После танца Эни улучила момент и подошла к матери.
– Отвлеки его, – шепнула девушка и вернулась к мужу. – Я на несколько минут, не скучай, – с улыбкой произнесла она и провела пальчиком по ряду пуговиц на рубашке.
Уинхилд поймал её ладонь и поднёс к губам, не сводя взгляда.
– Думаю, скоро мы можем уже покинуть сие блистательное общество, – с явным намёком отозвался маркиз, в его глазах появился хорошо знакомый Эни особый блеск.
Дыхание девушки участилось, она облизала губы и посмотрела на него сквозь ресницы.
– Как скажешь, муж мой, – мурлыкнула озорница и с тихим смехом выскользнула из его рук. – Я скоро!
Тут очень вовремя подошла Нарина, подцепила Уинхилда под руку и заговорила о предстоящей вскоре поездке в загородное имение баронов де Гиларо, как они договаривались чуть раньше. Эона выскользнула из зала, прошла мимо гостиных и вышла в знакомый гулкий холл, сейчас пустой и погружённый в полумрак – все собрались в парадной части особняка. Оглянувшись и убедившись, что никто не заметил, как она покинула торжественный приём, Эни удовлетворённо улыбнулась, кивнула и подхватила юбки, поспешив выйти. Экипаж уже ждал. Пешком идти до площадки превращений в неудобном длинном платье, рискуя нарваться на неприятные встречи, благоразумная леди не собиралась, конечно. Ну а добравшись без приключений до площадки, она выпустила Сумеречную и через несколько минут ярко расцвеченная огнями Ахарра уплывала назад, в ночь.
Оказавшись в знакомом доме, Эона зажгла светильники, а в спальне пустила к потолку несколько разноцветных шариков вместо свечей. Потом быстро переоделась в гардеробной – по её прикидкам, Уин вскоре должен появиться. Надолго его мама вряд ли задержит, да и не ставили они целью растревожить маркиза отсутствием молодой супруги. Девушка бросила на себя взгляд в зеркало. Платье представляло собой изящную вязь кружева глубокого фиолетового цвета, на подоле плотную, но к верху постепенно переходившего в тонкую паутинку, таинственно мерцавшую в полутьме аметистами. Руки и плечи оставались обнажёнными, и держалось платье только за счёт того, что плотно прилегало к телу, повторяя каждый изгиб, и сзади шёл ряд маленьких пуговичек, тоже из драгоценных камней. Эни покрутилась, разглядывая себя, шёлковое кружево обняло лодыжки сиреневой пеной, и даже через чулки девушка почувствовала нежное касание лёгкой ткани. Кроме них на ней под нарядом, конечно, ничего не было, и уже напрягшиеся соски на часто поднимавшейся от дыхания груди провокационно проступали под фиолетовым узором.
Прерывисто вздохнув, Эни медленно направилась к выходу из гардеробной, и очень вовремя – снаружи послышался шелест крыльев. Сумеречная послала тёплую волну и ушла в самый дальний угол сознания, не мешая хозяйке наслаждаться этой ночью. Пусть не первой в полном смысле слова, но в новом статусе – да. Эона успела дойти до спальни, прежде чем в доме раздались стремительные шаги мужа. Девушка замерла посреди комнаты, с волнением уставившись на тёмный проём двери, и когда там появилась знакомая фигура, Эни медленно улыбнулась.
– Привет, – тихо поздоровалась она, повела плечом, не сводя взгляда с Уина. – А я тебя здесь жду.
Маркиз шагнул в спальню, да так и застыл, не в силах отвести голодных и восхищённых глаз от своей звёздочки. Платье при малейшем движении мерцало и переливалось, Эона казалась чудесным видением, вышедшим прямиком из самых смелых грёз, и на Уина вдруг напала нерешительность. Он боялся, что едва прикоснётся, видение рассеется… Молодая маркиза являла собой воплощённый соблазн, мягкий, обволакивающий, заставляющий дышать тяжело и неровно и делавший одежду ужасно неудобной и раздражающей. Эни подошла почти вплотную, положила изящные ладони на грудь Уину, провела до плеч и небрежным жестом скинула с него расстёгнутый камзол. Потом обхватила лицо, поднялась на цыпочки и прижалась тёплыми, с лёгким привкусом вина и пряностей, губами к его рту. Всего лишь намёк на поцелуй, язычок шаловливо скользнул, подразнил и спрятался обратно, а Эни с тихим смехом отстранилась, едва Уин попытался углубить.
