– Я непременно позабочусь о вас, Салли. – Скарлетт посадила девочку себе на колени и взглянула на Фрэдди, который забился в уголок, опустив глаза к полу и делая вид, что он не прислушивается к разговору.
– Вы с Фрэдди можете называть меня мамой. Но и свою маму ты не должна забывать. Когда захочешь, можешь рассказать мне, какая она у тебя бы… – Скарлетт едва не сорвалось с губ «была», но она вовремя спохватилась: не надо лишний раз напоминать детям о трагедии. – Какая она у тебя, красивая. – И Фрэдди тоже.
– Да. – Салли согласно кивнула, удовлетворенная таким предложением и задала последний вопрос: – А не можешь ли ты спать со мной каждую ночь?
Скарлетт улыбнулась:
– Я обещаю тебе, что иногда буду укладывать тебя спать. Ты согласна? – Скарлетт заметила, что Кэт напряженно смотрит на нее и поспешила добавить, не дожидаясь, пока дочь заговорит о погибшем отце, который всегда укладывал ее спать: – И тебя, Кэт.
Закончив с завтраком, все разошлись по своим купе. Скарлетт умыла малышей, поправила им одежду, а поезд тем временем медленно подъезжал к станции. Скарлетт еще раз оглядела детей, все ли в порядке в их одежде. Волосы ребят были чистыми, блестящими, хорошо уложенными, банты Салли и Кэт красиво завязаны. Она не знала, кто придет встречать их на вокзал, но одни они не останутся, их могут окружить репортеры, по крайней мере, корреспонденты из газеты Ретта. Скарлетт хотела, чтобы дети не ударили лицом в грязь перед этими людьми, чтобы Ретт, будь он жив, мог бы гордиться своей женой.
Когда колеса поезда окончательно остановились, у Скарлетт замерло дыхание, она взглянула на остальных. Ни слова не было произнесено, но Скарлетт догадывалась, что все переживают то же, что и она сама: острую, горькую боль от возвращения домой. Они вернулись в родные места совсем другими людьми, так отличающимися от тех, какими они покидали домашний очаг, полностью переменившимися, одинокими, но более близкими друг другу.
ГЛАВА 15
Добрыми словами и слезами встретили на вокзале Скарлетт с детьми, когда они солнечным морозным днем вышли из поезда. Скарлетт хотелось, по крайней мере, выглядеть по-прежнему, такой, какой она покидала родной дом. Но это ей не удалось. Все переменилось, как и ее собственная жизнь. Она уезжала из дома счастливой, веселой женщиной с любимым и любящим мужем, дочерью-невестой. И все рухнуло, все изменилось, и больше всех сама Скарлетт. Она вернулась назад скорбящей вдовой, на которой было траурное платье, делавшее ее более высокой, худой и старой.
Под платье была подобрана скромная черная шляпа с вуалью, купленная в Нью-Йорке. Ступив на перрон и оглянувшись, Скарлетт, как и предполагала, увидела также и ожидавших ее корреспондентов. Репортеры были из их и конкурирующей с ними газет. На момент Скарлетт показалось, что встретить их собралось полгорода. Скарлетт отвернулась от корреспондентов, стараясь не замечать их и собравшейся толпы. Она помогла детям выйти из поезда. Уэйд вел Кэт и Салли, Скарлетт взяла на руки Фрэдди, а Бо пошел искать носильщика. Вот они и дома. Несмотря на любопытную толпу, она чувствовала себя в безопасности, но все еще боялась идти домой, зная, что там их ждет пустота.
Скарлетт возилась со своими немногочисленными сумками, когда к ней подошел мужчина. Она повернулась и узнала Рона Хантера, адвоката Ретта. Много лет Рон был его другом. Они были одного возраста, и их связывали долгие годы дружбы, общие дела.
Одно время Рон был даже влюблен в Розмари, сестру Ретта. Ретт был доволен, но подшучивал над Роном и говорил, что из этого ничего не получится, Розмари прирожденная старая дева. Рону одно время казалось, что Ретт ошибается относительно своей сестры. Но их отношения с Розмари, действительно, как-то не складывались. Очевидно, ему надо было быть решительнее. И получилось так, что Розмари вскоре уехала к себе в Чарльстон и занялась восстановлением поместья в Данморе. А Рон, отчаявшись, женился.
