Осторожно, чтобы не злить преследователей, я выполнила то, что было приказано. Тяжелый капюшон сполз с волос еще во время погони, и сейчас на меня уставились лица, на которых отчетливо читалось изумление и еще какое-то непонятное чувство.
– Именем генерала Айвана вы арестованы! – наконец провозгласил старший и подал знак двум подчиненным, которые, передав товарищам свое оружие, с веревкой в руках подошли ко мне. Заломив мне руки назад, они начали было связывать их, но вдруг, как по волшебству, одновременно выпучив глаза, повалились на землю с ножами, торчащими из их груди.
Не ожидавшие нападения стражники на мгновение растерялись, и этим тут же не преминули воспользоваться их противники. Знакомая мне банда головорезов под предводительством своего капитана, которого я уже и не чаяла когда-нибудь вновь увидеть, как стая морских ястребов накинулась на тех, кто угрожал одной из «них». Не прошло и пяти минут, как все было кончено: стражники в лужах крови остались лежать посреди улицы, в то время как мы на полной скорости неслись к городским воротам, которые пока еще ничего не понявшие охранники не успели закрыть.
– Держи, это твое, – в руках у меня появилась шпага, в которой я, к своему удивлению, узнала прощальный подарок Клода и которую считала безвозвратно утерянной. С оружием в руках я почувствовала себя гораздо увереннее. Вместе с товарищами на ходу уложив находящихся между нами и свободой стражников, мы выбежали за ворота и, срезая путь через камни, понеслись к берегу, где возле готовых к отплытию шлюпок ждала оставшаяся часть команды с мушкетами в руках, прикрывающая наше отступление.
В городе поднялась суматоха. Доносимые ветром звуки горна предупреждали о том, что все военные силы были брошены на поиски беглецов, но нас они уже не пугали.
Мы были уже на полпути к стоящей под всеми парусами шхуне, которую по приказу капитана под утро привели ближе к городу, когда на берегу появились стреляющие из ружей солдаты. Несколько раз свист пуль раздавался совсем близко, не задев, к счастью, никого из команды. И вот мы уже на борту красавца «Смерча», а нашим противникам только и осталось, что кусать локти от досады, да беспомощно наблюдать за тем, как добыча уплывает из рук.
– Поднять якорь! Смотрящего – на бак! – едва ступив на палубу, капитан принялся отдавать приказы и, как оказалось, весьма своевременно, потому что почти в эту самую минуту раздался оглушительный грохот со стороны крепостных стен, в нашу сторону полетели пушечные ядра. Похоже, генералу Айвану успели доложить о том, кто находился на борту корабля, и теперь он был преисполнен твердого намерения уничтожить последнюю преграду между собой и таким желанным боравийским престолом.
Один из снарядов немного не долетел до разворачивающегося корабля и плюхнулся в воду, подняв фонтан брызг, что вызвало дружный хохот у команды, которая принялась выкрикивать в адрес горе-стрелков не слишком приличные высказывания, от которых на моих щеках заиграл яркий румянец, и я поспешила отойти в сторону.
У меня не было желания присоединяться к скабрезным шуточкам товарищей. Все, что я хотела, это хотя бы издали еще раз взглянуть на отчий дом, из которого вот уже во второй раз вынуждена бежать, спасая собственную жизнь.
Словно высеченная из цельного куска янтаря столица Боростиан, названная в честь этого прекрасного камня, издавна добываемого на всем ее побережье, во всей своей безупречной и строгой красоте блистала в лучах восходящего солнца. И сейчас, со щемящей сердце тоской глядя на возведенные далекими предками величественные сооружения, я, призвав в свидетели небеса и землю, торжественно поклялась, что однажды обязательно сюда вернусь, и пусть тогда мои враги не ждут пощады. Боравия вновь обретет былое величие, и род Баттиани будет возрожден!
Ну а пока, несмотря на временное перемирие, мне предстояло непростое объяснение с капитаном, который после всего случившегося вполне мог самолично вздернуть меня на рее. Каково же было мое удивление, когда вместо того, чтобы в назидание остальным предать меня самому лютому наказанию, он, словно находился тогда поблизости, с точностью передал все то, что произошло между мной и Ладу. Зная, насколько матрос был злопамятным, капитан не сомневался, что рано или поздно тот надумает взять реванш, и только надеялся на мое благоразумие, которое не позволит мне остаться с Ладу наедине. Когда же стало известно о нашем побеге, он, по его словам, в сотый раз пожалев о том, что самолично не выбросил меня за борт, был вынужден оставить все свои дела и вместе с командой броситься на наши поиски, молясь о том, чтобы не опоздать.
– Ты хоть понимаешь, глупая девчонка, что я пережил, когда решил, что ты мертва и я больше никогда тебя не увижу? – на какой-то миг он, утратив контроль над чувствами, схватил меня за грудки и встряхнул с такой силой, как если бы хотел вытрясти из меня всю душу. – Я едва не сошел с ума! А тебе и этого мало. Решила погибнуть наверняка и отправилась в единственное место на земле, где тебе находиться ни в коем случае нельзя!
А вот это несправедливо. Я ведь и понятия не имела, где нахожусь, так откуда мне было знать, что место, в которое привела меня судьба – Боравия?
Впрочем, мне было приятно его волнение. В том, что ему небезразлична моя судьба, было что-то теплое, тягучее, хмельное… Меня тянуло к этому человеку. После того, как мы не слишком хорошо расстались во время самой первой встречи, я не раз и не два задумывалась о том, что было бы, если б он тогда не оставил меня и не ушел. Сейчас у меня появилась возможность это узнать.
Глядя в его напоминающие грозовое небо глаза, я робко положила руки ему на плечи и заставила взглянуть на себя:
– Почему?
– Что почему? – положив руки поверх моих, он слегка сжал их. Взгляд его немного смягчился, в нем появились те самые искорки, которые я так мечтала вновь увидеть.
– Почему вас беспокоит моя судьба? Я ведь с самого начала не была к вам добра, и даже после того, как вы спасли мне жизнь на маскараде, вместо благодарности наговорила вам кучу гадостей.
Зря я об этом напомнила. Изменившись в лице, капитан поспешил высвободиться и отошел на другой конец каюты. Глядя в открытое окно, за которым расстилался живописный морской пейзаж, он, не оборачиваясь, произнес:
– Это мой долг, ваше высочество. Несмотря на мой теперешний образ жизни, я в первую очередь – дворянин, а это значит, что никогда не смогу остаться в стороне, когда смертельная опасность грозит даме, принадлежащей, ко всему прочему, к одной из древнейших и благороднейших европейских фамилий. Спасти вашу жизнь – дело чести, и прошу вас, не нужно благодарить меня за то, что просто выполнил свой долг.
Долг?! Вот как… Значит, все его благие намерения – лишь из простого желания выслужиться? И когда он грозился повернуть судно и доставить меня во французскую столицу – он вовсе не шутил?
Мне стало не по себе. Романтические чувства, испытываемые к этому человеку, исчезли так же внезапно, как когда-то появились. Ну что ж, если желание служить сильным мира сего – единственное, что имеет значение для этого человека, тогда мне остается только одно…