– Не торопись, любовь моя, – нежным, проникновенным шёпотом произнесла девушка и потянула всё ещё пребывающего в лёгком замешательстве Уинхилда к кровати. – Сегодня моя очередь устраивать тебе сюрпризы, супруг мой.
Уин тяжело сглотнул, усмирив порыв схватить Эону в охапку и уложить на покрывало – ему уже стало интересно, что же задумала его игривая звёздочка. Явно что-то необычное, судя по платью. Эни же остановилась у края, предвкушающая, безумно чувственная улыбка не сходила с её лица, которому разноцветные шарики под потолком придавали таинственный, немного нереальный вид. Маркиз опомниться не успел, как ловкие пальчики леди справились с ремнём на его штанах, настойчиво потянули рубашку вверх, и Уин послушно поднял руки, позволив Эоне стащить с него одежду. Прохладные ладони медленно провели по его обнажённому торсу, обрисовали рельефные мышцы, заставив Уинхилда тихо зашипеть сквозь стиснутые зубы, и замерли на поясе штанов. Эни демонстративно облизнулась, споро расстегнула пуговицы, и улыбка девушки стала шире. Не сводя с него мерцающих в полутьме глаз, в которых плескалось шальное, пьянящее счастье пополам с предвкушением, она ухватилась за штанины и дёрнула, стягивая их вниз. Плавно опустилась на край кровати… взгляд Эни переместился на плоский живот с тёмной дорожкой, начинавшейся от пупка… Ладони легли на бёдра Уина…
Маркиз задохнулся от догадки, молнией блеснувшей при виде действий его молодой супруги. До сих пор, несмотря на смелость, она всё же не переступала определённых границ в их жарких играх, а Уин и не намекал даже, прекрасно понимая, что в таких вещах торопить никогда не стоит.
– Эни… – вырвалось у него хрипло, когда девушка уверенно, аккуратно сжала гордо вздымавшийся ствол и начала медленно наклоняться.
– Ш-ш-ш-ш, – мягко прошелестел голосок любимой, а в следующий момент Уину стало не до размышлений вообще.
Горячий ротик коснулся самой нежной и чувствительной части его тела, и остались только ощущения, от которых плавились кости, и испарялась кровь. Ладонь Уинхилда зарылась в шелковистые локоны, глаза прикрылись, а с губ сорвался судорожный вздох – первый, но далеко не последний. Смелые действия Эоны рождали россыпи огненных искр по коже, заставляли нервы натягиваться до предела, а внизу живота всё скрутилось в тугой, горячий узел, с каждым мгновением, каждым движением язычка и губ затягивавшийся сильнее. Чудесные, волшебные, непередаваемые ощущения… Сколько длилось это блаженство, Уин не знал, он потерял счёт времени, но в какой-то момент не выдержал: мягко сжал пряди и потянул Эни назад, наклонился, приник к этим оказавшимся столь умелыми губам. Подарил долгий, жаркий поцелуй, одним движением опрокинул супругу на спину, ухитрившись не оторваться от этого сладкого ротика.
Эона мурлыкнула, изогнувшись под ним, послушно развела ноги, а шаловливые пальчики легко пробежались по его обнажённой спине, дразня и без того слишком чувствительную кожу. Уинхилд глухо рыкнул, нетерпеливо откинул подол платья, ладонь скользнула вверх, и он с удовлетворением убедился, что на его маленькой леди кроме чулок больше ничего нет. Изящные ноги обвились вокруг Уина, Эни подалась навстречу его жаждущему орудию – она уже готова была принять его и без дополнительных ласк. И ночь расцветилась вспышками наслаждения, наполнилась вздохами и стонами, полными страсти, лихорадочными признаниями, в которых звучала бесконечная нежность и любовь… Это была их ночь, одна на двоих, одна из многих, таких же волшебных, и в то же время особенная, единственная. Теперь они принадлежали друг другу по-настоящему, и вряд ли найдётся сила, способная разлучить два любящих сердца. Когда небо за окнами посерело, а над деревьями протянулась узкая оранжевая полоска, предвестник рассвета, они уснули, умиротворённые, уставшие и счастливые.
