– Все хорошо, дорогая… Мы вместе, и ты моя самая любимая. – Ретт коснулся ее лица и поцеловал.
Но тревога и растерянность в глазах Скарлетт не исчезли.
– Никогда не оставляй меня, Ретт… никогда… я не вынесу этого. – И причина ее просьбы была не в бриллиантах и жемчуге, подаренных Реттом, а в том, что он всегда все понимал, всегда все знал, всегда был рядом. Скарлетт знала, что всегда может положиться на мужа, рассчитывать на него. Ужасающей, сводящей с ума была мысль о том, что его в один прекрасный день не будет с ней. Эта мысль была невыносима. А что, если в один прекрасный день он разлюбит ее? Или оставит беспомощной и одинокой, как это случалось уже в их жизни не однажды?.. Глядя на Скарлетт, Ретт понял причину боли, возникшей в ее глазах.
– Я всегда буду с тобой, любимая. Я никогда не оставлю тебя. Никогда.
Затем они спустились вниз, Ретт крепко обнимал жену за плечи. Через несколько мгновений прозвенел звонок входной двери, пришли первые гости. Гостям помогал бармен, два дополнительно нанятых на этот вечер дворецких и несколько слуг. Сегодня Скарлетт не делала абсолютно ничего. Все организовывал сам Ретт, и Скарлетт оставалось только отдыхать и веселиться.
Она стояла в ослепительном царственном блеске рядом с Реттом, держа в руке бокал шампанского, оглядывая свои владения, где она была женщиной, влюбленной, женой.
В театре уже царила суета, повсюду сновали люди, начали подъезжать звезды. Кэт заметила Бэна, который шел вдоль задней сцены, одетый в серые брюки и черный глухой свитер.
– А, Кэтти! – он был единственным из труппы, упорно называющий ее уменьшительным именем.
– Привет, Бэн. Как дела?
– Полное безумство. Они хотят еще что-то изменить, – пьеса была новой и ожидали новых изменений в ней, написанных в последнюю минуту, хотя нельзя было сказать, что Бэн так уж сильно был возмущен этим.
– Я хотел позвать тебя после пообедать, но не смог найти.
Кэт непринужденно улыбнулась.
– Я принесла из дома бутерброды.
– Мама приготовила? – Кэтти рассмеялась, но она не могла сказать, что бутерброды – дело рук не мамы, а кухарки.
– Тогда приходи ко мне пить кофе немного позже.
– Извини, но не сегодня, – Кэтти должна была быстрей вернуться домой. Отец последнее время заинтересовался, где она бывает и чем занимается. Поэтому она не могла долго задерживаться в театре. Только раз или два за все время работы в театре Кэт ушла домой поздно, вместе со всей труппой. Но теперь она не могла себе этого позволить.
Бэн посмотрел на Кэт разочарованным взглядом и удалился. Она не видела его до окончания спектакля. А потом он сам нашел ее, когда она, прежде чем уйти домой, выключала свет и проверяла, все ли в порядке.
– Как тебе нравятся изменения в пьесе, Кэтти, – Бэн с интересом посмотрел на девушку, присев на стул, а Кэт задумалась, прежде, чем ответить, сузила глаза, вспоминая суть изменений, освежая пьесу в памяти.
– Совсем не нравятся. Я думаю, в них не было необходимости.
– Согласен. Слабо сделано. Я уже говорил тебе, сценаристы-шизофреники.
Кэт снова улыбнулась Бэну.
– Да. Может быть.
– Пойдем, выпьем кофе? – Но Кэтти отказалась.
– В другой раз, Бэн. Извини, не могу.
– Машина ждет? – слова Бэна звучали немного нагло, и Кэт прямо посмотрела ему в глаза.
