Она действительно любила плескаться в воде, и когда с родителями приезжала в поместье, с удовольствием купалась в озере под бдительным присмотром горничной, чтобы никто не потревожил отдых хозяйки. В голове стайкой пронеслись суматошные мысли, что кроме платья на ней ничего нет, полотенца они не взяли, в одежде купаться неудобно, а без неё неловко, даже несмотря на темноту и то, что Уинхилд уже видел Эни обнажённой… А маркиз тем временем совсем не оставил ей возможности дальше колебаться. Тёплые, настойчивые ладони накрыли полушария, мягко сжали их, а горячие губы прижались к чувствительному местечку чуть ниже уха.
– Эни-и-и-и, – протянул Уинхилд, и его пальцы проворно проникли под кружево – юная леди ахнуть не успела. – Любимая, хватит смущаться, тут кроме нас никого нет… – мурлыкнул он, подарив ещё несколько нежных поцелуев в изгиб шеи.
Эона замерла, прикрыв глаза, знакомые, ужасно приятные ощущения защекотали тело, заставив чуть выгнуться, бесстыдно подставляясь под медленную ласку. Уин обвёл твёрдые горошины, едва касаясь, потом вокруг, а после аккуратно сжал и одновременно прикусил мочку, несильно, но чувствительно. Эни не сдержалась, охнула в голос, захлебнувшись вдохом, зрачки в её глазах резко расширились. Тело словно молния пронзила, от сосков по коже брызнули в разные стороны горячие капли наслаждения, изрядно оттеснив смущение. Уинхилд воспользовался моментом, и его ладони тут же проворно скользнули вверх, ловко справившись с застёжкой. Верхняя часть платья упала, открыв тёплому ночному ветерку и взгляду лорда Рубина призывно торчавшие вершинки. Эни вцепилась в юбку, часто дыша, сердце гулко колотилось о рёбра, а внутри всё задрожало от предвкушения.
– Красавица… моя… – тихий шёпот Уина музыкой прозвучал в ушах, от блуждавших по шее и плечу губ словно огненные следы оставались, сплетаясь в чувственный узор.
Его ладони провели вдоль тела Эни, намеренно обойдя грудь, и она едва сдержала разочарованный возглас. Напрягшиеся шарики ныли и болели, жаждая ласки, внизу живота зажглось жаркое солнышко, и мышцы свело от желания почувствовать Уина внутри… Чувствительная точка отозвалась горячим всплеском, между ног стало влажно. Тело само изогнулось, прижалось к маркизу, и попкой Эона отчётливо ощутила нечто твёрдое, и к щекам прилила кровь. Жгучая смесь любопытства и смущения опалила лицо, стекла по шее и плечам на грудь, и дальше, ниже, туда, где и так всё горело от ожидания. А ладони Уина уже опустились до талии, потянув за собой платье, и через миг оно кружевной пеной осело вокруг ног Эоны.
– Подожди, – тихо попросил он и вдруг отстранился. – Не поворачивайся, – добавил Уинхилд со странными нотками в голосе, и любопытство девушки в разы выросло.
Леди Аметист поёжилась, обхватив себя руками, и самую малость повернула голову, позабыв, что всего несколько мгновений назад смущалась происходящего и того, что Уин снова увидит её обнажённой. До Эни донеслось шуршание, потом ещё какие-то непонятные звуки, а потом… Спины коснулось что-то очень мягкое и медленно-медленно, едва ощутимо провело вдоль позвоночника до самой поясницы. Вслед за деликатной лаской скатилась лавина обжигающих мурашек, Эона ахнула, широко распахнув глаза.
– Что… – вырвалось у неё, но Уин не дал договорить.
– Ш-ш-ш, – перебил он. – Закрой глаза, звёздочка моя, и наслаждайся, – предмет в руках Уинхилда спустился ниже, на упругие ягодицы, погладил бёдра и… нежно пощекотал между ними.