Но с Реттом они не теряли связи и после переезда Батлеров в Сан-Франциско, он вел здесь дела Ретта.
Рон был высоким, привлекательным мужчиной, седовласым, с мягкой улыбкой. Он знал Скарлетт очаровательной молодой женщиной, которая еще в ранней своей юности свела его друга с ума. Но сейчас Рон не узнал прежнюю Скарлетт в этой грустной, утомленной женщине.
Он вышел из толпы, которая беззвучно отступила в сторону.
– Здравствуйте, Скарлетт, – глаза Рона наполнились горем, которого в избытке хватало и в глазах женщины… – Какое несчастье. – Он сказал это чересчур поспешно, чтобы скрыть выступившие слезы. Он считал Ретта своим лучшим другом и замер от ужаса, как и Джон Морланд, когда впервые услышал о трагедии «Гермеса». Хантер читал газеты, чтобы узнать хоть какие-то подробности, а потом получил известие от Скарлетт, что они находятся на борту «Альп», но уже без Ретта.
Оглядывая детей, Рон заметил абсолютно безучастное лицо Кэт, ему бросились в глаза бледные, испуганные лица каких-то незнакомых мальчика и девочки, которые жались к Уэйду.
От внимания Скарлетт не ускользнуло, что Рон с удивлением посмотрел на Салли и Фрэдди и, улучив момент, она отвела его в сторону и тихо, чтобы не услышали дети, в двух словах рассказала ему их историю.
Рон с восхищением посмотрел на Скарлетт: – Я преклоняюсь перед Вами. Вы сильная женщина, удивительная женщина. Теперь я понимаю, почему Ретт так любил вас.
Салли встретила их тревожным взглядом.
– Моя мама умерла и у Фрэдди тоже, и теперь тетя наша мама. – Девочка, очевидно, сразу решила определить свое и Фрэдди место в новом обществе. Она ухватилась за руку Скарлетт, пока они стояли в ожидании багажа. Ее отчаявшийся голосок как удар колокола обрушился на Рона.
– Я знаю, – тихо ответил Рон, чувствуя, как остальные затаили дыхание, в ожидании, что еще может сказать Салли. – Мне очень больно от этого. – Хантер посмотрел на лицо Скарлетт, бледность которого не могла скрыть и вуаль.
Рон хорошо понимал их состояние. Сам он пережил потерю жены и сына при землетрясении некоторое время назад. Это событие разбило ему сердце. Рон до сих пор не мог оправиться от него и не женился вновь.
Рон говорил всю дорогу, чтобы хоть как-то отвлечь Скарлетт от горестных мыслей, а остальные хранили напряженное молчание, хотя думали об одном и том же: каким пустым сейчас окажется их дом. Но все оказалось еще тяжелей, чем предполагала Скарлетт. Все вещи оставались на своих местах. И даже любимая серая шляпа Ретта висела, как обычно, в прихожей.
– Пошли в дом, – мягко сказала Скарлетт, видя, что все в нерешительности остановились у порога. Казалось, у них дрожат ноги, хотя Рон старался разговорами отвлечь их, облегчить их первые шаги по опустевшему дому. Кроме него ни у кого не было желания разговаривать. Все вошли в дом, остановились глядя по сторонам, как будто это был не их очаг, и они были здесь чужими. Даже Скарлетт поймала себя на мысли, что прислушивается и ждет звуков, которых ей больше никогда не суждено услышать… шагов Ретта, запаха его трубки, тихого приветливого голоса Эллы Лорины… Непроницаемая тишина. Кэт показалось, что она слышит голоса. Она напряглась, стараясь расслышать их. Но это говорили только ее несбыточные желания, и все понимали, что девочка ничего не может слышать. Напряжение стало невыносимым, Скарлетт казалось, что все чего-то ждут, а Фрэдди потянул ее за рукав с любопытством в глазах.
