появиться на маскараде в костюме не кого иного, как Александра Великого. В графе же напротив имени боравийской принцессы Шанталь, в честь которой и был организован приём, чёрным по белому значилось, что она будет на маскараде в костюме троянской Елены, которая своей божественной красотой, доставшейся ей в наследство от отца Зевса, свела великие народы в разрушительной и кровопролитной войне.
К шести часам вечера возле ратуши было не протолкнуться. Простой люд, теснимый королевскими гвардейцами, развлекался тем, что пытался угадать, кто из гостей, то и дело спешно покидающих подъезжающие кареты, мог скрываться под той или иной маской.
Закутанная в накидку, в сопровождении Клода, переодетого в костюм священника, я поспешила покинуть экипаж и войти в огромный зал, где уже вовсю веселилась ярко разодетая публика. Кого здесь только не было: менестрели и средневековые рыцари, рогатые ведьмы и восточные одалиски в полупрозрачных одеяниях, сквозь которые просвечивали части их тел, пастушки, инквизиторы, черти, греческие и римские божества, короли и королевы… Были приглашены акробаты и танцоры, призванные развлекать публику. Струнный оркестр, помещённый на импровизированной галёрке, должен был беспрерывно играть до самого утра.
Тысячи свечей на люстрах и в канделябрах ярко освещали помещения, оставляя в тени лишь альковы, специально установленные для гостей, желающих немного отдохнуть от суеты и уединиться, причём некоторые из них всему остальному предпочитали именно их для уединения в приятной компании с любовниками, узнать которых в маскарадных костюмах было крайне затруднительно.
Сотни вышколенных слуг обходили с подносами всё прибывающих гостей, предлагая им прохладительные напитки и лёгкие закуски.
Передав плащ слуге, я, слегка поёживаясь от лёгкой прохлады, продолжила шествие к самому центру, где уже скоро должен был появиться король. Признаюсь, проталкиваться через битком набившуюся толпу было не так-то просто. Энергично работая локтями и кулаками, Клод шаг за шагом освобождал мне проход. Когда до центральной части оставалось не более нескольких шагов, заиграли трубы. Церемониймейстер, трижды ударив жезлом о пол, зычным голосом провозгласил о прибытии великого царя, тем самым официально объявляя об открытии праздника.
* * *
Под громкие овации в сопровождении разношерстной свиты в зал ступил сам «Александр Македонский». Несмотря на пристрастие к экспериментам, на этот раз уже немолодой Людовик предпочёл отказаться от обнажающей бёдра короткой туники, полагающейся македонскому правителю, а ограничился белоснежным хитоном длиною до лодыжек, уложенным красивыми складками и подпоясанным золочёным кожаным ремнём. Поверх хитона на монархе была ярко-красного цвета накидка – гиматион, также уложенная с помощью крохотных грузиков, подвешенных изнутри, красивыми складками и скреплённая на плечах фибулами, служащими в древние времена одновременно и пряжками, и украшением. Запястья государя были украшены массивными золотыми браслетами, а ноги обуты в кожаные сандалии, на которые была нанесена специальная позолота. Но, пожалуй, самым впечатляющим в костюме были венок, сплетённый из золотых лавровых листьев, и золотая маска на пол-лица, изображающая льва.
Принимая комплименты от экзальтированного окружения, не перестающего восхвалять его красоту и грацию, монарх всё время поворачивал голову по сторонам, словно выискивая кого-то. Но вот его напряжение начало спадать, ибо цепкий взгляд выхватил из огромной толпы ту, ради которой и было задумано сегодняшнее празднество. Ради одной-единственной мимолетной улыбки прелестных уст он готов был сразиться с целым королевством.
Под восторженные аплодисменты, на которые не скупились дворцовые подхалимы, он вытянул вперёд унизанную драгоценными перстнями правую руку, приглашая только что прибывшую гостью присоединиться к нему.
Словно повинуясь какой-то магической силе, взгляды всех присутствующих обратились в её сторону. Шёпот восхищения прокатился по рядам придворных подобно несущейся лавине, перерастая в бурные овации, когда из расступившейся толпы появилась прекраснейшая из дев, заставляющая саму богиню любви и красоты Афродиту скрипеть зубами от досады и прятаться на другом конце земли.
«Прекрасная Елена», супруга спартанца Менелая и возлюбленная троянца Париса – это была именно она. А как же иначе? Разве мог хоть кто-нибудь из простых смертных соперничать с ней красотой?
Словно впервые влюблённый школяр, Луи с замиранием сердца следил за тем, как Шанталь шаг за шагом, не спеша приближалась к нему. Казалось, что сама юная красота во плоти явилась взорам всех присутствующих. Одетая в роскошные бело-золотые одежды древнегреческой царицы, она ступала с такой грацией и величием, с какой это могла делать только та, в чьих жилах текла царская голубая кровь. Роскошные волосы цвета золотистого мёда были уложены в красивый греческий узел, несколько выпущенных локонов, завиваясь, опускались до самой талии, подчёркнутой широким плетёным поясом. Венчала изумительное творение парикмахерского искусства стефана – небольшая корона, усыпанная бриллиантами и редчайшими изумрудами, подчёркивающими необычный цвет глаз красавицы. Маленькие, аккуратные ступни, едва выглядывающие из-под платья, были обуты в специально созданные для такого случая сандалии наподобие тех, которые когда-то носили знатные гречанки.
Да, его решение было верным. Выбирая среди сотен других костюм «Елены» для своей протеже, Луи ничуть не сомневался в том, что только он, подобно драгоценной оправе, сможет подчеркнуть всё великолепие боравийской принцессы. Обнаженные руки по моде того времени были схвачены на запястьях и повыше локтей золотыми браслетами, изображающими змей и химер. Такие же серьги, скреплённые длинными перевитыми золотыми цепочками, спускались вниз от мочек изящных ушек до плеч, слегка позвякивая при каждом движении девушки. Но самым примечательным в костюме всё же была полумаска. Выполненная из греческой тиснёной парчи и расшитая золотой и серебряной канителью, она приковывала внимание к изумрудам глаз, сияющих в её прорезях, и алым губам, так и зовущим к поцелуям.
