– Да, что в конце концов произошло? Чем вы все так взбудоражены?
Скарлетт распахнула дверь в гостиную и почувствовала, что ее сердце рванулось вперед, вверх, едва не выскочив из грудной клетки, и в ту же секунду рухнуло вниз…
У открытого в цветущий сад окна, прислонившись к стене, стоял высокий, атлетически сложенный мужчина с сильно поседевшими волосами… Этот высокий лоб, тонкий орлиный нос над крупным ярким ртом, широко расставленные глаза… Он стоял и смотрел на нее напряженным, внимательным и таким знакомым взглядом…
– О Ретт, – Скарлетт пошатнулась и стала медленно оседать на пол. Больше она уже ничего не помнила…
Когда через некоторое время сознание вернулось к ней, и Скарлетт поняла, что сидит в кресле, она, еще не открывая глаз подумала, что еще, наверное, не переболела Реттом.
Он чудится ей везде и во всех, похожих и непохожих на него мужчинах и тут же услышала голос:
– Скарлетт, любимая моя Скарлетт, прости, я так напугал тебя.
Она резко вскинула глаза и увидела склонившееся к ней лицо Ретта.
– О Господи! Так это на самом деле ты?! Ты вернулся? О Господи!..
Даже не рыдания, а какие-то дикие, оглушительные толчки и звуки сотрясли ее тело, нечеловеческая боль разодрала сердце. Она уже не понимала, рада ли его возвращению. Пока она чувствовала одно: панику… опустошение, еще что-то, непонятное…
Она так долго его ждала, так часто в мыслях представляла их встречу, что уже устала ждать и разуверилась. Похоронила его в своем сердце. И теперь, когда он в действительности вернулся, она не знает, как вести себя с ним и что сказать.
Ретт гладил ее лицо, целовал холодные руки, а она была, как мертвая: и душой и телом.
К вечеру Скарлетт в горячечном состоянии уложили в постель. Она то впадала в беспамятство, то принималась плакать.
Дни болезни тянулись медленно и казались бесконечными. Скарлетт была так вымотана душой от этого нового потрясения, что теперь ей не хотелось вставать с постели, не хотелось ни с кем говорить и даже думать.
Она помнила, что в бреду звала Ретта, и всегда в эти минуты слышала его голос рядом с собой. Потом она вдруг увидела Дэвида, он ласково заглядывал ей в глаза и поддерживал своей надежной рукой. И она с радостью на нее опиралась.
Но чаще всего вокруг была чернота, долгая покойная чернота, и у Скарлетт не было желания выходить из нее. Она это ощущала даже в беспамятстве. Однажды она увидела Мелани. Мелани держала ее руку и почему-то голосом Джейн что-то участливо ей говорила. Скарлетт не понимала, что именно, но было приятно снова видеть Мелани.
Очнулась она от чьих-то безутешных рыданий. Скарлетт услышала их отчетливо и потом почувствовала на своей руке горячие слезы:
– Мама, мамочка любимая, родная, не умирай, мамочка, я не хочу, чтобы ты тоже уходила! – голос Фредди захлебывался от плача. В нем слышалось такое неутешное горе и страдание, что сердце Скарлетт встрепенулось ему навстречу, и она открыла глаза. В комнате больше никого не было. Один только Фредди стоял на коленях у ее кровати и громко взахлеб рыдал, уткнувшись лицом в руки матери. «О Господи, как же это я забыла о них. Фредди, Салли. Что с ними-то будет. Они уже один раз пережили смерть родных… И вот опять. Пет, нет… Я нужна им…»
– Фредди, малыш, – проговорила она слабым едва слышным голосом, – не плачь, милый, я не оставлю тебя. – Скарлетт с трудом подняла слабую руку и положила ее на вздрагивающую спину мальчика. – Открой занавески, я хочу посмотреть, что там на улице.
Кризис миновал, но еще и после этого Скарлетт некоторое время оставалась в постели. Она сильно осунулась, а в ее густых черных волосах пробились первые пряди седых волос.
Кто-нибудь из близких всегда находился возле ее постели, чаще всего это был Ретт. Он тоже выглядел не лучшим образом. За время болезни Скарлетт его обычно смуглое лицо еще больше потемнело, его глаза казались огромными на осунувшемся лице. Черты его стали жестче и приобрели суровое выражение, а из глаз не уходило выражение напряженного ожидания.
Однажды, когда уже опасность для здоровья Скарлетт миновала, он сказал ей тихо:
– Я совсем не такой представлял нашу встречу, Скарлетт.
– Чего же ты еще ожидал, Ретт?
– Не знаю, но в моих мечтах все складывалось не так.
– Ты мог мечтать, потому что знал, что мы живы…
– Почему ты не спросишь меня, где я был все эти годы? Что со мной было?
– Не знаю… Наверное, потому, чтобы лишний раз не убеждаться…, как жестока жизнь… как жестоки люди…, даже самые близкие и… любимые…, – ей действительно не хотелось спрашивать его ни о чем. Какая разница, где он жил все эти годы и что делал. Теперь она знала только одно: он был жив и ничего не сообщал им, заставил страдать ее… их маленькую дочь. Вспоминая сейчас свою жизнь без него все эти годы, она чувствовала, что ее жестоко обманули и за что-то наказали. Только за что? – вот этого понять она никак не могла.
Скарлетт снова заговорила тихим и безразличным голосом:
– Я иногда представляла себе ночами, когда не могла заснуть, что… ты вернулся… все равно, какой… без рук… без ног… больной… искалеченный… но вернулся. Как бы я была счастлива… Как бы я любила тебя, ухаживала за тобой, – она замолчала надолго. Молчал и Ретт, опустив седую голову на скрещенные руки.
– И вот ты вернулся… через столько лет. Как всегда… полный сил и здоровья… Мне не жалко эти годы, что я провела с детьми. Они мне много дали и многому научили. Мне жалко свои чувства к тебе, Ретт. Я опять обманулась в тебе.
– Не говори больше, Скарлетт. Я не вынесу этого, – Ретт стиснул зубы, его лицо задергалось, как будто в тике. – Не говори ничего. Сейчас легко рассуждать, что могло бы быть, вернись я к тебе искалеченным и беспомощным. Труднее представить, что бы было, случись это в самом деле. – Ретт решительно встал и зашагал по комнате, засунув руки в карманы брюк.
Дверь без стука приоткрылась и в нее заглянула Кэт. Она посмотрела на отца искрящимися от счастья глазами и хотела уже было броситься ему на шею, но Ретт ласково развернул ее за плечи и выпроводил из комнаты – Потом, Кэтти, потом. Дай нам с мамой поговорить. – И Кэт безропотно шмыгнула за дверь.
– Так вот, Скарлетт. Я, наверное, должен был бы просить у тебя прощение. Я знаю, как тебе было тяжело начинать новую жизнь с детьми. Тем более, у тебя их прибавилось. – Ретт заметил движение Скарлетт и предупредил его – Я преклоняюсь перед тобой за этот поступок. Не скажу, что не ожидал… И все-таки он открыл тебя еще и с новой для меня стороны. Но как бы то ни было…Да, я спасся. Не помню, сколько плыл, за что держался, терял сознание, снова приходил в чувство… И все это в ледяной воде, посреди жестокого равнодушного океана. – Он замолчал, как будто заново переживая те свои ощущения, и через минуту продолжил – Меня подобрало японское судно. Они знали о катастрофе, но на помощь не успели. Было очень далеко. И они, когда поняли, что не успевают, повернули назад к своему курсу и… через какое-то время наткнулись на меня.