– Надеюсь, что да, – Бэн выглядел раздраженным, и Кэтти, надевая пальто, рассердилась на него. У него не было права злиться, что она отказалась идти с ним, Абсолютно никакого права. Кэт была очень недовольна, что ее отказ вызвал его раздражение, но неожиданно она поймала себя на мысли, что боится, если Бэн не позовет ее снова. Тем не менее Кэт достала сумочку, надела шляпу и вышла. «Прочь Бэн Брэдли. Ты ничего не значишь в моей жизни!»
Кэт стремительно прошла вдоль улицы до угла, ощущая резкий пронизывающий ветер, поторопилась к ожидающему ее автомобилю, рывком открыла дверь, и только собиралась сесть в него, как услышала сзади себя голос. Девушка в изумлении повернулась. За ней стоял Бэн, с поднятым воротником пальто.
– Не могла бы подвезти меня?
Несмотря на холод, Кэт вспыхнула от смущения. Бэн был первым человеком, заметившим, что за ней приходит машина. И она ничего не могла произнести, кроме удивленного: «Ах!»
– Заходи, заходи, красавица, я уже замерз. А такси нет. – Бэн уже видел ее, так какая разница? Мгновение Кэт оценивала ситуацию, затем отрывисто ответила:
– Ну, хорошо, – девушка забралась в машину, Бэн сел рядом с ней. Кэт повернулась к нему, рассерженная его бесцеремонностью.
– Где тебя высадить? – Бэн, казалось, не замечает смущения, в которое ввел девушку. Названный им адрес находился в Сохо.
– Там у меня комнатушка. Может быть, зайдешь в гости? – Кэт совсем рассердилась его настойчивости.
– Спасибо, нет.
– Почему такая сердитая? – улыбаясь, Бэн посмотрел на девушку с восхищением. – Мне кажется, тебе понравится.
Кэт вспыхнула от гнева, она резко подняла стекло, отделяющее заднее сиденье от водителя, и с жаром набросилась на Бэна.
– Хочу напомнить, что я не давала повода.
– Какая разница? Я же не предложил тебе ничего из рук вон непристойного. Не собираюсь стаскивать с тебя платье. Я же не целую тебя за спиной водителя. Только попросил подвезти меня. Чем я так тебя обидел? Твой старик так ревнив?
– Я не собираюсь перед тобой отчитываться, кем бы мне этот старик не приходился. – Кэт отвернулась и сидела в напряженном молчании, пока они ехали до дома Бэна. Когда машина остановилась, Бэн дружелюбно протянул руку.
– Прости, если расстроил тебя, Кэтти, – голос мужчины был мягким, почти мальчишеским, – я, в самом деле, не хотел этого, – и, опустив голову, добавил, – я бы хотел быть твоим другом.
Кэт посмотрела на Бэна и что-то шевельнулось в ее душе.
– Прости, Бэн… не считай меня такой грубой… я так неудобно чувствовала себя по поводу этой машины… не сердись на меня. Ты не виноват.
Бэн бережно поцеловал Кэт в щеку – дружеский поцелуй.
– Спасибо за это, – и чуть поколебавшись Бэн добавил, – ты не рассердишься на меня, если я снова приглашу тебя на чашку кофе? – он казался искренним и взволнованным, Кэт не могла сказать ему «нет». Но ей так хотелось домой, к отцу. Хотя… она была слишком резка с этим актером-англичанином.
Кэт вздохнула, кивнув головой.
– Хорошо. Но только не надолго. – Она сказала водителю, чтобы он ждал внизу, а сама пошла за Бэном по бесконечной, узкой лестнице. Наконец, когда Кэт начала подумывать, что скоро они, наверняка, достигнут поднебесья, Бэн остановился и распахнул тяжелую стальную дверь, а за ней девушке открылась наполненная очарованием комната. Бэн нарисовал на потолке облака, в углах росли удивительные деревья, комната была наполнена экзотическими восточными вещами: соломенными циновками, небольшими вазами, огромные удобные кресла были застелены нежно-голубыми покрывалами. Это оказалась не просто квартира, а рай, зеленый сад, над которым плыли по светло-голубому летнему небу причудливые облака.
