Ретт не поднялся сразу к себе в комнату, он сидел в кресле у камина и пристально смотрел на едва мерцающие угли. Неизвестно, какие мысли роились в его голове, он и сам не мог бы сказать об этом определенно. Иногда ему казалось, что он мог бы оправдать Скарлетт, простить ее. Она такая, какая есть, и ничто никогда ее не исправит. Он всегда это знал и никакой внешний лоск, который придала ей жизнь, не мог обмануть его. Она рождена для того, чтобы потрясать его и мучать. В свое время он был поражен ее верностью и отречением от всего, что она любила больше всего на свете: светского общества, поклонения мужчин… И не месяц, не год это продолжалось, а, казалось вечность. Сейчас его не было рядом месяц с небольшим – и вот случилось то, что случилось. Это было непостижимо даже для него.
Но как только его мысли шли в этом направлении: простить, найти оправдание, забыть, как тут же перед глазами возникали картины ее предательства. Он представлял ее в постели с этим молодым красивым негодяем, хотя (Ретт отдавал себе в этом отчет) если бы Скарлетт не дала повода, ничего бы не произошло. «Нет, это уже слишком, он больше не позволит ей портить ему жизнь. Никогда в жизни он не поверит ей, что бы она не говорила и как бы не унижалась перед ним».
Ретт не заметил, как к нему неслышной тенью подошла дочь и опустилась на пол рядом с его креслом. Он не заметил даже того, что она какое-то время тихо сидела возле него. И только когда Кэт коснулась его рукой, он очнулся и с недоумением глянул на нее.
– Что, Кэтти, девочка, почему ты не спишь? – Ретт взял руку дочери и прижал к губам.
– Папа, – Кэт хотела видеть глаза отца, но он не поднимал головы, уткнувшись ей в руки. – Папа, скажи, это правда? И вы с мамой больше не будете вместе?
Спазм сжал горло Ретта, он судорожно сглотнул, но спазм не исчезал, ему казалось, что все его нервы собрались в один давящий комок, который и перехватил ему дыхание. Ретт ни за что бы не допустил, чтобы дочь увидела его слезы, и он изо всех сил сдерживался, чтобы не разрыдаться прямо здесь у нее в коленях.
– Боже мой, папа, я так люблю тебя и так тебя понимаю, – от этих тихих и сочувственных слов дочери он готов был завыть по-звериному и, сжавшись так, что от напряжения у него заболели все мышцы, он сдержал готовый вырваться крик и рыдания. Спустя минуту Кэт почувствовала, что его руки, сжимавшие ее колени, расслабились, плечи распрямились, а еще через минуту он поднял голову и прямо взглянул в глаза дочери.
– К сожалению, да, Кэтти. Но больше я ничего не буду тебе объяснять. Хорошо, девочка?
Кэт кивнула, чувствуя полное опустошение, как будто после длительной погони за чем-то очень желанным она достигла предела, за которым ничего не оказалось.
– Папа, отпусти меня. Я должна уехать, хотя бы на время. Я не могу больше оставаться в этом доме, – проговорила она едва слышно, но Ретт понял ее и кивнул, скорее для себя, чем для нее. Она все равно бы не увидела, вжавшись лицом в отцовский рукав.
– Я не смею тебя удерживать, Кэтти. Мне бы хотелось быть с тобой, но понимаю и тебя. Куда ты хочешь поехать?
Ретт не хотел удерживать дочь, хотя бы потому, что чувствовал по себе, когда с людьми случается беда, ее легче переживать с чужими, с теми, кто к твоей беде не причастен. И как бы не хотелось ему, чтобы дочь была рядом, он понимал, что им обоим от этого будет только хуже: два страдающих человека не смогут быть поддержкой друг другу. Когда они после отъезда Скарлетт в Тару вдвоем с Кэтти приехали в Нью-Йорк, все было по-другому. Тогда у них была надежда, что все образуется, уладится. А сейчас такой надежды нет, и она уже никогда не появится. У него уже все позади. А у Кэтти должно быть все по-другому. Она должна вырваться из их несчастной семьи и начать свою самостоятельную жизнь. Она уже взрослая девочка и на ее долю пришлось много страданий, пусть у нее все будет не так, как у них.
– Так куда ты хочешь поехать, Кэтти?
– Пока не знаю, но я извещу тебя, где буду.
– Знай, девочка, что где бы ты не была, всегда можешь рассчитывать на меня. Я открою счет на твое имя, так что никакой нужды ты испытывать не будешь. И в любой момент я рад тебя видеть, – Ретт гладил дочь по голове, с любовью вглядываясь в ее вмиг повзрослевшие глаза.
– А ты где будешь, папа?
– Тоже пока не знаю. Куплю себе что-нибудь: дом или квартиру. А пока все послания пересылай через Барта. И сразу же сообщи, где ты.
Они долго сидели, прижавшись друг к другу у потухшего камина. Кэт рассказала отцу, как она все это время уходила в театр и просила не сердиться на нее.
– Я знал об этом, Кэтти, – спокойно сказал Ретт.
– О, папа!
– Я ведь сразу замечаю, когда люди что-то скрывают. А уж что касается тебя или… мамы, тем более. Ну а потом, Кэтти, неужели ты думала, что я не замечал твоих постоянных отлучек, твоих секретов с Бартом. Я недавно пытался разыграть его и заявил, что тебе ничего не надо, ты только и знаешь, что бегать по приемам и вечеринкам, видела бы ты, – Ретт тихонько рассмеялся, – как ухмылялся Барт, считая меня полным дураком…
Райская птичка
ГЛАВА 55
Казалось, прошли годы, прежде чем Кэт очнулась и увидела склонившееся над ней лицо неизвестного мужчины. Мужчина был высокий, темноволосый, кареглазый, привлекательный, в светло-желтой, не до конца застегнутой рубашке. Только почему-то сверху был накинут белый медицинский халат. И тут Кэт вспомнила все. Она в больнице. Но девушка не могла припомнить по какой причине.
– Мисс Батлер? – вопросительно смотрел на нее доктор, и Кэт кивнула головой. Но мужчина продолжал смотреть на нее вопросительно, и она подумала, что он, очевидно, не понял ее.
– Да, – хрипло ответила Кэт, сама удивляясь, что произошло с ее голосом. Доктор внимательно посмотрел на нее и мягко сказал.
– Не будете возражать, если я присяду, и мы немного поговорим? – Кэтти поняла, о чем врач хочет говорить с ней.
– Давайте поговорим о том, почему вы оказались здесь. – Кэт отвела взгляд от мужчины, взглянула в окно, где смогла увидеть только туман, висящий над мостом «Золотые ворота».
– Где я?
Доктор понимал, что девушка может просто ничего не помнить. Он сказал название их больницы, и Кэт вздрогнула, испуганно взглянув на врача. – Вы, в самом деле, собираетесь обсуждать, как я попала сюда?
Мужчина решительно кивнул.
– Да. Я не знаю, давно ли вы здесь, что произошло с вами в Нью-Йорке, но поскольку вы будете находиться в нашей больнице некоторое время для психиатрического обследования, я думаю, нам надо поговорить. – Кэт печально посмотрела на доктора и кивнула.
– Так что же произошло с вами прошлой ночью?
– Я села в поезд в Нью-Йорке… мне пришлось… много передумать, – прошептала Кэт и с облегчением взглянула на доктора. – Что у меня с головой?