А кожа там оказалась очень чувствительной, и по телу прошла волна дрожи, затаившись в глубине живота жаркой истомой. Эона послушно зажмурилась, сглотнув, облизала ставшие сухими губы. Она ощущала присутствие маркиза каждой клеточкой, но он к ней не прикасался, только то, что держал в руке – Эни подозревала, какой-то цветок. Ничем иным эти чудесные ощущения вызваны быть не могут. Тело налилось желанием, как спелый плод соком, она чуть откинула голову, жадно глотая воздух: цветок пропутешествовал по руке, вверх до плеча, обвёл ключицы, лепестки скользнули по ложбинке… приласкали тугие горошины, сначала одну, потом другую… Эона беззвучно всхлипнула, напряжённая, как струна, купаясь в восхитительном море эмоций, которые дарили необычные прикосновения. Они вспыхивали яркими искорками по всему телу, заставляли мышцы сжиматься в нетерпеливом предвкушении…
Шёлковые лепестки невесомо прошлись по животу, и у Эни перехватило дыхание, а цветок спустился ниже, туда, где всё сплелось в тугой комок, болезненно пульсировало. С губ девушки сорвался судорожный вздох, коленки ослабли, а нежная пытка удовольствием продолжалась – вдоль бёдер, медленно-медленно, вокруг коленок, под ними… Эни понятия не имела, что там такая чувствительная кожа, и не сдержала негромкого возгласа, стиснув кулаки и зажмурившись до разноцветных кругов перед глазами. Кости расплавились, голова кружилась сильнее, а тело стало невесомым, оно почти не ощущалось. Вместо него только вспышки прикосновений, от которых кругами разбегались мурашки. Нервы вибрировали, как натянутые струны, а лепестки между тем уже добрались до щиколоток, ласково погладили пальчики на ступнях… И начали неторопливо подниматься вверх.
Ровно в тот момент, когда Эона осознала, что ноги больше не держат, и испуганно распахнула глаза, начав оседать, сильная рука бережно подхватила, не дала упасть. Взгляд девушки наткнулся на ласковую улыбку Уина, на нежность, перемешанную со страстью в его глазах. Под ладонями Эни, прижавшимися к груди Уинхилда, тяжело, неровно билось его сердце, и леди Аметист, не до конца понимая, что делает и зачем, вдруг потянулась к его губам. Таким близким и манящим, могущим подарить восхитительно сладкий, жаркий поцелуй. Эона поняла, ей нравится целоваться с Уином, даже очень, и нравится отвечать, дразнить, с каждым разом всё смелее… Она с головой окунулась в чувственный восторг, обняла маркиза за шею, смутно отметив затуманенным сознанием, что её вроде как опустили на ступеньки. Эни вытянулась, почти легла на руку Уина, не отрываясь от его губ, а цветок нетерпеливо скользил по бёдрам, подбираясь к сокровенному местечку, давно готовому для смелых ласк.
Эона забыла о сомнениях и смущении, купаясь в горячих волнах желания, прокатывавшихся по телу. Без лишних просьб она послушно отвела ногу, лепестки медленно погладили внутреннюю сторону бедра и мягко, нежно провели по влажным складочкам. Эни охнула в голос, изогнулась, вцепившись в плечи Уина, низ живота скрутило от нахлынувших ощущений.
– Всё для тебя, любовь моя… – тихо прошептал маркиз, его губы легко коснулись шеи чуть пониже ушка. – Прости, что всё так… – ещё один поцелуй в суматошно бьющуюся жилку, а вместо цветка уже пальцы, прямо на горевшей от неутолённой страсти точке, и Эона негромко вскрикнула, царапнув крепкие мускулы. – Поспешно… Я исправлюсь, обещаю… – Она потерялась в вихре удовольствия, каждый вздох обжигал лёгкие, вместо крови давно тёк жидкий огонь.
Губы Уинхилда постепенно спускались ниже, к груди, пальцы продолжали двигаться, то ускоряясь, то замедляясь, поглаживая, нажимая, лаская, и бёдра Эни послушно подавались навстречу без всякого стыда и скромности. Она тихо постанывала, нетерпеливо ёрзая, а Уин словно испытывал её, подводя к самой грани и останавливаясь в последний момент. Горячий рот играл с набухшими бутонами сосков, нежно прикусывая, посасывая, словно карамельку, и на ставшую чувствительной до болезненности кожу словно брызгали обжигающими капельками. Всё вместе складывалось в яркий калейдоскоп ощущений, волшебный, искристый водоворот затягивал всё глубже. Девушка кусала губы, стоны становились громче, и когда в очередной раз пальцы лорда Рубина дразняще скользнули внутрь и тут же обратно, Эона не выдержала. Изогнулась, попыталась прижаться к ласкающей руке, тихо захныкала, зарывшись пальцами в огненные пряди Уинхилда.
